Таня улыбалась, слушая спор. Ничего не изменилось.

В классе Сашки не было. Таню Васильеву разглядывали, расспрашивали.

– Ой, кто к нам явился! Будущая медсестра? Все горшки вынесла? Говорят, ты в медицинский институт поступать собралась? – послышался язвительный голос Ларисы.

«Теперь понятно, откуда слухи о горшках, – сообразила Таня. – Ледовская тоже осталась прежней».

– Спасибо за идею поступления в медицинский институт. Я подумаю, – ответила она Ларисе.

– Ого, зубки прорезались. Ты и правда другая стала, молчунья Васильева. Язвить научилась. – Лариса сердито фыркнула.

– До твоего умения мне очень далеко. – Таня послала ей дерзкую улыбку.

Прозвенел звонок. Все стали рассаживаться по местам. Перед носом учителя в класс влетели Чернов и Лукьянов, пронеслись на свои места.

Сашка достал учебник. Поднял голову и не поверил глазам – впереди на соседнем ряду находилась Таня. Сердце пропустило удар, а потом забилось с удвоенной скоростью. Сумасшедшая радость затопила душу. Такого счастья он не испытывал давно.

– Лукьянов, обалдел, я тебя зову, зову. А ты не отвечаешь. – Валера проследил за его взглядом. – Это же Танька! Какая-то другая стала. Косу обрезала. Прикольно.

Сашка раздраженно слушал Чернова. Он мешал разглядеть Таню. Она действительно изменилась. Почувствовав взгляд, девушка повернула голову в их сторону и улыбнулась.

У него было такое чувство, что в душе включился свет. Раз – и он вспыхнул.

«Если Женька и наплела Тане, кажется, она не сердится. Я обязательно, все объясню».

Сашка вспомнил, с каким злорадным лицом Женя наблюдала за ним с Ларисой возле клуба. И увидела тот поцелуй…

Тогда на новый год Ледовская пригласила к себе домой весь класс. К нему она подходила несколько раз, уговаривая не отбиваться от коллектива. Потом весь вечер уделяла ему особое внимание. Приглашала танцевать, села рядом и будто нечаянно касалась его то рукой, то ногой. Пили шампанское. С непривычки Лукьянов быстро захмелел. Все одноклассники вдруг стали лучшими друзьями. Лариса попросила его помочь принести ещё шампанского. Спустились по ступенькам в подвал. Подавая бутылки, она спросила:

– Не хочешь, вспомнить, как нам было хорошо вместе?

– Помнить нечего. – Отодвинулся от неё Сашка. – Я не пойму, что тебе нужно. Чего ты бесишься?

– Так уж и не понимаешь? – разозлилась Лариса. – Ты унизил меня перед всеми и ради кого…

Он взял шампанское и, молча, пошёл наверх.

Остаток вечера Лариса развлекалась с Черновым. Вызвалась проводить вместе со всеми сестер Сарычевых домой. На обратном пути, недалеко от клуба, громким шёпотом заявила Сашке:

– Я хочу извиниться и сказать что-то очень важное.

Ледовская заметила на ступеньках Женю с Лешей. Удовлетворенно улыбнулась. Притворяясь взволнованной, произнесла:

– Я тебя проверяла. Была с другими, хотела вызвать твою ревность. Больше так делать не буду. Давай попробуем все сначала.

– Не морочь мне и себе голову. – Его не покидало чувство, что одноклассница с ним играет. Не понимал, зачем она так поступает.

– Скажи это, глядя на меня. – Лариса кокетливо улыбалась, но глаза смотрели холодно.

– Ты мне не нужна, – медленно произнес Сашка, чувствуя себя глупо.

– Тогда поцелуй на прощание. Иначе я сейчас устрою скандал! Придумаю что-нибудь, ты меня знаешь.

Толпа молодых людей на ступеньках клуба с любопытством смотрела в их сторону.

– Я начинаю кричать, – пригрозила Лариса, набирая воздух в легкие.

Он наклонился и хотел поцеловать её в щеку.

«Нужно уйти от этой подвыпившей дуры».

Лариса опередила, её руки обхватили шею, губы прижались к его рту. В толпе одобрительно засвистели. Лукьянову стало противно: он догадался, зачем ей этот поцелуй. Женя обязательно напишет подруге, и Лариса это знала. Разжал её руки и глянул в довольное лицо.

– Как последний лох попался. Да ты мастер интриг! – зло бросил он.

– Теперь объясняйся со своей Танечкой. Хотя, может, она уже нашла себе другого. – Ледовская засмеялась и пошла в клуб.


***


На перемене, как только учитель вышел из класса, Сашка приблизился к Тане, но ни слова не успел произнести. Подбежавшая к ним Лариса громко объявила:

– Ребята, внимание! Историческая встреча, похлопаем.

Лукьянов был готов убить её. Он не хотел превращать их встречу в потеху для всего класса. Поэтому только спросил:

– Когда ты приехала?

– Вчера, – коротко ответила Таня.

– Увидимся позже, – и, обернувшись к Чернову, стоящему позади него предложил: – Выйдем. Покурим.

«И это всё, что он хотел ей сказать? За пять месяцев разлуки?» – недоумевала Таня

И тут в её голове словно зазвучал голос деда: «Смотри сердцем, не глазами, они бывают слепыми».

Она улыбнулась. Сашка так сжимал кулаки, что побелели косточки на пальцах. А на горле бешено пульсировала жилка. И он не курит – совсем.

До конца уроков они больше не разговаривали. Сашка первым вышел из класса, а Таню задержала учительница:

– Васильева, останься. Проверим, не отстала ли ты от программы? До экзаменов осталось мало времени. Сможешь ли догнать свой класс?

Она объяснила и показала свои тетради. Удовлетворенная учительница отпустила её домой.

На тополиной аллее, возле школы, её ждал Лукьянов. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Таня появилась в дверном проеме. Счастливая улыбка при виде него озарила её похудевшее, грустное лицо. С каждой пройденной ступенькой она ближе приближалась к нему. Их сердца от волнения и радости колотились в груди.

– Наконец, ты вернулась. Я очень скучал! Если Женька что-то написала тебе, то это…

– Не правда, – продолжила за него Таня. – Не нужно объяснять. Я тебе верю.

«Я забыла, какие у него красивые глаза. Синие, как летнее небо», – промелькнуло в голове девушки.

– Мне нужно столько тебе сказать. – Сашка шагнул к ней ближе и севшим от переживания голосом произнёс: – Даже не знаю с чего начать…

– Я знаю, с чего начать…

Из-за угла школы показалась Лариса со своими верными подружками. За ними следом шли Чернов и Леша Саченко.

– Мы уж думали, не дождемся вас. Надоело прятаться за спортзалом. – Одноклассники остановились в двух шагах от них. Ледовская развернула какой-то листок бумаги.

– Что вы здесь делаете? – Лицо Лукьянова побелело от ярости.

– Хотим открыть тебе глаза на то, что на самом деле представляет собой наша скромница Танечка. – Лариса разгладила листок рукой и начала с чувством, громко читать:


«Милая, хорошая моя девочка! Теперь я могу назвать тебя так. Ты уезжаешь от меня. Я чувствую, что это навсегда. Ты никогда не будешь со мной, но знай, если тебе понадобится моя помощь, только позови и я приеду. Помни: есть человек, который любит тебя больше всего на свете. Так больно. Так больно прощаться с тобой. Мир слишком несправедлив!» Юрий.


Сашка непонимающе посмотрел на Таню. Увидел её побледневшее лицо.

– Тебя родители не учили, что читать чужие письма нельзя? – Она спокойно подошла к Ледовской. Взяла из её рук прощальное письмо Юры. Аккуратно сложила листок вчетверо и засунула в карман куртки. Посмотрела на интриганку презрительно.

– Ты рылась в моей сумке?

Тогда в поезде, прочитав письмо, она положила его во внутренний карман школьной сумки и забыла его там.

– Ничего не рылась, а искала ручку. И нечаянно нашла какой-то листок, – стала оправдываться Лариса.

На самом деле она хотела подложить однокласснице в сумку свою записку о выдуманных похождениях Лукьянова и, действительно, нечаянно обнаружила это письмо. Ледовская не ожидала такого подарка от Васильевой.

– Теперь тебе, Сашенька, ясно? Наша золушка времени даром не теряла. Чужому человеку такое не пишут. Парень здесь, парень там. В тихом омуте черти водятся, – злорадствовала Лариса. – Ты пощупай, рожки на голове не выросли?

Таня не видела никого. Смотрела только на Сашку. Его лицо, вмиг ставшее чужим и злым, пугало её. Она уже поняла: он не станет слушать объяснений. И всё же решилась:

– Это написал очень хороший человек. Он мне просто друг. И никогда не был чем-то большим для меня.

– Господи, какая лапша на уши… – начала Ледовская.

– Заткнись! Тебе вообще, какое до этого дело? Развлеклись? Повеселились? Ты, Чернов, для чего остался? Интересно понаблюдать? – Сашка, отодвинув его в сторону, прошёл сквозь толпу. Не глядя на Таню, побрёл прочь.

Он уходил. А она понимала: Лариса правильно рассчитала, собрав одноклассников, как свидетелей его унижения. Ледовская больно задела самолюбие Лукьянова, зная его независимый гордый характер, и что он не переносит насмешек.

Таня медленно переводила взгляд с одного одноклассника на другого. Смотрела в их глаза. Подружки Ларисы не скрывали удовольствия от разыгранной их кумиром сценки. Чернову явно было неловко. Леша покраснел, как рак. А Лариса удивительное дело прятала глаза.

– Ты хоть понимаешь, всю низость своего поступка? – Таня пыталась увидеть в её лице хоть каплю раскаяния.

Ледовская сердито глянула на нее.

– Ой, только не надо красивых слов. Идиотов здесь нет.

Таня пожала плечами.

– И, правда, метать бисер перед свиньями, что это я.

Отвернулась от одноклассников и, чувствуя спиной их недовольные взгляды, направилась по школьной аллее домой. Визгливый голос Ларисы, обиженной словом «свиньи», преследовал её до самого поворота на дорогу.

– Нет, вы поняли! Она обозвала нас!

«Ну не дурак же, в самом деле, Лукьянов. Объясню ему, когда чуть поостынет», – размышляла Таня.

Но сердце подсказывало: Сашка привык во всём быть первым. Он болезненно самолюбив, упрям и по-мальчишески обидчив. Ей будет трудно достучаться до него.

«А вот я – люблю его», – осознала она это твёрдо и ясно. Душа её разрывалась от боли и предчувствия. Всё кончено!