– Дэвиду было четырнадцать, – сказала София, – а Нейтану… значит, двенадцать.

Двенадцать лет… Ей, Мадди, было почти столько же, когда она потеряла мать. Но у нее, по крайней мере, оставался любящий отец. Ее сердце судорожно сжалось, когда она представила, как тоскливо и одиноко было двенадцатилетнему ребенку в отцовском доме.

– Это тогда… началась их вражда с отцом?

Леди Гилмор вскинула брови, отчего многочисленные морщинки на ее лице пришли в движение.

– Конечно, нет. Нейтан пошел в мать. Он был трудным ребенком с самого начала. Постоянно нарушал порядок, не подчинялся правилам, устраивал проказы, говорил не думая. Постоянно пытался втравить Дэвида в неприятности, но граф видел его насквозь и без труда разгадывал его планы.

Заканчивая писать очередной ответ, Мадди тихо проговорила:

– А у меня сложилось впечатление, что Нейтан и Дэвид были не только братьями, но и друзьями. Что вам об этом известно, леди София? Как Дэвид отзывался о Нейтане?

София воткнула иглу в вышивку.

– У моего мужа были более насущные дела на уме, чем разговоры о брате, который забыл о своем долге перед семьей. Если бы Дэвид, к несчастью, не заболел, то из него получился бы прекрасный граф.

Сжав губы, Мадди снова обмакнула перо в чернильницу. Вдова Дэвида, похоже, не имела желания сказать хоть что-нибудь хорошее в адрес Нейтана. И все же Мадди не торопилась осуждать Софию – ведь та очень страдала из-за потери любимого мужа, отца двоих маленьких дочерей. Уважая волю их матери, Мадди держалась в стороне от детской, хотя Нейтан, насколько она знала, навещал племянниц время от времени.

И действительно, Софии наверняка было тяжело сознавать, что другая женщина узурпировала ее роль супруги наследника. И все потому, что Дэвид так рано ушел из жизни…

Но Мадди не давала покоя еще одна мысль. Вновь отложив перо, она опять повернулась к женщинам.

– Вы, должно быть, пережили ужасное время, леди София. Но скажите, почему в этой семье не сделали прививки против оспы? Эта процедура уже стала самой обыденной. В наши дни многие люди привиты, особенно те, что из высшего общества.

София взглянула на нее с удивлением, затем перевела взгляд на старую графиню.

Леди Гилмор издала какой-то нечленораздельный звук и уставилась на Мадди.

– Что за необходимость задавать столько бесцеремонных вопросов? Зачем так докучать мне? Нет сил больше выносить твое общество!

Тяжело опираясь на трость, старая графиня медленно встала и, сгорбившись, вышла из комнаты.

Мадди замерла, ужасно смутившись. А София, сидя на кушетке, продолжала свое занятие.

– Ох, простите… Но что я такого сказала? Я… я не имела намерения расстроить ее. Мне… мне так жаль, – пролепетала Мадди.

– Нужно не передо мной извиняться, а перед ее светлостью, – холодно ответила София. – Вскоре после их свадьбы ее муж умер от оспы из-за плохой вакцины. Поэтому бабушка не разрешила делать прививки ни сыну, ни внукам. И теперь винит себя в смерти Дэвида.

* * *

Это открытие мучило Мадди весь остаток дня. И даже в те минуты, когда готовилась ко сну, она продолжала размышлять об этом. Пока Герти, ее горничная, убирала одежду, Мадди сидела за туалетным столиком, заплетала в косы свои длинные светлые волосы и тихонько вздыхала.

До сих пор старая графиня представлялась ей высокомерной брюзгливой старухой, воплощением аристократической чванливости. Однако теперь она увидела, что броня леди Гилмор не так уж крепка. И сердце у нее было не такое уж черствое. Вероятно, ей было очень тяжело чувствовать себя виноватой в смерти любимого внука.

– Я слышала сегодня в комнате для слуг обрывки кое-каких новостей, – сообщила Герти.

Вернувшись к действительности, Мадди устремила взгляд на горничную, складывающую ее нижнюю юбку.

– Каких новостей?

– В следующем месяце вы едете на бал к герцогу Хутону.

– О, да-да… Мне сегодня пришлось писать ответ, что приглашение с благодарностью принято.

– И что ты скажешь его светлости? Ты уже решила?

Мадди в задумчивости покачала головой.

– Не совсем. Но у меня много времени на обдумывание.

На некоторое время воцарилось молчание, потом Герти проговорила:

– Может, стоит сказать об этом лорду Роули? Ведь он твой муж и имеет право знать.

Мадди поджала губы. Ей с каждым днем все менее и менее нравилось держать это в секрете от Нейтана. И все же… что она ему скажет? Он-то считал ее простолюдинкой. Поэтому и женился на ней. Муж будет шокирован, возможно, даже разозлится на нее, узнав правду, узнав, что ее мать родилась в семье аристократа. Более того, возможно, он помешает ей выступить против герцога…

– Что я имею право знать? – внезапно послышался голос Нейтана.

Мадди вздрогнула. Обернувшись, она увидела мужа, стоявшего в дверном проеме гардеробной комнаты. Как и обычно в такое время, он был в зеленом шелковом халате с драконами. И он смотрел на нее пристально и вопросительно.

«Но много ли он слышал?» – спрашивала себя Мадди.

– Добренький вечер, милорд. – Герти сделала книксен и улыбнулась. – Уже убегаю. Не буду вам мешать. – Схватив стопку грязного белья, горничная поспешно выскользнула за дверь.

А Нейтан по-прежнему смотрел на Мадлен с вопросом в глазах. Господи, спаси и помилуй ее. Придется как-то выкручиваться и надеяться, что он не слышал про герцога.

Мадди встала со стула и перекинула косу через плечо. Взгляд мужа скользнул по ее груди, просвечивавшей сквозь тонкую ткань ночной сорочки. Желая его отвлечь, Мадди с улыбкой сказала:

– Герти права, кое-что ты имеешь право знать. Это касается оплошности, которую я допустила по отношению к твоей бабушке.

– Оплошности?

– Идем, я расскажу тебе…

Покачивая бедрами, Мадди подошла к мужу и, взяв за руку, увлекла в спальню. Одеяло на кровати было откинуто, подушки взбиты. От зажженных свечей на ближайшем столике падал мягкий золотистый свет, создававший интимность обстановки. Как же ей хотелось побыстрее оказаться в постели с Нейтаном и забыться в страсти.

Но если они сейчас лягут, то не смогут поговорить. А Мадди должна была кое-что сказать мужу. Он обычно уходил через некоторое время, так что это – единственная возможность поговорить с ним.

Мадди подвела Нейтана к камину, усадила его на стул, а сама взяла пуфик и села напротив, так что их колени почти соприкасались.

– Так вот, сегодня утром я спросила бабушку, почему в семье не были приняты меры против оспы. И тогда я узнала, что все – из-за нее.

По лицу Нейтана пробежала тень. Он отвел взгляд, уставившись в полумрак комнаты, как будто задумался о преждевременной и бессмысленной смерти брата.

– Ах, это… – пробормотал он. – Но ты же не могла об этом знать…

Мадди вздохнула с облегчением. Значит, Нейтан не слышал про герцога. И следовательно, всего разговора с Герти.

– Я не хотела сделать твоей бабушке больно. Я просто была уверена, что знать всегда делает прививки. И даже мне, ребенку странствующих актеров, сделали.

Нейтан подался вперед и, запустив руку в вырез ее халата, нащупал маленький гладкий шрамик на плече.

– Так вот, что это такое… А я-то гадал…

По телу Мадди пробежали горячие мурашки, но она решила, что просто обязана договорить. Перехватив запястье мужа, она продолжала:

– Так вот, Нейтан, это навело меня на мысль о том, что тебе ведь тоже не делали прививку. Надеюсь, что ты сделаешь это в ближайшее время.

– Не стоит беспокоиться, дорогая. Если мне суждено умереть, ты станешь богатой вдовушкой.

Такая безответственная отговорка рассердила Мадди.

– Не глупи, Нейтан. Я бы никогда не пожелала тебе судьбы твоего брата.

– А мои родственники сказали бы, что судьба ошиблась, когда хороший брат умер, а плохой стал наследником.

Мадди сокрушенно покачала головой.

– Возможно, Дэвид был хорошим человеком, но ты ничуть не хуже, Нейтан. И Дэвид, как мне кажется, знал это. Вы были не только братьями, но и друзьями, правда? Я прочла это по твоим глазам, когда ты говорил о нем.

Нейтан с каменным выражением лица откинулся на спинку стула.

– Я был благодарен ему. Он выручал меня, если я не сделал уроки. И таскал мне тайком еду, когда меня укладывали спать без ужина. А я ничего хорошего не делал ему в ответ. Разве это можно назвать дружбой?

Это было серьезное признание, и Мадди, осмелев, спросила:

– А его когда-нибудь уличали в том, что он помогал тебе?

Нейт со вздохом кивнул.

– Да, иногда. К его чести, он никогда не отпирался. Правда, граф все равно наказывал именно меня.

– Получается, что ты получал порку вместо Дэвида. Что ж, это уже кое-что…

– Это ничто. И мой брат всегда выполнял все требования Гилмора. В отличие от меня. – Нейтан протянул руку и погладил жену по щеке. – Но я отомстил сполна. Я навязал тебя моей семье.

От его холодной улыбки Мадди стало не по себе. И было ясно, что Нейтану так и не удалось перешагнуть через свое прошлое. Более того, возвращение в Англию возродило в его душе чувства маленького обиженного мальчика.

– Ты все еще обижен на отца за то, что тот отдавал предпочтение старшему сыну, да?

Нейтан нахмурился, но тут же, овладев собой, провел ладонью по ее щеке.

– Дорогая, хватит глупой болтовни. Я не для этого пришел сюда, – сказал он с улыбкой.

Мадди мысленно вздохнула. Ох, он всегда так поступал. Сразу же заканчивал разговор, стоило ей только заговорить о его мыслях и чувствах. Но она все равно рано или поздно пробьет эту стену недоверия. Да-да, она поможет ему забыть о прошлом, каково бы оно ни было.

Возможно даже, что они стали бы ближе друг другу, если бы она сама сделала признание… И если бы поделилась с ним своими надеждами и мечтами. Она, например, могла бы рассказать ему о своем желании открыть магазин.

По-прежнему сидя на пуфике, Мадди перехватила ладонь мужа и, переплетая его пальцы со своими, положила руку ему на колено.