– Здесь просто превосходно, – произнесла Мэри, внезапно почувствовав, что ей трудно дышать.

– Я рад, что вам нравится, – отозвался Ройс и встал рядом. – Не хотите ли присесть? – Он жестом указал на одну из скамеек.

Расположившись на одной из них рядом с Мэри, Ройс слегка нахмурился.

– Я думал дать вам и вашим сестрам несколько уроков верховой езды, но теперь, право, опасаюсь это делать.

– Почему же? – возразила Мэри. – Вряд ли вам стоит менять свои намерения. Камелия, так та вообще без ума от лошадей и в седле держится очень неплохо. Кроме того, это бы стало лишним поводом избавить нас хоть на время от буравящих глазок мисс Далримпл.

– Последний довод, – усмехнулся Ройс, – несомненно, является важной причиной.

– Послушайте… – Она доверительно положила руку на его локоть. – Но мы же действительно не знаем, кому принадлежит этот след и входит ли в намерения неизвестного как-то нам навредить. И чем больше я об этом думаю, тем глупее это положение вещей мне представляется. Во время катания на лошадях вы так или иначе будете находиться поблизости. Пообещайте, что доставите нам это удовольствие.

– Как я могу отказать, если об этом просите вы? – Он посмотрел на Мэри сверху вниз внезапно потемневшими глазами.

Мэри ощутила, как сердце предательски подпрыгнуло куда-то к горлу, но все еще надеялась, что сможет остановиться. Слабый ветерок, словно мягкая салфетка, обдул ее щеку, заставив с легким всплеском спрыгнуть в воду лягушонка, сидевшего в прохладной тени в самом сердце лабиринта.

Ройс склонился к Мэри, скользнув одной рукой по ее талии. Теперь, находясь в одиночестве, возможно, в нескольких милях от посторонних глаз, они могли полностью отдаться страсти, не боясь быть застигнутыми врасплох. Рука Ройса ласкала ее через одежду, медленно, почти лениво двигаясь по спине, бедрам и снова вверх. Мэри казалось, что тело запылало огнем, когда Ройс с тихим стоном усадил ее к себе на колени и, обняв, поцеловал в шею, уткнувшись в нее носом.

Его рука гладила грудь Мэри, и она ощутила мягкую тянущую боль внизу живота, сама не понимая до конца, что именно так проявляется ее жажда этого мужчины. Мэри дотронулась до шеи Ройса, потом запуталась пальцами в его густых волосах, чувствуя, как растет его желание.

Жарко выдохнув ее имя, он заскользил ищущими губами еще ниже, пока не достиг выреза платья, но, внезапно остановившись, отпрянул и поднял голову, пристально глядя на Мэри потемневшими глазами.

– Черт меня побери, если я не прав. Вы опасная женщина, Мэриголд Баскомб. – Подхватив ее на руки, Ройс встал со скамьи и поставил Мэри на ноги одним плавным движением. – Пора бы нам уже вернуться в дом.

Она нашла в себе силы согласно кивнуть и последовать за Ройсом из лабиринта.

Глава 16

Неудивительно, что мисс Далримпл приняла намерения Ройса в штыки. С шокированным видом она заявила, что девушки не могут скакать на лошадях, не имея определенных навыков и – уж тем более – специальных платьев.

– Но почему же? – запротестовала Камелия. – Мы вполне можем надеть то, что у нас есть.

– Никогда, – покачала головой гувернантка. – На то и существуют специальные платья для верховой езды. У них есть дополнительная обшивка на случай падения, и было бы весьма скандально садиться на лошадь в повседневной одежде.

Невзирая на общие протесты, мисс Далримпл осталась непреклонна, причем на этот раз и сэр Ройс твердо встал на ее сторону.

– Сожалею, леди, как-то сразу я об этом не подумал, но в этом мисс Далримпл совершенно права. Я попрошу Шарлотту купить вам необходимые туалеты, и можете не волноваться, лошади от вас никуда не денутся.

– Нет, я тут точно помру со скуки, – ворчала Камелия, покидая танцевальный зал и направляясь наверх.

Они только закончили очередной урок танцев, поэтому остаток дня находился в их полном распоряжении, причем без опасений, что их потревожат: гувернантка оказалась большой любительницей вздремнуть. Первые несколько дней сестры потратили на то, чтобы изучить дом вдоль и поперек, но теперь они страдали от вынужденного безделья.

– Ну и чем нам теперь заняться? – уныло спросила Лили. – Весь дом мы уже облазили, заходить в лабиринт сэр Ройс запретил, хотя едва ли это справедливо, было бы интересно по нему прогуляться.

– Я знаю! – воскликнула Мэри, стараясь всем своим видом показать, что знает про лабиринт не больше сестер. – Есть идея. Помните, кузен Оливер просил разобрать вещи мамы?

Оживившись от этой перспективы, сестры отправились на поиски горничных, готовых показать им выход на чердак. Первая же из них взглянула на сестер Баскомб как на сумасшедших и кинулась за экономкой, миссис Мэрриуэзер.

– Ну, стало быть, это будет на северной стороне, миледи, – пояснила экономка. – Все последние вещи хранятся там. Сейчас я позову лакея, он и проводит, и поможет найти все, что вам будет угодно.

– Нам бы хотелось сделать это самостоятельно, – заверила Мэри. – Могли бы вы просто показать нам это место?

– Но… Миледи… – Экономка явно пребывала в сомнении. – Конечно, там есть вентиляция, да и то чуть-чуть. И свет в мансарде есть. Мы, как водится, чистим, конечно, но там уж больно пыльно. Как бы вы своих платьев не попортили. Уж, может быть, вам сюда сундуки спустят?

– Поверьте, мы ценим вашу заботу, – умело парировала Мэри, уже успевшая понять, насколько предупредительна в этом доме прислуга. – Но… Как бы вам объяснить… Нам хотелось бы самим изучить чердак. Считайте, что нас это несколько развлечет.

Если вышколенная экономка и полагала, что для молодых леди это развлечение выглядит, мягко говоря, странным, она, вежливо улыбнувшись, приказала горничной проводить сестер на чердак.

Поднявшись на самый верх вслед за провожатой, они прошли мимо комнат, где жили слуги, и добрались до узкой лестницы, оканчивающейся маленькой дверцей. Открыв ее, горничная – ее звали Джуни – приподняла керосиновую лампу, давая сестрам возможность рассмотреть все, что их окружает.

Мансарда представляла собой огромное помещение, покрывающее, должно быть, большую часть всего северного крыла. Впрочем, и вдоль восточной стены было несколько окон, в свете которых был виден целый сонм ящиков, сундуков и мебели вперемежку с другими несчетными предметами. Это были и сохранившиеся платья, и собрания книг, и даже совершенно невероятная гротескная подставка для зонтиков из слоновой кости. Как и предупреждала экономка, здесь было невероятно пыльно, и Мэри могла понять почему. Даже для немалого числа прислуги Уиллмера было бы очень сложно содержать в чистое такое скопление старого хлама.

– Новые, значит, вещи, они вот прямо отсюда и досюда, – пояснила Джуни, показывая пальцем. – Тут, миссис Мэрриуэзер говорила, все, что от леди Флоры осталось, а некоторые леди и сама потом вернула, вот уж не знаю как. Здесь много старых вещей. Они и от «ребят» остались, как называет мисс Мэрриуэзер их светлостей, и много еще чего. Уж слишком давно она тут служит, тогда они и впрямь ребятами были. – Джуни оглядела помещение чердака и фамильярно спросила сестер: – Вам помочь что-нибудь вытащить отсюда?

– Нет, мы сами справимся, – заверила Мэри, получив в ответ облегченную улыбку.

Передав Мэри лампу, Джуни отправилась вниз, а сестры двинулись по чердаку, отчаянно отбиваясь от пыли и паутины. Тем не менее это малоприятное, казалось бы, занятие виделось им самым привлекательным из всех предыдущих со времени приезда в Лондон.

– Подумать только! – воскликнула Лили, вынимая из сундука полуразодранный военный китель. – Кому, по-вашему, это могло принадлежать?

– Одному из «ребят», кому же еще, – проворчала Камелия, глядя на находку. – Не думаете ли вы, что подобное принадлежало графу?

– Только если он генеральский, – сухо заметила Мэри. – Посмотрите, игрушечный мушкет!

Разрыв содержимое сундука до самого дна, они вытянули на свет крикетные шары, мешочки, набитые осколками мрамора, и целую коллекцию ящичков с бабочками.

– Интересно все-таки, чье это? – задумалась Роуз. – Может быть, это принадлежало сразу всем троим мальчикам? И Оливеру, и Фицу, и Ройсу?

Мэри приподняла крышку коричневого сундука, стоящего рядом, меньшего по размерам. В нем находилась одежда, принадлежащая уже не ребенку, а скорее юноше. Слабый запах мужского одеколона смешивался с едва уловимым запахом камфары и, словно дразня, напоминал о Ройсе. Нет, это был не «Кельн», которым он пользовался сейчас, но в этом запахе присутствовало что-то невероятно похожее. Неужели это были старые вещи Ройса? Копаться в чужих вещах было крайне неприятно, но Мэри не могла удержаться и вытащила пачку аккуратно сложенных бумаг. Бледно-голубого цвета, источающие запах тонкого аромата, они были перевязаны синей лентой. На верхнем, сложенном пополам листе женской рукой было крупно выведено: «Ройс».

«Ага, любовная переписка», – подумала Мэри, и ее любопытство обострилось сверх всякой меры. Ей страшно хотелось бы узнать, что в ней содержалось, но сама мысль о вторжении в чужую личную жизнь показалась настолько низкой, что она неохотно положила сверток обратно в сундук и захлопнула крышку.

– Ты только посмотри! – вдруг воскликнула Роуз, стоявшая всего лишь в нескольких футах от старшей сестры. – Платья! Эти вещи могли быть мамины, хотя, конечно, могли принадлежать и нашим тетушкам!

Мэри и Камелия вынули из сундука пару старых бархатных амазонок – одну коричневую, другую темно-зеленую. Строгие, без каких-либо излишеств, они были украшены впереди большими металлическими пуговицами. Воротники и лацканы имели вовсе не женственный вид, но их размер и форма подтверждали, что эта одежда была сшита для женщин. Уверенности в этом добавляли капоры, исполненные в легком и слегка вызывающем стиле.