Нэн Райан - Незабываемый поцелуй

Молли привыкла помогать покупателям и, оглядев кружки, взяла голубую фарфоровую – под цвет глаз незнакомца.

– Вот эта вам подойдет, – сказала она, протягивая ему кружку.

– Спасибо, я ее возьму, – сказал Лу.

– Вы слишком легко соглашаетесь, – усмехнулась Молли.

– Ради такой девушки, как вы, я готов согласиться на все.

Она покраснела.

Пока она аккуратно заворачивала кружку в простую коричневую бумагу, Лу представился и протянул ей руку. Молли положила на нее свою ладошку и сказала:

– Меня зовут Фонтейн Гейер. Рада с вами познакомиться, мистер Тейлор. Добро пожаловать в Мейю.

– Фонтейн, – произнес он, не выпуская ее руки, – какое красивое имя! Оно вам идет.

– Спасибо, мистер Тейлор. – Она улыбнулась. – А сейчас, если вы отпустите мою руку, я заверну вашу кружку.

– Простите, Фонтейн… я могу называть вас по имени? А вы, пожалуйста, зовите меня просто Лу. – Нехотя отпустив руку девушки, он взглянул на настенные часы. – Вы пойдете на ленч, когда вернется вторая девушка?

– Положите ваш палец вот сюда, мистер Тей… Лу, – попросила Молли. Ей очень понравилось его имя. Лу положил палец па перекрещивающиеся веревки, и Молли ловко завязала узелок. – Вторая девушка? – спросила она, поднимая глаза.

– Да, – небрежно бросил Лу. – Вторая продавщица, которая работает здесь, с вами. Ведь она сейчас завтракает?

Молли протянула ему аккуратно упакованный сверток.

– Здесь нет больше продавщиц, Лу. Еще есть мистер Стэнфилд, владелец магазина, и Уилли, второй продавец. Он сейчас подметает дорожку.

У Лу отвисла челюсть. Его голубые глаза округлились, потом прищурились. Молли не могла понять, что на него нашло. Он долго смотрел на нее, но уже с неприязнью. Его красивое лицо посуровело, а в голосе появились резкие нотки.

– В этом магазине больше нет продавщиц?

– Нет. И никогда не было, – гордо ответила Молли. – Я первая и единственная женщина, которая здесь работает.

– Не может быть, – пробормотал Лу.

– Но это так. Что с вами, Лу? Вам нехорошо?

Лу быстро пришел в себя. Он заметно расслабился и мило улыбнулся девушке.

– Со мной все в порядке, Фонтейн, – сказал он уже спокойно, заставив себя вспомнить, что единственная цель его приезда в Мейю – соблазнить эту мошенницу с фиалковыми глазами и белоснежной кожей, с виду совсем не похожую на преступницу. Подцепив завязанный сверток указательным пальцем, Лу лениво похлопал им по бедру. – Никогда мне еще не было так хорошо.

Молли заметно смутилась.

– Вы сегодня что-нибудь ели? – спросила она.

Лу засмеялся.

– Вообще-то нет. Может, пойдем в «Нуэва сол» и вместе позавтракаем? Мне говорили, что тамошний повар творит чудеса с бараньей ножкой.

– Да, – подхватила Молли, с облегчением увидев, что на лицо незнакомца вернулась улыбка. – Жареная утка еще лучше, но мне придется отказаться от вашего приглашения.

Она кокетливо улыбнулась, как учил ее профессор, дав понять этому симпатичному мужчине, что польщена, но, как порядочная женщина, не может принять его предложения.

На лице Лу появилось виноватое выражение.

– Ну да, разумеется, вы не можете. Я поторопился со своим приглашением. Ведь вы, наверное, замужем, и…

– Нет! – выпалила Молли и уже тише добавила: – Нет, Лу. У меня нет мужа. Я никогда не была замужем.

Он выдохнул с явным облегчением, и Молли почувствовала, что краснеет от радости.

– Поскольку у вас нет мужа, а у меня нет жены, могу я как-нибудь вечерком зайти к вам в гости? Конечно, после того, как повидаюсь с вашими родителями и попрошу у них разрешения.

Молли растерянно заморгала.

– Да, Лу, мне бы этого хотелось. Я живу с дядей в большом белом доме на северной окраине Манзанита-авеню. Почему бы вам не прийти к нам завтра на ужин? – Улыбнувшись, она добавила: – Мой дядя – профессор Нейпир Диксон. Он почти все время сидит в своей конторе на втором этаже здания Первого национального банка.

– Я отправлюсь туда сегодня же днем, – сказал Лу, лаская ее лицо своими голубыми глазами. – Почту за честь поужинать с вами и вашим дядей. Я принесу вино, ладно? Или, может быть, вы слишком молоды, чтобы…

– Мне двадцать один год! – быстро сообщила Молли и тут же прикусила язычок.

Патриция и Мэдлин говорили ей, что обычно мужчины не интересуется женщинами, которым уже за двадцать, а они еще не замужем. Их уже после восемнадцати считают старыми девами. Мэдлин было почти восемнадцать, а Патриции – двадцать. Но Патриция была замужем за молодым лейтенантом, правда, их брак продлился всего несколько коротких недель: мужа убили апачи. По словам Патриции, быть вдовой – это нормально. Мужчин привлекают опытные женщины.

Молли испугалась. А вдруг Мэдлин и Патриция зайдут в ее магазин? Лу Тейлор потеряет к ней интерес и захочет ухаживать за опытной Патрицией.

– Я посещала одну очень закрытую академию для девочек, и… и… – она знала, что ей не стоит этого говорить, но уже не могла остановиться, – и мне не разрешалось общаться с молодыми джентльменами, которые питали ко мне симпатию. Вот почему я дожила до двадцати одного года и не…

– Слава Богу, что вы не восемнадцатилетняя девочка, – перебил ее Лу. – Мне уже тридцать один год, Фонтейн, и я не хотел бы, чтобы разница между нами превышала десять лет. Это было бы слишком много, вы не находите?

– О да, конечно, – холодно отозвалась Молли, радуясь, что она зрелая женщина.

Молли стояла у окна в своей просторной спальне на втором этаже, залитая серебристым светом луны. Прохладный майский ветерок играл ее белокурыми волосами.

Было уже далеко за полночь. Профессор крепко спал в своей комнате в дальнем конце коридора, Луиза отдыхала внизу. Почти все жители Мейи спали крепким сном. Лишь кое-где светились огоньки.

Молли то вздыхала, то улыбалась. Она устала за день, но спать не хотелось. Вряд ли ей вообще когда-нибудь захочется спать. К тому же теперь, увлекшись поэзией и литературой, она еще более остро воспринимала все романтическое и просто не понимала, как можно спать в такую чудесную ночь.

Потянувшись, Молли села на подоконник, подтянула колени к подбородку и, обхватив их руками, положила на них щеку и мечтательно вздохнула. Затем повернулась и сбросила ноги с другой стороны подоконника. В считанные секунды она оказалась на веранде, встав босыми ногами на гладкое дерево.

Молли оседлала перила и стала искать глазами гостиницу «Нуэва сол». Вот оно – белое глинобитное здание с красной крышей! Она тихо вскрикнула от радости. Именно там остановился стройный черноволосый красавец.

– Лу. Лу Тейлор, – произнесла она вслух и почувствовала знакомое волнение. У нее снова пересохло во рту и засосало под ложечкой, как тогда, в магазине, когда черноволосый посетитель ей улыбнулся.

Она никогда не забудет этой улыбки, до конца дней своих. Если даже никогда больше не встретится с ним.

Этот высокий смуглый незнакомец тронул в ее душе какие-то доселе молчавшие струнки. Она не боялась этого нового чувства, не боялась риска и острых ощущений. Ей казалось, что в ее жизни начинается нечто восхитительное, и она с нетерпением и готовностью ждала продолжения.

Она не хотела упускать ничего из того, что предлагала ей жизнь. При взгляде на губы Лу по телу ее пробегали мурашки. Она мечтала прильнуть в поцелуе к этим сочным чувственным губам. Молли с досадой вздохнула. С поцелуями прядется подождать. Она уже не прежняя Молли Роджерс, которая могла вести себя как заблагорассудится. Она мисс Фонтейн Гейер, знатная дама, и не позволит джентльмену поцеловать ее после нескольких дней знакомства. Придется подождать несколько месяцев.

– Черт побери! – раздраженно пробормотала Молли. – Как тяжело быть приличной дамой!

Она поморщилась, но почти тут же губы ее опять сложились в улыбку, а фиалковые глаза взволнованно блеснули. Молли сидела на перилах балкона и представляла себе Лу Тейлора в его апартаментах в «Нуэва сол». Спит ли он, растянувшись на широкой гостиничной кровати? Или тоже слишком взволнован, чтобы заснуть? Может быть, он стоит на балконе, любуется луной и гадает, сколько недель должно пройти, прежде чем ему будет позволено се поцеловать?

Белая рубашка была распахнута на смуглой груди, черные волосы растрепались. Лу Хаттон весь вечер беспокойно расхаживал по номеру «Нуэва сол», держа в одной руке рюмку виски, в другой – зажженную сигару. Он был слишком раздражен и растерян, чтобы играть в покер в одном из салунов или сойти вниз, в ресторан, и как следует подкрепиться.

Он заказал себе легкий ужин, который принесли наверх, но не притронулся к нему. Даже не поднял салфетку, закрывавшую блюда. Ему не хотелось ни есть, ни спать.

Он был зол.

Зол на Молли Роджерс за то, что она так сногсшибательно красива, и за то, что его неудержимо влечет к ней. Заранее составленный план никуда не годился: одно дело – соблазнить отвратительную бандитку, и совсем другое – ухаживать за красавицей. Черт бы ее побрал!

На виске Лу пульсировала жилка. Он залпом осушил рюмку, поставил рядом с подносом, после чего вышел на балкон и полной грудью вдохнул холодный ночной воздух.

Пронизывающий ветер трепал его волосы. Оранжевые искорки от сигары вились вокруг головы. Он схватился за перила и, прищурившись, посмотрел на большой широкий особняк, расположенный на природной возвышенности к северу от Манзанита-авеню.

В особняке было темно. Лу представил себе девушку, назвавшуюся Фонтейн Гейер. Роскошные золотистые волосы разметались по подушке, алые губы на ангельском личике чуть приоткрыты, густые ресницы оттеняют волшебные фиалковые глаза.

Лу громко застонал.

Может быть, она вовсе не Молли Роджерс? У него нет доказательств, что это именно она. Здесь вкралась ошибка.

Девушка из магазина – действительно мисс Фонтейн Гейер, которая приехала погостить к своему дяде.