– Никто не будет никого третировать, – заявил виконт. – Мы идем все вместе, ясно?

Он подставил руки обеим дамам, и все трое зашагали по залу. Однако на душе у него было неспокойно. Чего хотела Мадлен? Что ею руководило? Желание помочь его сестре? Или же она добивалась официального представления Данему?

Скорее всего… Впрочем, черт его знает.

К величайшему облегчению Нейта, лорд Теодор Лэнгли стоял у камина один. А Данема нигде не было видно. О, слава богу!..

Нейт не разговаривал с Тео с тех пор, как тот был еще застенчивым неуклюжим подростком двенадцати лет, приехавшим домой из Итона на каникулы, – подростком, вечно сидевшим уткнувшись в книгу. Очевидно, годы не слишком его изменили, поскольку он по-прежнему вел себя так, словно чувствовал себя в высшем обществе не совсем в своей тарелке.

– Ну и ну… Неужели это Тео Лэнгли, – произнес Нейтан, протягивая ему руку. – А я – Нейтан Этвуд, если ты не забыл меня.

Тео вздрогнул и повернулся. Его синие глаза за стеклами очков округлились, и на лоб упала прядь светло-каштановых волос.

– О… здравствуйте. – Он взглянул на Мадлен и, задержав взгляд на Эмили, пожал протянутую Нейтом руку. – М-м-м… вы теперь лорд Роули, не так ли?

– Да, действительно. И я недавно вернулся из длительного путешествия по Дальнему Востоку. Лорд Тео, позвольте представить вам мою жену леди Мадлен и мою сестру леди Эмили. Мадлен и Эмили, это лорд Тео Лэнгли.

Тео нерешительно повернулся к Эмили и благоговейно взял ее обтянутую перчаткой руку.

– Здравствуйте, рад с вами познакомиться.

Мадлен тоже подала ему руку. Сосредоточив на нем взгляд, она смотрела на него, не отрывая глаз, как будто больше всего на свете мечтала познакомиться с братом Данема.

– Какая честь, лорд Тео, – сказала она. – Ваш дедушка – герцог Хутон, не так ли? Вы не знаете, а он здесь сегодня?

Второй вопрос показался Нейту странным – если только не рассматривать Мадлен как искательницу денег и титулов. Но если так… Не этим ли объяснялся ее интерес к Данему? Неужели она выбрала этого прохвоста из-за его родословной? Что ж, если так, то наследник герцога Хутона станет для нее желанной добычей.

– Боюсь, дедушка неважно чувствует себя в последние дни, – сказал Тео. – Но я уверен, что вы встретитесь с ним на нашем балу.

– На вашем балу? – удивилась Мадлен.

– Да, в мае. Вы обязательно должны приехать. К нам все приезжают. Это всегда самый грандиозный раут сезона. – Глаза за стеклами очков вспыхнули. – Не могу сказать, что я люблю большие столпотворения, но дамам они, похоже, нравятся.

Тео и Эмили поглядывали друг на друга украдкой, и Нейт решил, что парень нуждается в подсказке.

– Потому что дамы любят танцевать, – сказал он. – Может, вы с Эмили продемонстрируете свое искусство прямо сейчас.

– Сейчас? О, да-да! Здравая мысль. – Тео поклонился девушке. – Леди Эмили, не угодно ли потанцевать?

– Да, с удовольствием. Благодарю вас!

И они направились в сторону музыки. Нейт посмотрел им вслед. Тео казался очень высоким рядом с маленькой и стройной Эмили. «Этому молодому красавчику следует хорошо с ней обращаться, или ему придется иметь дело со мной», – подумал он.

Нейт обернулся и увидел, что Мадлен тепло улыбалась, глядя на них.

– Они такая красивая пара… – сказала она. – Они, похоже, влюблены друг в друга. Как ты думаешь?

– Похоже, что так, – отозвался Нейт.

И ему вдруг подумалось, что он-то точно влюблен в Мадлен. О, ему сейчас ужасно хотелось утащить ее наверх, найти там какую-нибудь спальню и заняться с ней любовью. Любой темный угол, даже гардеробная подошла бы – любое место, где они могли бы остаться наедине. И он бы вскинул юбки жены, прижал бы ее к стене и проник в жар ее бархата…

– Роули… – раздался за спиной Нейта мужской голос. – У тебя всегда были красивые женщины. На этот раз я вижу скандальную Мадлен Суонн.

К ним подошел Данем с бокалом в руке. В черном сюртуке, с рубиновой заколкой в галстуке и аккуратно зачесанными назад волосами, он выглядел весьма элегантно. Легкая ухмылка, игравшая на его губах, свидетельствовала о раздражении, вызванном проигрышем на аукционе.

Обвивая рукой талию Мадлен, Нейт с угрозой в голосе проговорил:

– Данем, будь любезен обращаться к моей жене как к леди Роули. Дорогая, это пользующийся дурной славой лорд Данем.

– Как поживаете, милорд? – поздоровалась Мадди.

Она продолжала улыбаться, но теперь уже – с натянутой вежливостью. И она не протянула руки, чего требовал этикет, и не сделала книксен. Более того, смотрела на Данема с некоторой опаской. И Нейт задумался, не ошибся ли он в своем суждении относительно ее интереса к нему. Между ними скорее чувствовалась скрытая неприязнь. Но почему же она тогда пригласила его участвовать в аукционе? Может, ее привлекало его высокое положение? Причина, какой бы она ни была, вызывала у Нейта беспокойство.

– Это не Тео ли пошел только что с твоей сестрой? – Данем махнул в сторону танц-паркета. – Боюсь, ничего из этого не выйдет.

– Ничего не выйдет? – холодно переспросил Нейт.

– Да, именно так. Не хочу тебя огорчать, но моему брату не разрешат за ней ухаживать. Хутон никогда не позволит внуку иметь связь с семьей, запятнавшей свою родословную кровью простолюдинов.

Невольно сжав кулаки, Нейт процедил:

– Если собираешься оскорблять мою жену, давай урегулируем вопрос на боксерском ринге. Назови время и место.

Водянисто-голубые глаза Данема слегка расширились.

– Кулачный бой? – усмехнулся он. – Это всегда был твой способ разрешать споры, не мой. Я только прошу тебя предупредить сестру, чтобы не ожидала, что Тео начнет к ней наведываться.

С этими словами Данем скрылся в толпе гостей. «Презренный трус!» – мысленно воскликнул Нейт. Ох, с каким удовольствием всадил бы он кулак в эту гнусную физиономию. Неужели когда-то они были дружками, вместе пили, играли в азартные игры, кутили? Должно быть, он был не в своем уме, когда водился с этим мерзавцем.

Нейт взглянул на побледневшую Мадлен. Та молчала, стиснув зубы, и, казалось, не могла вымолвить ни слова.

Нейт понял, что надо хоть как-то успокоить жену.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить это, – прошептал он, сжимая ее руку. – Я сделаю все, чтобы Данем никогда больше не приближался к тебе.

Мадди вскинула подбородок и пристально посмотрела на мужа. Ее голубые глаза сверкали гневом.

– Не нужно нянчиться со мной. Я в состоянии сама за себя постоять. А теперь, если позволите, милорд, я вернусь к леди Гилмор.

Опешив, Нейт с изумлением смотрел ей вслед. А она, несравненная, гордо прошествовала по залу и села рядом с его бабушкой. Хм… а ведь он ошибался, думая, что Мадлен расстроилась. Нет, она разъярилась. И не он ли был виновником? Но что же такого он сделал?… Только попытался ее успокоить, вот и все.

Впрочем, нет, она разозлилась на Данема. Ведь тот ее унизил, обозвав «простолюдинкой». Хотя…

Какой бы ни была причина ее гнева, Нейт решил не спускать с жены глаз. И не только сегодня, но и в ближайшие дни. Что-то было между Данемом и Мадлен, что-то… не поддающееся объяснению.

И он намеревался выяснить, что именно.

* * *

На другой день, в девять утра, когда Мадди вошла в столовую, граф Гилмор сидел во главе стола в одиночестве.

Мадди остановилась – ей вдруг захотелось тихонько исчезнуть. И она вполне могла бы это сделать, так как граф читал газету и не видел ее. Но почему он находился здесь в такой час? Граф ведь обычно завтракал ровно в восемь. А к девяти исчезал в библиотеке. Мадди уже это усвоила – ей хотелось как можно реже с ним сталкиваться. Что ж, вероятно, позднее возвращение с бала заставило его изменить своей привычке.

Ох, неужели ей придется сидеть со свекром за завтраком? И о чем же с ним говорить? Мадди очень его боялась. По словам Нейтана, граф хотел добиться аннулирования их брака. Остро ощущая его неприязнь, она зачастую буквально немела в его присутствии. Однако она ничего не могла поделать и не могла улучшить их отношения, поскольку ее задача состояла в том, чтобы досаждать ему. И за свои старания она получала весьма приличное вознаграждение…

Только вот… что же делать? Уйти? Но ведь завтрак источал такие соблазнительные ароматы… У Мадди забурчало в животе, и она, изобразив бодрую улыбку, переступила порог столовой.

– Доброе утро, папа. Надеюсь, вы сегодня хорошо себя чувствуете, – проговорила она.

Гилмор опустил газету и смерил ее долгим взглядом. Мадди знала, что выглядела весьма пристойно в своем утреннем туалете из шелка цвета бронзы, но ни одна черта «сурового фасада» не дрогнула хотя бы в намеке на приветствие. Граф безмолвно кивнул ей и протянул свою чашку стоявшему рядом лакею. Тот немедленно наполнил ее из серебряного кофейника.

Мадди прошла к буфету. В подогреваемой посуде был представлен широкий выбор блюд – копченая рыба, колбаса, яйца, приправленные специями почки, каша, гренки. Даже после нескольких недель проживания в этом доме Мадди не уставала поражаться разнообразию стола. В театре она обычно довольствовалась кусочком черствого хлеба и ломтиком сыра.

Положив себе в тарелку яйца всмятку и бекон, Мадди подошла к столу и села по правую руку от графа. Лакей тут же налил ей в чашку дымящийся чай. Мадди добавила немного сливок и размешала серебряной ложечкой. А Гилмор продолжал читать газету, как будто ее и не было рядом.

Мадди намазала маслом кусочек поджаренного хлеба и, собравшись с духом, проговорила:

– Раут у леди Милфорд имел большой успех, не так ли? Похоже, мы все хорошо повеселились.

Граф взглянул на нее поверх газеты и проворчал:

– Вчера вы вели себя вполне приемлемо. Вы это хотели от меня услышать? Считайте, что услышали.

Мадди тихонько вздохнула. И это все? Ему больше нечего ей сказать? И вообще, она вовсе не напрашивалась на комплимент.

– Я думала о леди Эмили, – продолжала Мадди. – Она танцевала с разными молодыми джентльменами. Похоже, ей особенно понравился лорд Теодор Лэнгли.