— Вы больны?

— Нет.

— Получили известие о болезни или смерти близкого человека?

— Нет, но…

— О, я догадываюсь! Вы пали жертвой несчастной любви.

— Да нет же, Господи! — девушка смущенно улыбнулась. — Какие у вас ужасные предположения, кузен!

— Итак, не первое, не второе и не третье? — Владимир скептически сдвинул брови. — В таком случае, милая кузина, ваше несчастье сильно преувеличено.

— Да, конечно, это не несчастье, — тихо рассмеялась она. — Но все равно очень досадная неприятность. А главное, что мне и помочь-то ничем нельзя.

— Неужели ничем?

— Я порвала перчатку, — пояснила девушка, снова переходя на жалобный тон. — Вот, смотрите. — Она повертела перед Владимиром белой лайковой перчаткой, действительно, безнадежно испорченной. — Они такие тонкие… Я начала натягивать, и вдруг она разорвалась. Сама не понимаю, как это случилось, я ведь была осторожна.

— Да уж, — Владимир с наигранным сожалением покачал головой. — Это, и в самом деле, серьезная неприятность: без перчаток на балу никак не обойтись. Но я все же не понимаю… Неужели тетушка отказывается выдать вам новые?

— Она не откажет, да что толку? — вздохнула девушка. — У меня самой нет запасных перчаток, а перчатки тетушки или кузин мне не подойдут. Ведь у меня самая маленькая рука!

— Действительно, — протянул Владимир, осторожно поглаживая крохотную ладошку кузины. — Маленькая, как у куколки… Где вы покупали перчатки?

— У Форлио, итальянца, на Невском. Да ведь он уже закрыл магазин! Слишком поздно.

Владимир поискал взглядом часы.

— Еще нет и девяти. Совсем не поздно.

— Но…

— Дорогая кузина, — с улыбкой, но строго заметил Владимир, — вы слишком часто меня перебиваете. Я этого не люблю.

— Простите…

— Дайте мне ваши перчатки. Ручаюсь, что не позднее десяти у вас будет новая пара. — Спрятав перчатки в карман, Владимир внимательно посмотрел на девушку. — Кстати, это, наверное, глупо, но я совсем запамятовал, как вас зовут. Скажите мне, кто вы: Катрина, Алина или Надина?

— Надина, — со смехом ответила она. — Боже мой, я только сейчас заметила, как это смешно звучит: Катрина, Алина и Надина. Прямо водевиль какой-то!

— Прекрасно, что вы это понимаете. Тогда позвольте мне называть вас просто Наденькой.

— Хорошо, — согласилась она и лукаво прибавила: — Итак, мое имя вам теперь известно. А знаете ли вы, кем я вам прихожусь?

— Боюсь показаться невоспитанным, но не имею об этом ни малейшего понятия.

— Моя бабушка была двоюродной сестрой вашей бабушки по отцу. Стало быть, мы с вами… четвероюродные брат и сестра.

— Четвероюродные, — с усмешкой повторил Владимир. — Забавно… Ладно, Наденька, я вас покидаю. А вы ступайте к тетушке, и чтобы больше никаких слез.

Войдя в кабинет, Владимир вызвал камердинера, передал ему перчатки Наденьки и объяснил, как надлежит действовать. Потом бегло оглядел себя в зеркало и снова направился к лестнице. «Четвероюродные, — задумчиво проговорил он про себя. — А она, эта кузина Надина, довольно приятная девушка. Надо будет сойтись с ней поближе».

5

В начале одиннадцатого карета Вельских подъехала к огромному желтому особняку, построенному в строгом классическом стиле. Вдоль набережной теснилось около сотни нарядных экипажей; к ним поминутно добавлялись новые. Окна второго этажа дворца были ярко освещены, и из них доносились пронзительно-нежные, волнующие звуки полонеза.

— Первый танец, — отметила княгиня, выбираясь с помощью супруга из кареты. — Вовремя приехали: не слишком рано и не поздно.

Сойдя вслед за матушкой на мостовую, Полина подала отцу руку и направилась с ним к невысокому, убранному цветами крыльцу. В просторном вестибюле она сбросила плащ на руки подоспевшему лакею и вступила на широкую лестницу темно-зеленого мрамора, устланную красным ковром.

— Какая роскошь! — не без зависти шепнула Дарья Степановна мужу. — А ведь этот Нелидов, представь себе, до сих пор холост!

— Господи, Боже мой! У вас, женщин, только одно на уме, — с усмешкой проворчал Юрий Петрович. — Опомнись, наша Поленька еще совсем дитя.

— Какие ты говоришь глупости, Жорж! Мне даже слушать тебя смешно, ей-богу…

Краем уха Полина слышала разговор родителей, но его смысл не доходил до нее. Имя «Нелидов» на мгновение резануло ее слух, но она тут же его забыла. Все ее мысли были только о бале, о том, хорошо ли ее примут в обществе, пригласят ли танцевать. Она почувствовала, что от волнения у нее начинают дрожать колени, и ей захотелось убежать. Но тут сверху донеслись чарующие звуки вальса, и неуместное желание тотчас сменилось другим — поскорее миновать длинную лестницу и оказаться среди танцующих пар.

Наконец ступени закончились, и взору девушки предстала огромная бальная зала, сверкающая сотнями огней. Пораженная увиденной красотой, Полина остановилась. Казалось, она попала в волшебную сказку — настолько прекрасным выглядело здесь все.

Зала была розовой, с белыми мраморными колоннами, с огромными зеркалами, с высоким бледно-розовым потолком, расписанным цветочными гирляндами и фигурками пляшущих нимф. В роскошных люстрах и бра переливался всеми цветами радуги хрусталь. И в центре всей этой красоты, на светлом паркете, плавно и неторопливо кружились в вальсе десятка два танцующих пар. Элегантные мужчины во фраках и сверкающих золотом мундирах и очаровательные хрупкие женщины.

Протиснувшись сквозь толпу, княгиня подвела дочь к разряженной пожилой женщине. Полину представили, и хозяйка дома, окинув ее добродушно-внимательным взглядом, сказала несколько одобрительных слов. Но что это были за слова, Полина даже не поняла: ей не терпелось отвязаться от стариков и встать среди молодых.

Музыка смолкла, и зала наполнилась приглушенным шумом разговора. Полина встрепенулась и начала понемногу приходить в себя. Прелестная картина утратила расплывчатость, лица окружающих перестали сливаться в одно.

— Однако куда же подевался наш дорогой Жан? — услышала Полина недовольный голос матери. — Неужели он не понимает, что нельзя опаздывать на бал в такой день?

У Полины неприятно засосало под ложечкой. Она вспомнила, что, по общепринятым правилам, мужчина имеет право пригласить на танец только ту даму, которая была ему представлена. И именно брат должен представить ее на этом балу своим сослуживцам и друзьям! На мгновение Полине сделалось так страшно, что снова захотелось сбежать. «Только не впадай в панику, — сердито велела она себе. — Ничего плохого не случилось. И потом, разве не может кавалер, которому я понравлюсь, запросто подойти и представиться моим родителям?»

Начался следующий танец, и по зале снова запорхали нарядные пары. Сердце Полины затрепетало. Она расправила плечи и принудила себя смотреть вокруг со спокойной, приветливой улыбкой. Но минуты шли, а к ней так никто и не подходил.

— Не волнуйся, мой ангел, все будет хорошо, — ласково шепнул ей на ухо отец.

Однако танец закончился и начался следующий, а Полина все так же стояла у колонны, с растущей завистью наблюдая за танцующими ровесницами. Собрав остатки самообладания, она пыталась убедить себя, что со следующим танцем все изменится. Но никакие разумные доводы не помогали, и настроение Полины с каждой минутой ухудшалось. «Если мой брат явится только к середине бала, мне уже будет все равно, пригласит меня кто-то или нет, — с горькой обидой и подступающими к горлу слезами думала она. — Никогда не прощу ему этого предательства!»

Поглощенная своими переживаниями, Полина не замечала ничего вокруг. А между тем ее подруга по пансиону Наденька Крутобоева, танцуя с кузеном очередной танец, уже давно приметила ее.

— Посмотрите, Владимир, — радостно промолвила она, слегка сжав его руку, — моя любимая подруга тоже здесь! Ах, как это замечательно! Впрочем, я и не сомневалась, что мы скоро увидимся, — прибавила она с лукавой улыбкой.

— Любимая подруга? — переспросил Владимир, улыбаясь в ответ. — А почему она никогда не приезжала к нам?

— Это… наша небольшая причуда, — смущенно пояснила Наденька. — Месяц назад, выходя из пансиона, мы условились, что в первый раз после разлуки встретимся на балу.

— Ох уж эти девичьи причуды, — с усмешкой протянул Владимир. — Впрочем, я рад за вас. Ну, и кто же она, эта подруга?

— Полина Вельская, дочь князя Юрия Петровича Вельского, у которого особняк на Английской набережной. Ну, такой, бирюзовый, с мраморными собачками у входа.

Владимир вдруг спутал фигуру и едва не наступил кузине на ногу.

— Ой, что это? — испуганно вскрикнула Наденька. — Кажется, мы с вами сбились с ритма.

— Ничего, сейчас поправимся. Так, значит, Полина Вельская?

— Вы с ней знакомы?

— Нет, — машинально ответил Владимир. И тут же покраснел от досады на свои слова, что случалось с ним крайне редко.

«Что за чепуха? Зачем я соврал? — недовольно спросил он себя. — Ребячество какое-то!»

— Ну, так я вас сейчас познакомлю, — радостно объявила Наденька. И не успел танец закончиться, куда-то потащила его.

Однако Владимир решительно воспротивился.

— Перестаньте, Наденька, это неудобно, — бормотал он, удерживая ее за руку и с каждой секундой чувствуя себя все глупее. — Позже… потом… я должен вернуться к обязанностям хозяина…

— Ах, да ведь вы же хозяин на этом балу! Значит, вам тем более следует подойти к Вельским, — категорично заявила Наденька.

«Вот попал в переплет, — с досадой подумал Владимир. — А эта Полина Вельская — отъявленная плутовка. Приехать ко мне в дом после всего случившегося! Впрочем, не я ли сам ее и пригласил? Подписал, не глядя, приготовленные тетушкой приглашения… Осел!»