Повернувшись лицом к особняку, Полина с любопытством оглядела величественный фасад. Этот огромный дворец совсем не походил на ее дом. Здесь все было таким строгим, сдержанным, холодным. И сам светло-желтый цвет здания, и мраморные колонны ионического ордера, и гладкие стены без украшений. «Как, однако, этот роскошный и мрачноватый дом подходит к его хозяину», — с легким удивлением подумала Полина.

Внезапно массивные дубовые двери распахнулись и на крыльце показался сам Нелидов. Робкая надежда, что он не заметит ее и проследует мимо, тут же растаяла: сойдя с крыльца, Нелидов направился не куда-нибудь, а прямиком к ней. Сердце Полины испуганно сжалось, но она быстро переборола страх и, выпрямив спину, мужественно взглянула на неприятеля.

— Добрый день, господин Нелидов, — проговорила она с нарочитой веселостью. — А я как раз…

— Послушайте, мадемуазель Полина, — сходу перебил он ее, — какого черта вы уже целых двадцать минут стоите тут на холоде, вместо того чтобы идти в дом? Что за нелепые причуды, ей-богу! Неужели вы меня настолько боитесь?

— А… я… только что приехала, — пролепетала девушка, запинаясь на каждом слове. — И… с чего это вы взяли, будто я уже давно тут стою?

— Мадемуазель, мой кабинет выходит окнами на улицу, — с усмешкой пояснил он, — и я прекрасно заметил вашу коляску.

Полина ощутила страстное желание провалиться сквозь землю. А вслед затем ее захлестнуло такое негодование, что растерянность и страх бесследно исчезли.

— Послушайте, господин Нелидов, — сердито проговорила она, возвышая голос, — а не кажется ли вам, что вы слишком много себе позволяете? Кто дал вам право говорить со мной в таком тоне? Я вам не девчонка, чтобы выслушивать ваши оскорбительные нотации!

В темных глазах Нелидова на секунду отразилось изумление, а затем, к еще большему негодованию Полины, он улыбнулся:

— Ага, выпустили коготки! Что ж, это меня очень радует. Итак, вы, наконец, перестали трусить… В таком случае, — он с преувеличенной галантностью поклонился девушке, — прошу пожаловать в мой дом.

Полина отступила назад и упрямо поджала губы.

— Я войду в этот дом тогда, когда посчитаю нужным, — с вызовом произнесла она.

Владимир многозначительно откашлялся.

— Та-ак! — протянул он, поглаживая затылок и с насмешливым любопытством рассматривая Полину. — Значит, снова объявляете мне войну?

— Называйте, как вам угодно!

Глаза Нелидова оживленно заблестели:

— Смотрите, милая барышня, не переоцените свои силы.

— Это вы не переоцените свои! — ехидно парировала Полина, — И вообще, — прибавила она, воинственно вздернув подбородок, — вы напрасно за меня беспокоитесь. Предупреждаю: я не такая беззащитная, как кажусь на первый взгляд.

— Да, — многозначительно улыбнулся Владимир, — вы иногда бываете очень смелы. В тех случаях, когда деликатность вашего противника не позволяет ему обойтись с вами, как вы того заслуживаете.

От негодования Полина даже пошатнулась.

— Да как… как вы смеете?! — выдавила она сдавленным от бешенства голосом. — Да вы, сударь, отъявленный наглец!

— «Вы, сударь, наглец!» — с театральным надрывом передразнил он. — Что за пошлые фразы! Мадемуазель Вельская, ну почему вы ведете себя, словно героиня дешевого романа? Это становится смешно!

— Смешно?! — возмущенно вскричала Полина. — Так вы считаете, что я веду себя смешно? Ах, вот как вы, оказывается, обо мне думаете! Героиня дешевого романа… Это я-то, Полина Вельская? Ну погодите же, я еще рассчитаюсь с вами за это оскорбление!

Отвернувшись, Полина мрачно воззрилась на противоположный берег реки, ожидая, когда противник уйдет. Но Владимир и не думал уходить. Он стоял на одном месте, поигрывая краешком своего широкого плаща, и, словно зачарованный, смотрел на Полину.

До чего же она была сегодня прелестна! В бархатной малиновой ротонде, отороченной горностаем, и щегольском белом берете с изогнутым пером Полина напоминала ему одинокую ягодку на белом снегу. С каждой секундой Владимир все сильнее ощущал желание обнять ее и коснуться губами раскрасневшейся щеки. Но об этом не приходилось и мечтать.

— Ладно, Полина, перестаньте дуться, — проговорил он примирительно. — Мы оба погорячились, и я даже готов признать, что вел себя не совсем по-мужски. Пожалуйста, примите мои извинения и…

— Что? Извинения? — она стремительно обернулась к нему, и Владимир обругал себя за глупый порыв чувствительности. Полина смотрела на него с ядовитой насмешкой и плохо скрываемым торжеством. — Никогда! Никогда вы не дождетесь, чтобы я приняла ваши лицемерные извинения. И не протягивайте мне руку, я все равно не дам вам своей.

— Ах вот, значит, как? — ледяным тоном процедил Владимир. — Вы не дадите мне руки? Ну что ж, тогда я напомню вам случай, когда вы весьма охотно протянули мне ее. — Он немного помедлил, не без злорадства наблюдая, как лицо противницы принимает растерянное выражение. — Это произошло на вашем первом балу, когда вы с самым жалким и несчастным видом стояли у колонны и сходили с ума от страха, что вас не пригласят танцевать. Вот тогда, в ту минуту, вы очень обрадовались моей руке!

И, смерив ее с головы до ног уничтожающим взглядом, Владимир повернулся на каблуках и направился к дому.

— Кстати, — обронил он через плечо, — ваша больная подруга уже целый час дожидается вашего визита. Имейте же совесть и не заставляйте ее волноваться.

* * *

Выждав минуту, Полина прошла в вестибюль и попросила лакея проводить ее к Наденьке.

— Ну, как ты, моя бедняжка? — спросила она, входя в комнату и присаживаясь на стул рядом с кроватью. — Сильно расхворалась?

— Мне гораздо лучше, — с улыбкой ответила Наденька. — Доктор уверяет, что через неделю я смогу выезжать.

— Что ж, я рада. А я вот вчера ездила с маменькой во дворец графа Синявского, слушать итальянскую труппу.

— Я знаю. Кузен рассказал, что встретил тебя. Интересно было?

— Да, очень. И я, наконец, получила возможность похвастаться своим новым платьем. Тем самым, светло-зеленым с золотыми блестками. Ты не поверишь, Надина: мужчины съели меня глазами!

— Да-да, я уже наслышана, — с улыбкой кивнула Наденька.

— От кого?

— От кузена. Он рассказал о твоем вчерашнем успехе.

Полина недовольно поморщилась.

— Послушай, Надина! Ну что ты все кузен да кузен! Можно подумать, что на твоем кузене свет клином сошелся. Признайся: ты влюбилась в него?

— Да нет же, с чего ты взяла! — удивленно рассмеялась Наденька. — И вовсе я в него не влюбилась. Просто он мне очень нравится… как человек.

— Нравится? — изумленно переспросила Полина. — Этот ужасный, противный тип?!

— И вовсе он не противный, — обиженно возразила Наденька. — Он приятный и добрый.

— Ну знаешь ли!.. А впрочем, зачем я вообще завела этот разговор? Ты ведь его родственница, да еще и живешь в его доме.

Наденька огорченно посмотрела на подругу:

— Я не понимаю, Полина, за что ты его так не любишь?

— И ты еще спрашиваешь? — вскинулась Полина. — Да хотя бы за то, что он оскорбил моего брата, и теперь Жану придется драться с ним на дуэли.

— Так зачем же Жан напросился?

— Это было дело чести! Или ты считаешь, что оскорбления можно спускать просто так?

— Какие оскорбления?

— Да такие!

— Но объясни же, наконец, чем Владимир обидел твоего братца. В прошлый раз я ничего не поняла из твоего рассказа.

— Это долгая история, и нет смысла пересказывать ее в десятый раз, — раздраженно ответила Полина, не желая признаться, что уже и сама не помнит подробностей. — И потом, это еще пустяки! Твой обожаемый кузен натворил кое-что похуже.

— Неужели? И что же?

Полина выразительно посмотрела на Наденьку:

— Он влюбился в замужнюю женщину. Она не ответила ему взаимностью, и тогда он вызвал ее мужа на дуэль и убил. То ли из мести, то ли потому, что надеялся, что тогда она согласится выйти за него замуж.

— Ну и ну, — недоверчиво покачала головой Наденька. — А от кого ты слышала эту зловещую историю?

— От маменькиной приятельницы, графини Лисовской. Она и есть та самая женщина, к которой твой кузен воспылал запретной страстью.

Наденька задумчиво покусала губы.

— Даже не знаю, что тебе сказать. Я никогда ничего подобного не слыхала.

— Конечно, — усмехнулась Полина. — Кто бы мог тебе рассказать? Не сам же Нелидов!

— Ладно, Полина, оставим моего кузена в покое, — примирительно сказала Наденька. — Расскажи лучше, что нового в свете.

Проводив подругу, Наденька снова легла на кровать и задумалась. То, что рассказала ей Полина, произвело на нее край не тягостное впечатление. Наденька была уверена, что, при всей нелюбви к ее кузену, та не стала бы измышлять гадости. Она лишь передала то, что рассказала ей графиня Лисовская. Но можно ли верить этой женщине? И кто она вообще такая?

«Спросить или не спросить Владимира? — гадала Наденька. — Наверное, нужно спросить, чтобы дать ему возможность оправдаться. Но, с другой стороны, какое право я имею приставать к нему с такими расспросами?» Так и не придя ни к какому решению, Наденька сочла за лучшее пока молчать.

9

Вскоре после отъезда Полины Владимир собрался к Зоричу. Велев закладывать коляску, он закутался в плащ, надел новенький цилиндр и вышел на улицу. Однако не успел дойти до экипажа, как его кто-то окликнул по имени.

Владимир обернулся. И тотчас увидел, как от маленькой двухместной кареты, стоящей чуть поодаль от крыльца, отделилась женская фигура в темно-синем плаще. Отороченный темным мехом капюшон мешал рассмотреть ее лицо, но грациозная походка указывала на даму из высшего общества.