Николь Джордан - Невинность и соблазн

Как человек, напрочь отрицающий фривольность и пустые претензии общества, Хэвиленд не потрудился обучиться этикету и манерам, обязательным для графа. Однако ради своей семьи он предпринимал некоторые попытки стать своим в свете.

Именно это уважение к семье больше всего восхищало Розлин. Она видела, с какой любовью относятся к нему племянники, которых он учил, плавать в Темзе. Кроме того, он находил время возить престарелую бабушку по всему Лондону. Такая доброта была именно тем качеством, которое Розлин хотела видеть в муже.

Розлин скользила взглядом по собравшимся, бессознательно пытаясь обнаружить лорда Хэвиленда. Среди танцующих его не видно. Может, стоит побродить по залу?

Опомнилась она только при виде Уинифред, надвигавшейся на нее под руку с герцогом Арденом, и ее сердце тут же забилось неровно.

Розлин поднялась и нерешительно оглянулась, готовясь к атаке почтенной леди.

Крупная краснолицая матрона обладала громовым голосом и акцентом, безошибочно выдававшим ее низкое происхождение. Но и душа, и намерения у нее были самые добрые. Много лет она была их дорогой подругой и союзницей, с тех самых пор, когда сестры Лоринг приехали в Данверз-Холл.

Тем летом, перед появлением сестер, Уинифред овдовела. И это несчастье разбило ей сердце: странное обстоятельство, если учесть, что выходила она замуж по расчету и сделала блестящую партию, хотя сама была не из знатной семьи. Ее отец, богатый промышленник, владевший фабриками и шахтами и сколотивший огромное состояние, купил дочери мужа-баронета, в надежде, что та возвысится в обществе.

Через семнадцать лет сэр Руперт Фримантл неожиданно умер от разрыва сердца, но Уинифред до сих пор оплакивала мужа. И хотя одевалась по последней моде, все ее наряды были в неярких тонах, создавая впечатление полутраура. И ее редко видели без пришпиленной к пышной груди серебряной с эмалью броши, внутри которой был скрыт миниатюрный портрет сэра Руперта. По общему мнению, Уинифред поклялась никогда не выходить замуж, хотя была еще довольно молода: лет сорока, не больше.

Вот и сейчас она рассеянно теребила брошь.

– Ты здесь, дорогая?! – жизнерадостно воскликнула она. – Почему ты прячешься от всех, как монашенка? Тебе следовало бы танцевать и веселиться!

И, не ожидая ответа, Уинифред показала на своего спутника:

– Позволь представить герцога Ардена. Его светлость идеально танцует. Поэтому я и привела его к тебе!

Пытаясь не выказать смущения, Розлин учтиво присела и раздраженно пробормотала:

– Уинифред, я уверена, его светлость сам способен выбрать себе партнершу для танцев.

– Но не такую прекрасную и очаровательную, как ты, дорогая. Герцог будет доволен более близким знакомством с тобой!

И поскольку музыка как раз смолкла, зычный бас герцогини разнесся по всему залу, Розлин почувствовала, как стало жарко щекам. Ничего не скажешь, ее приятельница даже не дает себе труда скрыть свои намерения. Лили права: все это крайне унизительно.

Герцог вежливо поклонился.

– Не окажете честь потанцевать со мной, мисс Розлин?

Розлин с трудом выдавила улыбку.

– Вы сама доброта, ваша светлость. Но я как раз собиралась идти на кухню, поговорить насчет ужина. Надеюсь, вы поймете? Умоляю меня простить.

– Ради всего святого, поверьте, я вовсе не хотел мешать вам выполнять свой долг.

– Спасибо, ваша светлость.

Снова сделав реверанс, Розлин повернулась и попыталась как можно медленнее выйти из бального зала. Только не спешить. Не дать ему понять, что она позорно сбегает! Но она остро ощущала спиной его пронизывающий взгляд.

Дру пристально смотрел вслед Розлин Лоринг, спокойно удалявшейся от него. Он не привык к отказам. А она каждый раз обращалась с ним, как с назойливым слугой, от которого нужно как можно скорее отделаться.

Его досада была столь очевидной, что леди Фримантл встревожено уставилась на него.

– Мне очень жаль, ваша светлость. В самом деле жаль! Розлин – чудесная девушка, только очень занята сегодня вечером. Приходится заботиться о бесчисленных мелочах, если хочешь устроить столь пышный праздник. Она превосходная хозяйка, наша Розлин.

Дру постарался стереть с лица раздраженную гримасу и ответил учтивой улыбкой:

– Я все прекрасно понимаю, миледи.

– Буду счастлива найти вам другую партнершу…

– Умоляю, не трудитесь, – поспешно перебил он. – Я предпочитаю сам приглашать дам на танец.

– Как пожелаете, ваша светлость, – с деланной улыбкой пробормотала дама, прежде чем удалиться.

Однако Дру не питал иллюзий относительно леди Фримантл. Она никогда не бросит попыток сосватать его. Такая самонадеянность вывела бы его из себя… но уж очень хотелось потолковать с Розлин тет-а-тет.

Он едва не рассмеялся, услышав ее неубедительные извинения. Все, что угодно, лишь бы избежать разговора с ним. Нет, он, разумеется, сознавал, что ей нужно проследить за приготовлениями к ужину! Целый вечер он наблюдал за Розлин, невольно восхищаясь спокойной уверенностью, с которой она руководила организацией завтрака и бала. Она была неизменно очаровательна и учтива с бесчисленными гостями, предупреждая каждое их желание.

Она была также вежлива с армией слуг, которыми командовала. Те мгновенно бросались выполнять ее приказания, и в результате все шло без малейшей заминки.

И, словно в подтверждение его мнения, рядом материализовался лакей с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским. Дру взял бокал и пригубил, по достоинству оценив вкус.

Ничего не скажешь, леди Фримантл права: Розлин Лоринг действительно превосходная хозяйка. В этом отношении она напомнила герцогу мать, вдовствующую герцогиню Арден.

При мысли о своей высокородной матушке Дру поморщился. Нет, сравнивать этих женщин абсолютно несправедливо. Как и герцогиня, Розлин была настоящей леди, элегантной и воспитанной, и все же в ее мизинце, возможно, больше тепла, чем во всем теле его бессердечной матери.

Музыка снова смолкла. Дру со вздохом поставил бокал на пристенный столик и направился в бальный зал, поискать очередную пожилую матрону. Он пообещал Маркусу танцевать только с немолодыми женщинами, влиятельными светскими дамами, и попытаться убедить их поддержать новую графиню Данверз.

Немного позже он пригласит на танец невесту и сделает все возможное, чтобы уладить недоразумения, возникшие между ними. Он и Арабелла с самой первой встречи не слишком ладили. И поэтому он был уверен, что Маркус делает непоправимую ошибку, женясь на ней.

Но ради их долгой дружбы Дру был готов улыбнуться, смириться с выбором, который сделал Маркус, и надеяться, что их союз не принесет обоим разочарования и обид, когда выветрится первое очарование любви.

Час спустя ему также удалось потанцевать с Фанни Ирвин, однако, когда он попытался выведать у нее что-нибудь о бале Киприды, та предложила расспросить Розлин, объяснив, что не имеет права выдавать чужие секреты. Он уже был готов смириться, когда она нерешительно пробормотала:

– Может, это слишком смело с моей стороны, ваша светлость… но, думаю, будет лучше, если вы оставите ее в покое. Она по сравнению с вами – воплощенная невинность. И отнюдь не принадлежит к вашему кругу.

Дру резко вскинул голову. Советовать мужчине отказаться от чего-то – значит намеренно провоцировать абсолютно противоположную реакцию, и Фанни прекрасно это знала, несмотря на наивно-бесхитростное выражение лица.

– Я мог бы сказать то же самое о вас, дорогая Фанни. Вряд ли вам пристало сбивать с пути невинную молодую девушку.

– Уверяю, я тут ни при чем, ваша светлость. Розлин сама принимает решения, – улыбнулась она, хотя голос звучал сухо.

Дру снова принялся оглядывать толпу в поисках предмета разговора. По правде говоря, он не мог понять своего увлечения Розлин. Она вообще не в его вкусе! Он любил более пышных, более приземленных женщин, а ее хрупкая красота, скорее, пристала позолоченной статуэтке. Да вот только он уже успел узнать, насколько она теплая, чувственная и соблазнительная! В ту ночь она поистине вскружила ему голову.

И тут он вдруг увидел Розлин, танцующую с лордом Хэвилендом. Она смотрела на графа, нежно улыбаясь, и у Дру невольно сжались кулаки.

– Они друзья, ваша светлость, – поспешила пояснить Фанни. – Хэвиленд – их ближайший сосед.

– Да, мне говорили, – с деланным безразличием обронил Дру.

Однако, когда закончился танец, он взял на себя труп разыскать Хэвиленда и возобновить их недолгое знакомство. Они вели светскую беседу, из которой Дру многое узнал о семье и происхождении графа. Наконец Хэвиленд спросил, хорошо ли его светлость проводит время.

– Неплохо, – ответствовал Дру, – если учесть, что я вообще терпеть не могу свадьбы.

Хэвиленд широко улыбнулся:

– Как я вас понимаю! И уже ощущаю, что галстук меня душит! Подобные собрания не слишком меня привлекают особенно с тех пор, как я получил титул. Меня воистину выбивают из колеи атаки молодых дам и их мамочек, готовых на все, лишь бы заполучить богатого жениха!

Настала очередь Дру улыбнуться, поскольку он полностью оценил положение, в котором оказался граф. Богатый пэр, сохранивший волосы, зубы и способность ублажить женщину, считался ценным призом на брачном рынке.

Однако когда он предложил уйти из бального зала и провести время в одной из игорных комнат, Хэвиленд с сожалением отказался, объяснив, что сегодня у него в Лондоне важное свидание, которое он не может пропустить, и предложил сыграть как-нибудь позже, хотя бы в «Бруксе».

Дру согласился встретиться с ним в одном из мужских лондонских клубов. Конечно, удивительно, но Хэвиленд ему понравился. Наверное, именно поэтому он все еще смотрел в его сторону. Поэтому и заметил, что граф распрощался с Арабеллой и Маркусом и вышел через высокие стеклянные двери в глубине бального зала. Поскольку он жил недалеко от Данверз-Холла, наверняка решил пойти домой пешком, вместо того чтобы ехать в экипаже.