– Я не защищаю.

Но он защищал. Не хотел, чтобы она знала его истинные мысли. Их гнусную природу.

– Это потому, что я странная.

Пиппа снова уставилась на него… и вздохнула:

– Но я ничего не могу поделать.

Помоги ему боже! Он хотел зацеловать ее до беспамятства, странная она или нет. Хотел зацеловать ее до беспамятства, потому что она была странной.

– Пиппа, – начал он, зная, что не должен ничего говорить.

Но она оборвала его:

– Не говорите, что это неправда. Я знаю. Я странная.

– Так и есть.

– Но вам необязательно поддакивать мне.

Кросс не выдержал и улыбнулся:

– Но это совсем неплохо.

Пиппа взглянула на него так, словно не она, а он спятил.

– Конечно, плохо.

– Вовсе нет.

– Вы хороший человек.

Его ни в коем случае нельзя назвать хорошим человеком. И некоторые части его тела горели желанием доказать ей это. Особенно одна.

– Хорошо, что Каслтон не намерен меня соблазнить, но это не может продолжаться вечно, – продолжала она.

– Возможно, он пытается быть джентльменом.

Пиппа явно не поверила.

– Но это не остановило Тотнема.

Его словно огнем охватило.

– Тотнем пытался соблазнить вас?

Он убьет негодяя, даже если он будущий премьер!

Пиппа уставилась на Кросса так, словно у него вдруг выросла вторая голова.

– Нет. С чего это Тотнему соблазнять меня?

– Вы сами сказали.

– Нет. Я сказала, что он пытался соблазнить Оливию.

Она ничего подобного не говорила. Но Кросс не стал возражать.

– Не пытался, – уточнила она. – Соблазнил. Так что я – единственная из дочерей Марбери, которую никто не подумал обольстить.

Он мог бы исправить эту трагическую несправедливость.

Только не мог.

– Можете поверить? – вздохнула Пиппа.

Кросс не знал, что ответить. Поэтому не сказал ничего.

– Вижу, что можете… Поэтому я с самого начала просила вас о помощи. Покажите, как это делается.

«Да».

Он проглотил слово. Разумеется, он не так ее понял.

– Что именно делается?

Пиппа досадливо поморщилась:

– Как привлечь его.

– Кого?

– Вы меня слушаете? Каслтона!

Пиппа отвернулась, подошла к ближайшему столу, где замерло колесо рулетки в толстой дубовой раме, и заговорила с колесом.

– Я не знала, что теперь граф имеет полное право меня соблазнить. До свадьбы. Не знала, что так полагается.

– Не полагается. Он не должен делать ничего подобного.

– Очевидно, вы никогда не были помолвлены, потому что, похоже, именно это случается между парочками, которые вот-вот должны пожениться. Я думала, что у меня две недели. Очевидно, это не так.

В ушах стоял рев, мешавший понять ее слова, но, когда Пиппа снова повернулась к нему, чуть отведя плечи, словно готовясь ринуться в бой, Кросс понял, что сломлен и сдался.

– Мое исследование должно начаться немедленно.

Господь его наказывает. Это единственное объяснение.

– Мне нужен кто-то… – начала она, но тут же поправилась: – Мне нужны вы, чтобы научить, как быть нормальной.

«Каким фарсом это будет».

– Нормальной.

– Да. Нормальной.

Филиппа беспомощно воздела руки к небу.

– Теперь я понимаю, что моя первоначальная просьба – уничтожить мою репутацию… словом, в ней нет ничего странного. Помните, я вас просила?

Можно подумать, он мог забыть.

Но Кросс все равно кивнул.

– Ничего странного?

Она улыбнулась:

– Нет. Оказалось, множество женщин в Лондоне, включая моих сестер, познают все эти вещи до своей брачной ночи. Надеюсь, это между нами?

Наконец-то вопрос, на который он знает ответ:

– Конечно.

Она снова заговорила:

– Видите ли, я думала, мне потребуются определенные знания в упомянутую ночь, поскольку лорд Каслтон может не обладать этими знаниями. Но теперь я понимаю… что… Словом, я требую, потому что это вполне обычно.

– Вполне обычно.

Пиппа с любопытством посмотрела на него:

– Вы постоянно повторяете за мной, мистер Кросс.

Потому что слушать ее – все равно что изучать второй язык. Арабский. Или хинди.

– Разумеется, обычно. Если Оливия все знает, и лорда Тотнема вполне можно назвать джентльменом, многие, должно быть, поняли, что это такое. Не думаете?

– Это?

– Знание механизма брака…

Пиппа поколебалась.

– Самого процесса.

Кросс глубоко вздохнул, прежде чем высказаться:

– Не понимаю, зачем вам понадобилась проститутка, чтобы узнать… эти механизмы.

– Ну, какая разница? Я продолжаю требовать партнера по исследованиям. Только теперь, похоже, я должна исследовать норму. Узнать, как ведут себя обычные женщины. Мне нужна помощь. Срочная. Поскольку вы отказались, мисс Тассер вполне сойдет.

Она убивает его. Медленно. Мучительно.

– Салли Тассер не обычная женщина.

– Я понимаю, что она проститутка, но, полагаю, у нее имеются все требуемые части тела.

Кросс поперхнулся:

– Да.

Пиппа немного поколебалась, и что-то промелькнуло на лице. Разочарование?

– Вы их видели?

– Нет.

Правда.

– Хммм…

Похоже, она ему не верит.

– Вы не часто посещаете проституток?

– Совершенно верно.

– Я не совсем уверена, что одобряю эту профессию.

– Нет?

Слава богу. С Пиппы вполне станется объявить о только что родившемся желании познать все аспекты древнейшей профессии.

– Нет. – Она покачала головой. – Боюсь, что с леди плохо обращаются.

– С леди, часто посещающими «Падший ангел», никто плохо не обращается.

– Откуда вам знать?

– Они под моей защитой.

Пиппа замерла:

– Это так?

Ему вдруг стало жарко.

– Совершенно верно. Мы обязаны следить за тем, чтобы с ними хорошо обходились и хорошо платили. Если кто-то ударил одну из них, мы допрашиваем обе стороны. Дамы подают жалобу мне. И если я обнаруживаю, что член клуба дурно обошелся с дамой под нашей крышей, он изгоняется из «Ангела».

Пиппа долго обдумывала его слова и наконец сказала:

– Я питаю страсть к цветоводству.

Кросс не понял, какое отношение имеют растения к проституткам, но твердо знал, что перебивать не стоит.

Пиппа говорила быстро и откровенно, словно ее слова имели смысл.

– Недавно я сделала поразительное открытие.

Он обратил внимание на то, что она слегка задыхается. А уголки ее губ приподнимаются в легкой улыбке. Она гордилась собой. И Кросс понял, еще до того, как она рассказала о своем открытии, что тоже гордится ею. Как ни странно.

– Можно взять черенок с розового куста и привить его к другому. И если все будет сделано правильно и привить к кусту красных роз белую, вырастет новая роза. Розовая.

Кросс плохо разбирался в цветоводстве, но знал достаточно, чтобы понять: это открытие перевернет все старые понятия о разведении цветов.

– Как вы…

Пиппа повелительно подняла руку:

– Я с радостью покажу вам. Это очень волнующе. Но не в этом дело.

Он ждал продолжения.

– Карьера… – продолжала она. – Это не их выбор. Они больше не красные и не белые. Они розовые.

Почему-то сравнение дам «Ангела» с розами показалось ему верным. Почему-то он хорошо понимал, как работает мозг этой странной, восхитительной женщины.

И пока Кросс обдумывал эту странную, восхитительную истину, Пиппа спросила:

– Вы так не считаете?

Вопрос сложный. И ответить на него не слишком легко.

– Это действительно не всегда их выбор. Во многих случаях он не зависит от девушки. Но здесь с ними хорошо обращаются. Хорошо кормят. Хорошо платят. И если они желают бросить работу, мы находим им другие места.

– Где? – удивилась Пиппа.

Кросс улыбнулся:

– Мы очень влиятельные люди, Пиппа. Наши члены всегда нуждаются в слугах, наши поставщики – в продавщицах. Кроме того, в Лондоне есть безопасные дома, где девушки всегда могут начать новую жизнь.

Немного помолчав, он добавил:

– Я бы никогда не вынудил девушку вести такую жизнь.

– Но некоторые выбирают ее.

Да, некоторые.

– Выбирают.

– Как мисс Тассер?

– Как Салли.

– Тем более я должна воспользоваться ее знаниями.

Пиппа подтолкнула очки на переносицу:

– Должно быть, она наслаждается этим. До некоторой степени. И кроме того, я больше никого не знаю. Каслтон, понятно, мне помощи не предложил.

«Как следовало бы».

Нет. Не как следовало бы. Конечно, Каслтон должен был предложить помощь. И сделать гораздо больше, чем просто предложить.

При этой мысли Кроссу еще больше захотелось кого-то убить.

Пиппа поджала губы:

– Думаете, мне следовало его спросить? Возможно, именно так все и делается?

«Нет!»

– Да.

Она густо покраснела:

– Не уверена, что способна его попросить.

– Но можете спросить меня?

Пиппа хлопнула глазами:

– Вы – дело другое. Вы не тот человек, за которого можно выйти замуж. Мне легче начать откровенный разговор о моих исследованиях именно с вами.

Она улыбнулась:

– В конце концов, вы – ученый.

Опять! Эта уверенность, что с ним она в безопасности.

Что он контролирует ситуацию. Всегда.

«Вам следовало бы сказать ей».

Кросс вспомнил слова Салли, издевательские и правильные.

Ему стоило сказать ей. Но разве подобные вещи говорят молодым, красивым женщинам, умоляющим погубить их репутацию?

По крайней мере обычной женщине в подобной ситуации.

Но Филиппу Марбери никак не назовешь обычной.

Сказать ей правду – означает оттолкнуть.

Но может, это к лучшему. Для всех действующих лиц.

Особенно для него.

Пиппа покачала головой:

– Каслтон откажется. Неужели не понимаете? Никого. Никого, кроме мисс Тассер.

«Она, конечно, не права».

– Есть еще я, – напомнил Кросс. Слова вырвались, прежде чем он успел прикусить язык. Пиппа широко открыла глаза и встретила его взгляд.