Оливия Дрейк - Невеста для злодея

– Почему? – Она осторожно приблизилась нему. – Я тебя отвлекаю?

– По правде сказать – да. Но если ты закроешь дверь, я быстро все улажу. – Он отодвинул в сторону бумаги и похлопал по исцарапанной столешнице. – Прямо здесь.

Жена вытаращила на него глаза, которые тут же вспыхнули. Покосившись на дверь, она прошептала:

– Пожалуйста, тише. Ведь Йенси прямо здесь, за дверью. Он тебя услышит.

Ее слова доставили Нейту удовольствие. Безудержная в постели, Мадлен могла быть очаровательно стыдливой.

– Я отправлю его куда-нибудь по делам.

– Нет! Здесь слишком грязно.

– Не грязнее, чем мои мысли.

– Прекрати меня дразнить, Нейтан. Это место для работы.

Она села на стул напротив. Теплое сияние ее голубых глаз под полями шляпки затронуло что-то в глубине его души. Она перевела взгляд на его бумаги на столе, и лицо ее приобрело задумчивое выражение.

– Скажи, Нейтан, а твой отец знает, как много ты здесь работаешь, сколько сил вкладываешь в свое предприятие? Если бы он побывал на складе и увидел, каким прилежным и работящим ты стал, он, возможно, научился бы уважать тебя.

А вот эти слова жены ужасно ему не понравились.

– Гилмор отнесется с презрением к моим занятиям, – проворчал он. – Он считает, что люди благородных кровей не занимаются торговлей.

– Но он все равно должен понять, что ты уже не тот взбалмошный юнец, которым был когда-то. Мне кажется, ваши раздоры можно уладить, так что…

– Все, хватит. – Нейт поднялся и собрал документы. – Я не стану говорить с тобой о нем. Ни сейчас, ни в будущем. Идем?

Тихо вздохнув, Мадлен встала со стула. Было видно, что ее разбирало любопытство, но его это не волновало. Ох, она даже не представляла, что произошло в прошлом, и он не имел желания говорить с ней об этом.

Между ним и отцом была пропасть, навести мосты через которую не представлялось возможным. И их ссора не имела никакого отношения к его, Нейта, разгульной юности. Именно по этой причине он не хотел никакой близости с Мадлен, кроме физической. Не хотел, чтобы она задавала вопросы и что-то выпытывала.

Потому что могла бы узнать тайну, замаравшую его душу.

Мадди уставилась на приглашение, которое держала в руке. Оно было адресовано всем членам семейства – лорду Гилмору и леди Гилмор, леди Софие и леди Эмили, а также лорду и леди Роули. Сидя за элегантным письменным столом в маленькой столовой, Мадди снова и снова перечитывала надпись на плотной кремовой карточке, чтобы сполна насладиться коротким сообщением: «Герцог Хутон имеет удовольствие пригласить Вас на бал, который состоится…»

Сердце Мадди гулко колотилось в груди. Через три недели с небольшим она войдет в дом деда. Наконец она встретится лицом к лицу с герцогом Хутоном и получит возможность открыто обличить надменного человека, отказавшегося от дочери из-за того, что та вышла замуж за безродного актера.

Мадди прекрасно помнила тот день, когда застала плачущего отца на могиле матери. Ей было тринадцать лет, когда ее любимая мама погибла в результате ужасной аварии. У их фургона сломалась ось, и мать выбросило под колеса.

Они тогда путешествовали с труппой актеров по северу Англии, и Мадди пошла поискать отца, поскольку другие актеры собирались тронуться в путь. Они давали спектакль в отдаленной деревне.

Увидев отца на коленях, на свежей могиле, заспешила через маленькое кладбище. Под ногами хрустели осенние листья, укрывавшие погост близ старой каменной церкви. Звук его рыданий разрывал Мадди сердце. Стараясь сама не расплакаться, она присела на корточки и обняла его за широкую спину.

– О, папа, я тоже по ней скучаю. Очень.

– Я не знаю, как мне оставить ее здесь. Она была всем в моей жизни.

– Знаю, папа. Но мы должны ехать. Нас ждут.

Он повернул к Мадди свое красивое мокрое от слез лицо. Его голубые глаза были полны отчаяния.

– Я не должен был увозить твою мать из дома ее отца. Она заслуживала лучшего, чем кочевая жизнь. Как и ты. Ты должна жить как леди в доме своего деда, герцога Хутона.

Мадди росла, слушая рассказы о грозном аристократе, который отверг свою дочь из-за того, что сбежала с актером.

– Нет, папа, я не оставлю тебя! Я нужна труппе. Я могу играть мамины роли. Я знаю их все наизусть.

Он погладил ее по волосам и поцеловал в лоб.

– Ты мое благословение, Мадди. Ты похожа на Сару и унаследовала ее актерский талант. – Тут его лицо вдруг словно окаменело, а потом на скулах заходили желваки. – Но тебе не стоит волноваться. Я никогда не отведу тебя к Хутону. Он плюнет мне в лицо и выкинет тебя в канаву – как поступил с твоей матерью…

– Что с тобой такое? – раздался ворчливый голос. – Почему ты до сих пор не написала ответ?

Вернувшись к реальности, Мадди обернулась к старой графине. А та, сидя на кушетке, сверлила ее взглядом, приставив к глазу монокль.

– О, простите меня. Я обдумывала, как бы получше выразиться, вот и все.

Леди София, сидевшая тут же, оторвала взгляд от круглых пялец с вышиванием. В сизо-сером платье она была воплощением стильной вдовы во втором периоде траура.

– Тут нечего обдумывать, – заявила София. – Образец, который я написала, лежит прямо перед вами. – И, обратившись к леди Гилмор, добавила: – Возможно, она недостаточно грамотна, бабушка. Я была бы рада сама это сделать.

– Чепуха. Мадлен уже продемонстрировала свое умение писать, и в этом смысле к ней нельзя придраться. Она должна учиться обязанностям графини, чтобы в будущем не опозорить древний титул Гилморов.

На столе перед Мадди лежали две небольшие стопки приглашений. Одна требовала согласия, другая – отказа. Ей поручили ужасно скучную работу – следовало написать ответы на все приглашения.

В последние несколько дней, – получив взбучку за то, что ездила с Нейтаном в порт, – она была вынуждена возобновить уроки хороших манер. По словам старой графини, титулованная леди должна была утверждать ежедневное меню, проверять инвентаризацию бельевых гардеробных, а также заниматься десятком других дел – в том числе и написанием ответов на приглашения.

Мадди сочла разумным не говорить о том, что ее обучение являлось бессмысленной тратой времени. Она не собиралась оставаться в Гилмор-Хаусе после отъезда Нейтана из Англии в конце сезона. Она заберет свое денежное содержание, снимет дом и осуществит свою мечту, открыв магазин.

И она очень сомневалась в том, что граф Гилмор захочет, чтобы она осталась. Ведь она собиралась учинить скандал, высказав герцогу Хутону все, что о нем думала…

Мадди взяла перо и обмакнула его в серебряную чернильницу. Начав писать подтверждение на приглашение, она обронила через плечо:

– Это приглашение на бал к герцогу Хутону. Я встретила его обоих внуков на балу у леди Милфорд. Лорд Теодор обмолвился, что его светлость чувствует себя неважно.

– Он достаточно здоров, чтобы провести свой ежегодный бал, – ответила леди Гилмор. – А если ты обдумываешь, что сказать его светлости, когда будешь здороваться с ним, то не ломай себе голову. С герцогом не нужно разговаривать. Достаточно улыбнуться, сделать реверанс и двигаться дальше.

Но у Мадди был иной план. Она собиралась обратиться к нему в недвусмысленных выражениях. Ведь главная ее цель в браке с Нейтаном состояла в том, чтобы войти в высшее общество и встретиться с дедом лицом к лицу.

По крайней мере, в этом состояла изначальная причина. Но теперь, с каждым прошедшим днем, Мадди чувствовала, что все больше привязывается к мужу. И ей очень хотелось узнать о нем все, хотелось понять, что сделало его таким восхитительным… и таким невозможным человеком. После поездки в порт стало ясно: ее муж – вовсе не из тех праздных гуляк, коих было великое множество среди представителей знати. Он трудился не покладая рук, и Мадди коробило то, что его отец не ценил достижений сына. И еще она приходила в отчаяние из-за нежелания Нейтана говорить о своем прошлом.

«Я не стану говорить с тобой о нем. Ни сейчас, ни в будущем».

Так что от Нейтана она ничего не узнает. Он просто не захочет говорить о своем отце. Чтобы разобраться в его семейных тайнах, ей придется поискать иной источник информации. Например, тех двух леди, что сейчас находились с ней в одной комнате.

Закончив писать один ответ, Мадди приступила ко второму.

– Могу представить, – произнесла она самым обыденным тоном, – как графиня, мать Нейтана, тоже отвечала на приглашения. И возможно, она сидела за этим же столом. Он ничего мне о ней не рассказывал. Какой она была, бабушка?

– Она была дочерью маркиза, – ответила старая графиня, презрительно фыркнув, – хотя по ее поступкам этого нельзя было сказать.

– Что вы имеете в виду? – удивилась Мадди.

– Она была слишком бойкой и легкомысленной для настоящей леди. К тому же – законченная вертихвостка. Эта ветреница не была верной моему сыну, хотя он того заслуживал. Но я не имею обыкновения говорить дурно о мертвых.

Мадди повернулась к старой графине и уставилась на нее в изумлении.

– Не хотите ли вы сказать, что мать Нейтана в замужестве вела себя неосмотрительно?

– Не чеши языком подобно сплетнице, – резко ответила старая графиня. – Запомни раз и навсегда, что леди всегда должна вести себя скромно и добропорядочно. Нет смысла ворошить прошлое. Его лучше забыть.

Мадди опустила взгляд на бриллиантовое кольцо на своем пальце. Нейтан подарил его ей как знак того, что она принадлежит ему. Она полагала, что вызвала у него ревность, когда дразнила его, говоря, что возьмет любовника. Вероятно, причиной его ревности были воспоминания о матери…

Решив сменить тактику, Мадди спросила:

– А сколько лет было Нейтану, когда его матери не стало?

– Это случилось вскоре после рождения Эмили. – Леди Гилмор перевела взгляд на Софию, увлеченную своим вышиванием. – Сколько это лет ему было тогда, дорогая?