– Отвали, понял. Написала только правду. Я своими глазами видела, как ты целовался с Ларисой возле клуба. Да и Ледовская порассказала мне кое-что о тебе. – Женька торжествующе улыбнулась.

Получи мол, обманщик. Настал час расплаты.

– А тебе не приходило в голову, что Лариса может врать? У меня с ней нет никаких отношений! – От злости Сашка схватил Женьку за плечи и встряхнул так, что у той клацнули зубы.

– Да пошёл ты! Я правильно сделала, что написала Тане. Пусть не теряет время зря и не ждет с моря погоды. Ты не единственный парень на свете. – Она оттолкнула его и пошла прочь.

Женщины. Пока все, кроме Тани, разочаровывали его. Иногда Лукьянову казалось: они вообще не способны думать головой. Поступают, руководствуясь сердцем, эмоциями и капризами. Неужели в её отношении он тоже ошибается? Самое сильное разочарование Сашка испытал недавно.

После первого урока в школе вдруг почувствовал себя плохо. Резко поднялась температура, заболела голова. Отпросившись с уроков, он с трудом добрёл до дома. Не обратил внимания на незапертую входную дверь, поплёлся на кухню. Горло горело. Залпом выпил стакан воды.

И тут услышал шум ссоры. Из комнаты матери доносились громкие крики.

Всегда спокойный голос Алексея Романовича стал на два тона выше и впивался в больную голову новыми приступами боли.

– Соня, да пойми ты! Поступая так, ты не только себе делаешь хуже. Благодаря тебе, Сашка не доверяет людям. А ещё у тебя дочь. Она только начала привыкать ко мне, а ты снова пытаешься всё разрушить. Зачем ты сделала так, чтобы я застал тебя с тем сопляком? Чего ты добиваешься? Ведь всё было хорошо.

Это что, дежавю11, повторение давней истории? Почему он вечно появляется не вовремя?

Раздались звуки плача и неразборчивые слова матери.

В душе Сашки стала подниматься отвратительная чёрная ненависть, презрение к ней, к её неразумному поведению, безрассудству и легкомысленности.

На кухне появился взбешённый Алексей Романович.

– Ты почему не в школе? Давно здесь сидишь? – Было видно, что мужчина очень смущён и чувствовал себя неловко.

Сашка потухшим безразличным взглядом посмотрел на него.

– Достаточно долго, чтобы всё услышать. А не в школе, потому, что заболел.

Алексей Романович потрогал лоб. Заставил открыть рот:

– Голова сильно болит? Тело ломит? Тошнит? – закидал он вопросами.

– Болит, ломит, тошнит, – отвечал Сашка, с трудом поднимая на него глаза. – Уйдёте уже сегодня или до завтра задержитесь?

– Я никуда не уйду. Мне очень жаль, что ты всё слышал, но я люблю твою мать. – Алексей Романович сел рядом с ним за стол. Положил на скатерть загорелые сильные руки. В волнении сжал пальцы в кулаки и попытался объяснить:

– Твою маму очень давно, может, в детстве, кто-то обидел или предал. Она боится боли от расставания или потери. Когда вроде бы всё налаживается, начинает ежедневно ожидать предательства. Соня не верит, что заслуживает счастья. Для неё ожидание неприятностей становится столь невыносимым – она организовывает их сама, как бы сбрасывает стресс. Всё! Беда произошла. Ждать её больше не надо. Она успокаивается.

– Вы сможете её простить? – Сашка не понимал этого мужчину. Ему казалось: простить такое может только слабый человек. Алексей Романович не производил впечатления безвольного человека.

– Мне будет нелегко, но постараюсь. Понимаю, почему она так поступила. Я докажу твоей маме, что ей нечего бояться. Она тоже может быть счастлива. – Он заметил бледное лицо юноши. – Так. Иди в постель. Я принесу лекарство. И не бери в голову наши проблемы. Поверь, мы их решим.

Сашка проболел десять дней. Еду и лекарство приносил Алексей Романович. Когда на следующее утро Софья зашла проведать сына, он отвернулся к стене. Не стал с ней разговаривать, просто не мог смотреть на неё. Сердился и презирал мать.

Алексей Романович объяснил его состояние, и она больше не заходила к нему в комнату.

Первые мартовские дни ничем не отличались от последних февральских, были такие же пасмурные и серые. Это точно соответствовало настроению Лукьянова. По утрам он сухо общался с матерью, наблюдая, как она счастливая и оживленная порхает вокруг мужа. Софья Михайловна первой убежала на работу. Доктор допил чай и обратился к пасынку:

– Юности свойственно всё обострять, но, пожалуйста, найди в себе силы дать матери ещё один шанс. Самый большой дар в жизни человека – это великодушие.

Сашка хмуро посмотрел на Алексея Романовича.

– У меня, наверное, нет этого дара. Я никогда не позволю женщине обманывать меня! И прощать никогда не буду, – серьёзно и твердо, как о чём-то обдуманном, сказал он. Допил чай, сполоснул чашку и нехотя добавил: – Мать – другое дело. Постараюсь ради вас сдерживаться, обещаю.


***


– Лукьянов спрашивал адрес Тани, – доложила Женька.

– Надеюсь, ты не дала? Тебе не жаль подругу? Он же бабник. – Лариса злилась на отказ Лукьянова пойти к ней на вечеринку. Как доверчива Болотина, верит всему, что скажешь.

– Если он захочет, спросит адрес у её родителей. Я сказала, что написала о вас с Лукьяновым. Как он взбесился, даже набросился на меня! Лариса, а это правда, что вы с Сашкой вместе? Ты не выдумываешь? Мне проблемы не нужны.

– Проблемы решаются по мере их накопления. Для тебя её дружба важнее моей? Чего ты трясешься? – разозлилась Лариса.

– Нет, нет для меня ты важнее, – уверила Женя.

«Тани сейчас нет. Я что должна дома сидеть и скучать? А у Ледовской весело», – подумала она.

После отъезда Васильевой на Украину Лариса впервые пригласила Женьку на свою вечеринку. Ей очень понравилось. Было замечательно: пили вино, танцевали, играли в разные игры. Ледовская уверяла: давно хотела, чтобы Болотина стала её подругой. И будет ей помогать советами, как приручить Лешу, чтобы он всегда оставался с ней.

– Женька, – просвещала Лариса. – Ты не должна соглашаться сразу на все предложения, парней нужно держать в тонусе. Тогда они будут волноваться. Понимаешь, о чём я говорю? Лешка не должен точно знать, что ты чувствуешь. Тогда привяжешь его к себе крепче. Ты обязана всё время ускользать, быть переменчивой, играть. Ясно?

Следуя её советам, Женя пыталась по-новому общаться с Лешей. Он перестал понимать, что происходит. Иногда Женьке было не по себе. Она чувствовала, что поступает неправильно, но гнала эти мысли прочь. Ведь так замечательно принадлежать к «высшему обществу», быть подругой Ледовской. Несколько раз отец Ларисы возил девушек в драмтеатр Краснодара. После они втроем ужинали в ресторане. Жене всё было внове. Такая жизнь восхищала её. Она увидела нового поклонника Ледовской – Эдуарда. Мужчина был сыном чиновника из руководства края. Валерий Петрович уезжал на важные встречи, оставляя дочь и её подругу в компании сыновей своих знакомых. За ними красиво ухаживали, говорили комплименты – это сильно отличалось от неуклюжего внимания школьных кавалеров. Евгения решила: вот они настоящие принцы. Именно Эдуард дал Ларисе пакетик цветных таблеток. Ими она угостила школьных друзей на своей вечеринке. Болотина тот вечер помнила смутно. Три дня после этого чувствовала апатию и усталость. Но ей понравилось чувство лёгкости, безудержного веселья и эйфории. Время от времени Эдик передавал таблетки, уверяя в их безвредности. Лариса делилась ими с одноклассниками из ближайшего окружения. Жене не хотелось потерять весёлую компанию из-за уехавшей подруги – она старалась не слушать, что Ледовская нелестно отзывается о Тане.

Ничего не предвещало беды. В гостевом домике собрались завсегдатаи. Гремела музыка. Обсуждались новые фильмы и сплетни об артистах. Танцевали. Ледовская раздала желающим разноцветное драже. Женька взяла три штуки.

– Хочу попробовать, как долго они действуют, – пояснила она свой поступок.

– Нет, это много. – Лариса забрала одну назад. – Эдик просил осторожно, по одной, тогда невредно. Мы же не хотим испортить свое здоровье.

Минут через двадцать градус веселья достиг пика. И тогда хозяйка объявила:

– У меня сюрприз, больше для мальчиков. В честь дня рождения Чернова дарю стриптиз!

Она погасила свет. Включила несколько бра розового цвета. Поставила лёгкую ритмичную музыку. Ребята радостно завопили. Стриптиз они видели только в фильмах американского производства. На середину комнаты к стоящему стулу вышла невысокая девушка. Женька не сразу узнала в накрашенной, странно одетой девушке ученицу из параллельного класса.

– Как тебе удалось её уговорить? – шёпотом спросила она хозяйку.

– Деньги делают всё: я предложила ей станцевать за определенную плату. – Она тихо назвала сумму, превышающую две средние зарплаты за месяц работы. – Как видишь, она согласилась, – усмехнулась Ледовская.

– Ого, за такие деньги я сама бы сплясала, – глядя на непритязательный танец, сообщила Женька.

Глаза Ларисы презрительно сощурились. На губах появилась кривая ухмылка.

– Так в чём же дело? Можешь дерзать после нее.

Болотина, которой сейчас было море по колено, ничего не заметила. Она чувствовала лёгкость во всем теле и желание совершать безумные поступки. Потребовала поставить более энергичную музыку. К ней подошел Лёша:

– Не надо этого делать! Мне неприятно, – попросил он, пытаясь поймать ускользающий взгляд Женьки.

– Такие деньги на дороге не валяются, – стала противиться она, чувствуя себя превосходно. Хотелось выкинуть что-нибудь не свойственное характеру. Комната вращалась перед её глазами, лицо Лёши смешно вытягивалось, словно резиновое. Потолок внезапно исчез, сверкающие звёзды начали подмигивать Женьке, толкая её на безрассудство.

– Я очень тебя прошу, не делай этого! Давай уйдём. – Алексей взял её за руку и попытался вывести из комнаты.

– А чего ты командуешь, как будто имеешь право! – взвилась она фурией.

– Болотина, порадуешь нас, долго ещё тебя ждать? – Лариса помахала перед носом Женьки денежными купюрами.