– Ты гляди, какие мы гордые! Не буду есть. Мы сами знаем, когда нам расходиться по домам! – визгливым пьяным голосом закричала соседка.

Он поморщился. Терпеть не мог материнских посиделок с выпивкой. Утром у неё болела голова. Весь следующий день мать ходила хмурая и недовольная. Сашка не стал больше разговаривать с нетрезвыми женщинами, отправился к себе в комнату.

На следующий день после школы Сашка явился в больницу. Врач в регистратуре сообщила: хирург скоро закончит приём больных. Он сел у кабинета на стул. Спустя полчаса вышел последний пациент. Медсестра выглянула в коридор:

– Молодой человек, на сегодня приём окончен. Приходите завтра. – Женщина хотела закрыть дверь.

– Подождите, я не больной. Скажите Алексею Романовичу: пришел сын Лукьяновой по личному делу.

Через пару минут дверь снова открылась. Медсестра, покидая кабинет, кивнула:

– Иди. Он тебя ждёт.

В её глазах горело любопытство. Дважды оглянувшись, она медленно побрела по коридору.

Сашка немного волновался, заходя к врачу. За небольшим столом спокойно сидел подтянутый, аккуратный мужчина лет сорока. Взгляд зеленовато-карих глаз был умным, но жёстким. Только его руки выдавали волнение: в пальцах он крутил шариковую ручку.

– Значит ты, сын Сони. Что ж, приятно познакомиться. – Алексей Романович поднялся и протянул руку.

Сашка пожал, ощутив твердую сильную ладонь.

– Я пришел сказать, что не возражаю вашей женитьбе на моей маме, – он не удержался и фыркнул: – Как-то смешно прозвучало.

– Соня говорила мне, что ты категорически против наших планов. Почему изменил свое мнение?

Хирург показал рукой на стул, приглашая присесть.

Сашка уселся на неудобный скрипучий стул.

– Вы хорошо знаете мою мать?

Алексей Романович поднял брови.

– Думаю, что хорошо. Мы знакомы четыре года. – Он внимательно и серьезно посмотрел посетителю в глаза. «Интересный у Сони сын и совсем взрослый».

«Да, недолго горевала мамаша без мужа», – Сашке отчего-то стало неприятно, и он пробурчал:

– Значит, вы знаете, что вас ждёт. Вам придется взять всю заботу о ней и моей сестре на себя. Я ведь скоро уеду учиться, – он не стал лукавить, сообщил правду о цели своего прихода.

– Твоя мама – замечательный добрый человек. Она просто не приспособлена к суровой прозе жизни, – вздохнул с облегчением Алексей Романович и широко улыбнулся: – Спасибо, Саша. Я очень люблю твою мать и, действительно, хочу на ней жениться.

– Хотелось бы верить, что вы понимаете, на что соглашаетесь. Рад был с вами познакомиться. Пойду, обрадую мать. – Он снова пожал руку, протянутую хирургом, и вышел из кабинета.

В начале декабря они расписались. Стали мужем и женой. С Алексеем Романовичем оказалось легко поладить. Сашке понравилось беседовать с ним на разные темы. Он был очень умным, эрудированным собеседником. Сашка видел: мать счастлива с этим мужчиной. В один из дней, когда на душе было особенно тяжело, рассказал ему о своём договоре с Таней. И коротко о том, что за ним последовало. Алексей Романович воспринял рассказ всерьёз, хотя Сашка всё преподнёс в шутливой форме.

– Смотри, так шутя, ненароком, и потеряешь самое важное для тебя. Ты хоть намекнул ей о своих чувствах?

– Именно, намекнул, не более, – расстроился Сашка.

– В чём проблема? Расскажи сейчас. Заодно выяснишь, как она к тебе относится. – Алексей Романович озадаченно посмотрел на него.

– Так не кому рассказывать. Таня на Украине ухаживает за больным дедом. – Он в волнении стал мерить комнату шагами.

– Голубиной почтой не надо посылать весточку. Обычное письмо мог написать? – с сарказмом спросил мужчина.

– Я об этом не подумал. Не люблю писать письма.

– Боишься глупо выглядеть, – догадался Алексей Романович. – Но поверь, лучше попасть впросак, чем сходить с ума от неизвестности.


ГЛАВА 13


В последней трети декабря вместо ожидаемого снега пошли дожди, промозглые, колючие, навевающие тоску. С обеда снова начал моросить мелкий, ледяной дождь. Мокрые ветви берез, как флаги, трепетали на ветру. Таня сидела у печи, смотрела на огонь. Ветер выл в трубе, пригоршнями бросая в окна звонкие капли. Шумели деревья под напором водяных струй.

В комнате тепло и уютно. Они с дедом только что пообедали. Ему снова нездоровилось. Он прилёг, а Таня подсела к огню. Сегодня снова не было писем, наверно: не стоит больше ждать. Сашка, вероятно, думает, что она скоро вернётся. А как оставить деда одного? Вот и сегодня пришлось звать медсестру. Хорошо, что тётя Галя живет рядом. Таня сильно испугалась. Дед начал задыхаться. Прямо босиком, в одном платье она выскочила на улицу и помчалась за помощью. Соседка сделала несколько уколов. Теперь ему легче, смог даже поесть. Таня настороженно прислушалась к его дыханию – кажется, заснул. Страх утих, но не прошёл. Немного рассеялся и заполз подальше в душу. Несколько раз подходила послушать. Дышит ли? Она стала ощущать деда, как родного близкого человека. Волновалась и переживала за него. Дед никогда не жаловался, не брюзжал, хотя иногда ему было очень плохо. Таня поинтересовалась у тети Гали:

– Чем болен дедушка?

Та ответила:

– Спроси что-нибудь проще. Причиной плохого самочувствия могут быть последствия от тяжелых ранений, не все осколки вытащили. Самый опасный кусочек металла остался возле сердца. Ещё неудачно срослись ребра. Он и раньше болел, но сейчас сильно сдал. Жаль ты не знаешь, какой дедушка раньше был?

– Когда я последний раз сюда приезжала, то больше играла в куклы с подружками. Или купалась в реке, не обращая внимания на дедушку с бабушкой.

– Этой весной на майские праздники они танцевали в клубе вальс. Всё село любовалось – красивая пара. Иван Данилович в военной форме. На груди ордена и медали, высокий, статный. Анастасия Павловна в светлом костюме, маленькая, изящная – любо дорого посмотреть. Сейчас деда Ивана не узнать, как переродился. По инерции живет. Он думал, умрёт первым. Бабушка твоя почти не болела, а вот как всё повернулось.

Таня слушала и удивлялась. Не могла представить деда весёлым, танцующим вальс. После ухода соседки открыла дверцу шкафа и вытащила военный китель. Задумчиво погладила ладонью, позвякивающие медали, строгие ордена. А он, оказывается, герой. Вон, сколько наград! За вечерним чаем рискнула расспросить.

– Я видела военную форму, но не поняла, какое у тебя звание? – полюбопытствовала Таня, подавая стеклянную вазочку с вареньем.

– Тебе точно интересно?

Он взял вазочку, положил в чай пару ложек варенья.

– Вышел в отставку в звании майора.

– Только сейчас я поняла, что тебе нет и шестидесяти, совсем нестарый. Это борода придаёт возраст патриарха. Может, сбреешь? – предложила Таня.

– Нет. Я хочу выглядеть как дед, к тому же мне так удобно.

Он не стал говорить, что это траур по его Насте. Зачем лишний раз расстраивать внучку.

Таня отхлебнула горячий чай, обожгла язык и смешно зашипела.

Дед Иван хмыкнул:

– Куда торопишься? Кипяток ведь.

Она подула в чашку и перевела взгляд на пожелтевшие фото в красивых резных рамках, висящие на стене. На одном снимке высокий молодой лейтенант обнимал совсем юную девушку, очень похожую на Танину мать.

–Дед, как ты попал на войну? Почему наша страна там воюет? – ей не хотелось признаваться, что она мало знает об Афганистане. Разговоры о выводе наших войск звучали по телевизору.

Иван Данилович поставил опустевшую чашку на стол, вздохнул и нехотя произнёс:

– Война – всегда политика. Решили ввести войска в семьдесят девятом и ввели. А я военный, приказы не обсуждаются. Вот и пошёл воевать в чужую страну, – дед горько усмехнулся. – Пусть выводят армию поскорее. Пора эту авантюру прекращать. Все афганцы воины. Им привычнее убивать, чем растить хлеб. Ни британцы не смогли их сломить, ни мы, только людей положили зря.

– Тетя Галя говорит, что тебя несколько раз ранили?

Голос Тани дрогнул.

Дед Иван покачал головой.

– Ох уж, эта тетя Галя. Болтушка.

Таня попросила:

– Расскажи, пожалуйста.

– Прежде всего, ты должна знать правду. Наша страна влезла в чужой конфликт по приглашению действующего президента Амина5. Дальше всё сложно и ненужно тебе знать. Спецподразделение «Вымпел» уничтожило президента Амина и всех, кто находился во дворце. Новым лидером Афганистана был назначен Бабрак Кармаль6 ставленник нашей страны. Первое ранение я получил в Машхадском7 ущелье, у кишлака Шаеста. Там попал в засаду мой 783-й отдельный разведывательный батальон. Сорок восемь цинковых гробов увезли на родину «чёрные тюльпаны». Сорок девять тяжелораненых попали в госпитали, и я в том числе. Тебе хочется ещё что-то узнать? – спокойно спросил он внучку, но желваки на скулах выдали его волнение.

– Извини, дедушка. Тебе тяжело вспоминать и нельзя расстраиваться, – огорчилась она.

Иван Данилович усмехнулся:

– Да твои вопросы ни при чём. Война в меня вросла. Прошло девять лет, а мне кажется вечность. Второй раз я получил ранение в провинции Фарах. В том бою погиб мой хороший знакомый генерал-майор Хахалов8, – дед замолчал, задумавшись. Потом продолжил: – После ранения приехал домой, а моя Настенька как тростинка стала. Все пули, что я получил, попали ей в самое сердце. Вот оно и не выдержало. Через полгода меня комиссовали. Вернулся в Степановку навсегда. Только шесть лет спокойной жизни без переездов было у твоей бабушки. До этого исколесили всю страну. Она со мной по всем гарнизонам ездила. А её всегда тянуло на родину, сюда, к березам, в родительский дом.

– Получается, когда вы переехали в село, мне уже исполнилось одиннадцать лет, – подсчитала Таня.

– Ну да. Вы приезжали в Степановку, когда здесь ещё жили родители Насти, а я находился в отпуске, мы приехали повидаться и с ними, и с вами. Уже тогда ты казалась обстоятельной, маленькой старушкой. Настя решила, что внешне ты наша, а характер Васильевых – такой же спокойный, как у Антона. – Дед посмотрел на часы. – Совсем заболтала. Уже поздно, а тебе завтра в школу. Всё, давай спать.