— Я и не думала, что можно так любить.

Леди Харриет подошла к ней, ласково коснулась ее руки.

— Я не хотела тебе говорить, но, думаю, все, что случилось, к лучшему.

— Ты что-то узнала о нем? У него… у него другая женщина?

— Я съездила к нему.

— Куда? Он в Лондоне?

Леди Харриет покачала головой.

— В Йоркшире. Я тогда сказала тебе, что еду навестить друга.

— Боже правый. — Эмили отступила на шаг, прижала руку к груди. — Зачем ты к нему поехала?

— Я хотела, чтобы вы снова были вместе.

— Что ты ему сказала?

— Сказала, что ты все еще любишь его. И жалеешь о том, что прогнала его прочь.

Эти слова ранили сердце Эмили.

— Бабушка, как ты могла! Он теперь будет считать меня жалкой дурой.

— Он любит тебя.

У Эмили перехватило дыхание.

— Он об этом сказал?

— Да. Сказал, что пытался забыть тебя, но не смог.

Надежда мгновенно расцвела в сердце Эмили, но озабоченное выражение лица леди Харриет заставило ее встревожиться.

— Но это не все? Есть что-то еще, верно? Иначе он просто приехал бы ко мне.

Леди Харриет кивнула.

— Он считает, что никогда не сможет соответствовать тому идеалу, который ты создала для себя в лице Шеридана Блейка. Видимо, дело в том, что почти всю жизнь он тщетно пытался доказать, что достоин уважения своего отца. Ему не хочется тратить остаток жизни на то, чтобы доказывать, что он достоин твоей любви. Он считает, что между вами все кончено.

— Трудно его в этом винить. — «Все кончено». Ей не на что больше надеяться. Она повернулась и пошла к кушетке в греческом стиле, стоявшей возле камина. В полном изнеможении опустилась на нее.

— Эмили, девочка моя. — Леди Харриет села рядом с внучкой, ласково обняла ее за плечи. — Мне так жаль, так жаль.

— Поделом мне. Я выгнала его, когда он нуждался в моей любви, моей поддержке. Боже, родной отец только что пытался его убить, а я упрекала Саймона в том, что у него нет чувства чести. Я думала только о своей гордости, о своих чувствах.

— Все образуется. Со временем боль утихнет.

— Он сказал тогда, что мне нужна фантазия, идеал. Но это неправда. Мне нужен он. Только он. Живой человек, из плоти и крови, который постоянно совершает ошибки, а потом просит прощения. — Эмили бросилась бабушке на шею, уткнулась лицом в ее плечо. — Что же мне делать? Я не хочу жить без него.

— Глупости. Ты моя внучка. И найдешь в себе силы противостоять любым ударам судьбы.

Эмили заставила себя улыбнуться.

— Не слишком-то сильной я себя чувствую в данный момент.

— Ты еще почувствуешь себя сильной. Пусть молодой человек побродит в одиночестве по своему пустому замку, а потом ты возьмешь его штурмом.

— Это все слова, бабушка.

— Я верю в тебя, Эмили. Ты убедишь молодого человека слушать голос своего сердца.

— Ах, я уже не верю в себя.

— Я знаю тебя лучше, чем ты сама. — Леди Харриет поднялась и потянула Эмили за собой. — А теперь пошли. Подышишь свежим воздухом. Вечером, на балу в честь Анны, ты должна блистать.

Эмили поднялась и заставила себя улыбнуться. Как сможет она блистать, если для нее свет навсегда померк?

Глава 32

Эмили стояла в бальном зале у застекленных дверей в сад и радовалась ветерку. В зале нечем было дышать — столько собралось гостей из высшего лондонского общества. Четыре хрустальные люстры сверкали и переливались всеми цветами радуги. Толпа плавно двигалась по паркету. Женщины в платьях пастельных тонов, мужчины во фраках. Танцующие были окружены плотной стеной зрителей. Небольшие группки собирались вокруг диванов, где сидели дуэньи со своими юными подопечными. Рядом, в других залах, подавали ужин. В гостиных шла игра в карты.

Эмили держалась в стороне от шумной толпы. Она чувствовала себя очень одинокой, но старалась улыбаться, даже смотрела с притворным интересом, как пары выделывают замысловатые фигуры контрданса. Однако мысли ее были далеко. Она вспоминала тот вечер, когда впервые увидела Саймона Сент-Джеймса. Казалось, целая жизнь минула с того памятного бала в доме ее родителей. Целая вечность прошла с того момента, когда этот красивый негодяй впервые заключил ее в объятия и похитил ее сердце.

Эмили нахмурилась, заметив, как Анна торопливо пробирается к ней сквозь толпу. Щеки Анны пылали, глаза широко распахнуты, и выражение в них было такое, будто только что разразилась катастрофа.

Анна вцепилась в локоть сестры.

— Эмми, какое счастье, что ты тут.

— Что случилось, Анна? Тебе плохо?

— Он здесь, — еле слышно сказала Анна.

Сердце Эмили едва не выскочило из груди.

— Кто?

— Граф Гревилл. — Анна бросила взгляд через плечо. — С бабушкой разговаривает.

Эмили посмотрела в направлении взгляда сестры, стараясь скрыть разочарование. Лорд Стивен Хадсон, граф Гревилл, стоял у дверей в гостиную рядом с леди Харриет. Высокий светловолосый пэр поразил воображение Анны с первого взгляда — на музыкальном вечере у Чедвиков две недели назад. И вскоре стал одним из ее многочисленных поклонников. Эмили сразу поняла, что граф Гревилл — тот единственный, о ком мечтает Анна.

— Видела такого красавца? — прошептала Анна, снова обернувшись.

Эмили подумала, что Гревилл не идет ни в какое сравнение с Саймоном, но оставила свое мнение при себе и сказала:

— Он действительно очень красив.

— Как я выгляжу? — Анна коснулась рукой бледно-золотых локонов, падавших на плечо с макушки, где было замысловатое сооружение из переплетенных кос.

— Ты выглядишь великолепно.

Анна глубоко вздохнула.

— Как ты думаешь, он пригласит меня танцевать?

Гревилл как раз пробирался к ним сквозь толпу, не сводя глаз с Анны.

— Несомненно. Он уже идет к нам.

— О Боже!

Через несколько мгновений граф Гревилл повел Анну в центр зала, где они должны были занять свое место в котильоне. Молодой человек улыбался Анне так, будто она была единственной женщиной в этом зале. Анна отвечала ему такой же улыбкой. Сердце Эмили болезненно сжалось. Она была искренне счастлива за сестру, но чужое счастье напомнило ей о том, что собственное счастье она изгнала из своей жизни.

Эмили незаметно выскользнула на террасу и ушла в дальний ее конец. Лунный свет заливал сад, посеребрив ветви тисов.

В такую ночь отважный рыцарь должен явиться к своей даме и потребовать любви, как заслуженной награды. Ее рыцарь живет теперь в замке. Вспоминает ли он о ней, глядя на древние камни? Видит ли ее в своих снах?

Она печально вздохнула. Хватит ждать и упиваться жалостью к себе. Не в ее это характере. Саймон любит ее. Он об этом сказал ее бабушке. Завтра же она отправится к нему и на диких просторах Йоркшира предъявит права на своего негодяя.

Она сумеет убедить его, что они созданы друг для друга. Пусть даже ей придется запереть его в его собственном замке и изводить любовными ласками до тех пор, пока он со стоном не запросит пощады. Она не позволит ему уйти от его судьбы.

— Ты не уйдешь от меня, Саймон Сент-Джеймс, — прошептала Эмили. — Слишком сильно я тебя люблю, чтобы смириться с этим.

Вдруг она почувствовала какое-то движение за спиной. Почувствовала тепло его тела. Длинные сильные пальцы легли ей на плечо.

Саймон…

Сердце у нее замерло, потом подпрыгнуло и бешено заколотилось. Не в силах вздохнуть, опасаясь, что, истосковавшись по Саймону, она просто приняла за него другого мужчину, Эмили обернулась.

Мгновение она смотрела ему в глаза, в эти темные как ночь глаза, полные страсти.

— Ты пришел. — Голос ее дрогнул.

Саймон улыбнулся:

— Я пришел за моей леди.

Сдавленное рыдание сорвалось с ее губ, и она бросилась ему на шею. Он прижал ее к себе. Она уткнулась лицом ему в шею, вдохнула восхитительный аромат его кожи. Он поцеловал ее в висок, в щеку, она повернулась к нему, как поворачивается к солнцу цветок.

Она застонала, когда его губы коснулись ее губ. Это был поцелуй храброго рыцаря, явившегося предъявить права на свою даму. Она уже не надеялась ощутить его снова. Но вот он здесь, в ее объятиях. И теперь только смерть разлучит их.

Эмили прильнула к нему, покрыв его лицо поцелуями, лаская его со всем пылом страсти.

— Вы способны соблазнить и святого, миледи. Я едва сдерживаюсь, чтобы не уволочь вас прямо сейчас в темный сад, дабы там предаться греховной страсти.

Она поцеловала его в подбородок.

— Вам не придется волочь меня силком, милорд Негодяй.

Он шумно выдохнул, покосился на дом, на открытые двери, из которых доносились музыка и смех.

— Не искушай меня.

Она обхватила его лицо ладонями, посмотрела в полуночную темноту его глаз.

— Ты хоть понимаешь, как сильно я по тебе тосковала?

Он улыбнулся. В лунном свете стала видна ямочка на правой щеке.

— Не сильнее, чем я по тебе.

— Я сердилась на тебя в тот последний день. Наговорила тебе ужасных вещей. Но не со зла. Я была обижена и…

— Тсс, любимая. — Он коснулся пальцем ее губ. — У тебя были основания на меня сердиться.

Она схватила его руку, поцеловала пальцы, прижалась щекой к ладони.

— Ты считал, что так будет лучше.

— Я вовсе не хотел тебя обижать.

— Знаю. Потом, когда гнев прошел, я все думала и думала, что же ты должен был чувствовать в тот день. Ведь твой родной отец предал тебя. А я от тебя отвернулась. Я чувствовала себя ужасно. Приехала в Лондон, надеясь на встречу с тобой. Хотелось начать все сначала. Но не нашла тебя.

— Я был очень занят — зализывал раны. — Он обхватил ладонью ее затылок, смахнул слезу с ее щеки.