– Мне надо позвонить, – торопливо бросила она.

– Дилану? – осведомился Дункан, по-прежнему глядя на ее губы.

– Конечно, нет. Моей тете.

– Фиби?

– Ты и это помнишь.

– Я же говорил, Кэйро, – он упорно смотрел на ее губы, – я почти ничего не забыл.

Он допил пиво и бросил банку в мешок.

– Пойду приму душ.

Он зашагал к палатке, а Кэйро посмотрела на бак с водой и тесную душевую кабинку под ним.

– А воды хватит для двоих? – крикнула она ему вслед.

В свой вопрос она не вкладывала никакого особенного смысла. Просто пыль и грязь покрывали ее с головы до ног. Но Дункан обернулся, его глаза зажглись предвкушением.

– Если хочешь, можем помыться вместе.

Кэйро прерывисто вздохнула, вспомнив, как они в прошлый раз мылись вдвоем – незадолго до того, как Дункан исчез, пообещав вернуться.

Черт бы его побрал! Нет уж, сегодня она вымоется одна.

– Если у тебя найдется ведро, – притворно-невозмутимым тоном ответила она, – я просто оботрусь губкой.

Он пожал плечами:

– Как хочешь, – и, не медля ни секунды, двинулся прочь.

Кэйро снова посмотрела на импровизированный душ и задумалась о нагретой солнцем воде, смывающей пот и пыль с зудящей кожи.

– А может, ты сам возьмешь ведро, а мне уступишь душ? – окликнула она Дункана.

Он обернулся и с усмешкой покачал головой:

– Вряд ли.

Неожиданно он направился к ней – медленно, уверенно, не сводя взгляда с ее губ. Кэйро напряглась. Медленным движением Дункан поднял руку, коснулся ее волос, перебрал несколько прядей. Затаив дыхание, Кэйро замерла, каждую секунду опасаясь упасть к нему в объятия.

Так же внезапно он отдернул руку, и у Кэйро задрожали колени.

– Полынь, – деловито объяснил он, показывая ей веточку. – Наверное, запуталась в волосах, когда ты упала.

Кэйро машинально кивнула, стараясь выйти из транса, в который Дункан так легко ввел ее.

– Ты собиралась позвонить, – напомнил Дункан, бросил полынь на землю и снова направился к палатке.

Она залюбовалась его длинными мускулистыми ногами, спохватилась, попыталась отвернуться, но не смогла. Дункан Кинкейд не из тех мужчин, от которых можно отвернуться.

Она достала из рюкзака карточку отеля «Небесный приют» и набрала номер. Раздался гудок. Один, второй.

Дункан снял в палатке рубашку и вышел, и у Кэйро перехватило дыхание при виде его упругого плоского живота, груди с пышной порослью черных волос и кожи оттенка потемневшей меди. Внезапно она вновь перенеслась в Египет, стала пятнадцатилетней школьницей, подглядывающей за двадцатидвухлетним выпускником колледжа, который купался в озерце среди пальм оазиса, ни о чем не подозревая. Никогда прежде Кэйро не видела голых мужчин и даже не думала, что они бывают такими красивыми. Каждый дюйм загорелого тела Дункана оказался прекрасным.

Отмахнуться от воспоминаний было невозможно, пока в трубке не раздался голосок сына:

– Алло!

– Привет, малыш. – Кэйро вдруг отчаянно захотелось очутиться в Сэнктуари, рядом с Диланом. Разговоры с ним по телефону не шли ни в какое сравнение с возможностью видеть его, радоваться его смеху, любоваться розовыми щечками, голубыми глазами, шапкой смоляных волос – цвет волос и глаз мальчик унаследовал от отца. Кэйро казалось, что глазами Дилана на нее смотрит частица Дункана. От воспоминаний о нем ей так и не удалось избавиться.

– Ты уже едешь домой? – спросил Дилан, и Кэйро пожалела, что не может ответить утвердительно.

– Еще нет, дорогой. Ты сегодня скучал по мне?

– Ну… немножко. Нам с тетей Фиби было так весело! Мы ходили в магазин, потом в парк и взяли напрокат фильм.

– Какой?

– «Мумия».

– Я же говорила, что этот фильм ты сможешь посмотреть через два года!

– Ага, но я забыл сказать тете Фиби. Она тоже думала, что фильм страшный для меня, но испугалась она, а не я. А я сказал, что жуки во рту у людей ненастоящие, но она все равно закричала, и тогда тетя из другой комнаты застучала в дверь, а остальные побежали по лестницам. Сейчас тетя Фиби успокаивает их.

– Другими словами, у вас там царит хаос.

– Правильно. Х-а-о-с, – по буквам произнес Дилан. – Это слово мы учили на прошлой неделе.

– Вот как? Да, припоминаю… – Кэйро вспомнила, какая паника творилась в галерее Фиби после того, как Дилан научил своего попугая-макао кричать: «Пожар!»

Дилан не был образцово-послушным ребенком, хотя на первый взгляд мог показаться ангелом. Кэйро много путешествовала, и за проказы Дилана обычно приходилось отвечать бедной Фиби.

– Почему закричала тетя Фиби? Что ты натворил? – спросила Кэйро, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Ну… я…

Такое начало насторожило Кэйро. Малыш был слишком сообразителен, любил пошутить, и его шутки иногда заставали мать и Фиби врасплох.

– Так что ты натворил?

– Ну, там в фильме было одно очень страшное место, тетя Фиби уставилась на экран во все глаза и замерла. Ты помнишь резиновую кобру, которую ты подарила мне, когда я просил настоящую?

– Помню-помню.

– Ну вот… я подошел к тете Фиби и повесил змею ей на плечо. Она громко-громко закричала, схватила кобру и бросила ее… и разбила…

«Спокойствие, – напомнила себе Кэйро. – Побольше вопросов. Заставь его думать, а сама не волнуйся».

– Что разбила?

– Окно.

– Окно? – тихо повторила Кэйро, мысленно подсчитывая нанесенный ущерб и приплюсовывая его к штрафу, который ей недавно пришлось уплатить за ложный вызов пожарной команды. – Но как могла легкая резиновая змея разбить стекло?

– Это не змея. Тетя Фиби бросила ее вместе с пультом – он был у нее в руках. Ты знаешь, что у нее был друг, бейсболист из «Окленда»? Вот кто научил ее броскам.

Двадцать шесть лет назад приятелями Фиби были почти все члены команды, а потом она заменила Кэйро мать и разочаровалась в мужчинах. Но к разговору это не имело никакого отношения. Дилан просто пытался уклониться от расспросов. Но Кэйро не позволила:

– Тетя Фиби все еще говорит с мистером и миссис Тиббетс?

– Да, и они сердятся.

– А разве ты не рассердился бы, если бы чужой человек разбил окно в нашем доме?

– Наверное, нет.

– А если бы тебя напугали – так, как ты напугал тетю Фиби?

– Но змея же игрушечная!

– Зато выглядит совсем как настоящая, – напомнила мальчику Кэйро.

– Значит, я провинился?

– А ты как думаешь?

– Думаю, ты накажешь меня за разбитое окно.

– Правильно. А еще?

Дилан надолго замолчал. Но такие разговоры повторялись слишком часто, и мальчик прекрасно знал, каким будет наказание.

– На неделю запретишь смотреть телевизор?

– Не угадал.

– На целых две недели?

Кэйро улыбнулась:

– А еще что?

– Надо извиниться? – Кэйро отчетливо представила огорченную мордашку сына.

– Да, перед мистером и миссис Тиббетс и перед тетей Фиби. Перед хозяевами извинись сейчас же, а тетю Фиби позови к телефону – я хочу поговорить с ней.

Мальчик не ответил. Кэйро понимала, какие вертятся мысли в его головке.

– Так ты сегодня не приедешь домой, мама?

– Сегодня – нет, малыш.

– А почему?

– Уже поздно, солнышко село. Я далеко от дороги, и если я поеду домой прямо сейчас, то могу заблудиться.

– Как папа? – В голосе Дилана Кэйро различила страх, и ей захотелось сейчас же обнять сына.

– Не бойся, дорогой. Я ни за что не заблужусь. Просто я не могу вести машину в темноте. Я приеду, как только настанет утро.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Ладно. – Мальчик вздохнул. – Сейчас позову тетю Фиби.

Кэйро услышала стук трубки о стол. После минутной тишины трубка с грохотом свалилась на пол и трижды подпрыгнула на гибком шнуре. Послышался быстрый топот ног Дилана. Пробежав по комнате, он во весь голос позвал тетю.

Внезапно в трубке все стихло, Кэйро охватило чувство вины. Она солгала сыну единственный раз – когда объяснила, что его отец заблудился в джунглях Амазонки. Ничего другого она не сумела придумать. О честном ответе не могло быть и речи, а теперь она с ужасом представляла себе тот миг, когда Дилан или Дункан узнают всю правду. Они не поймут ее, рассердятся, а с Дунканом предстоит серьезный разговор.

Господи, что она натворила!

– Кэйро? – Голос тети в трубке прозвучал озабоченно. – В чем дело? Дилан сказал, что ты сегодня не приедешь.

– Я в полном порядке, Фиб. Просто вести машину в темноте слишком опасно, и Дункан настоял, чтобы я переночевала в лагере.

– Так ты нашла его?

Кэйро перевела взгляд на машину Дункана, на капоте которой он сидел. На его мускулистой груди поблескивали капли, он развязывал шнурки высоких ботинок.

– Да, нашла.

– И хочешь провести с ним ночь?

– У него есть палатка. А у меня – заднее сиденье машины.

– Спать в машине неудобно, Кэйро. Я-то знаю – мне не раз приходилось ночевать в своем «мустанге». Таких мучений я никому не пожелаю, разве что другого выхода нет.

– Его и в самом деле нет. Дункан потерял ко мне всякий интерес, как и я к нему. И потом, ты же знаешь, зачем я сюда приехала.

– Да, ты объяснила.

В голосе Фиби явственно прозвучало сомнение. Кэйро поежилась и снова взглянула на Дункана, который уже снял один ботинок и отставил его в сторону. Стащив толстый белый носок, он закинул его через плечо в багажник, а потом начал растирать шею сильными пальцами, прикосновения которых так любила Кэйро.

– Кэйро, ты слушаешь меня?

Голос Фиби вернул Кэйро к реальности.

– Прости, что ты сказала?

– Ты уже рассказала Дункану про Дилана?

– Еще нет. И не знаю, стоит ли вообще рассказывать.

– За последние пять лет мы тысячу раз говорили об этом. Ты постоянно колебалась, не зная, как быть, а теперь, когда вы наконец встретились, когда тебе представилась удачная возможность, ты вдруг передумала! – К концу тирады голос Фиби повысился на пару октав. – Не понимаю, чего ты ждешь?