Оливия Дрейк - Невеста для злодея

– Рада с вами познакомиться, леди Эмили, – сказала она. – Какие у вас чудные каштановые волосы. Они прекрасно оттеняют карий цвет ваших глаз.

Сестра Нейтана смутилась и машинально коснулась своих блестящих локонов.

– О, я…

– Иди сюда, Эмили, – велела старая графиня. – Ты не должна разговаривать с этой женщиной.

Эмили оставила брата и, подбежав к графу, опустилась перед ним на колени.

– Папа, я не видела Нейтана целую вечность. Пожалуйста, позволь ему остаться.

Гилмор медлил с ответом. Наконец, явно смягчившись, сказал:

– Если это сделает тебя счастливой, будь по-твоему. – Прищурившись, он взглянул на сына: – Но только до тех пор, пока Нейтан не найдет собственное жилье.

Стоя внизу у лестничных перил, Нейт смотрел, как Мадлен в сопровождении горничной поднималась по ступенькам, направляясь в спальню. Покачивание ее бедер, обтянутых вишневым платьем, вызывало жгучее желание тотчас же последовать за ней. Хотелось побыстрее запереть дверь спальни и сполна насладиться этим аппетитным женским телом.

Но ничего, он может подождать до вечера. Его жена прекрасно сыграла свою роль. Представление в гостиной было выше всяких похвал. А идея называть графа «папой»… О, это было гениально!

Женитьба сына взбесила графа Гилмора. Отвращение, написанное на его лице, было ни с чем не сравнимо. А рассказ об «аукционе»… Это был гвоздь программы.

Нейт сделал все возможное, чтобы все джентльмены, участвовавшие в «аукционе», узнали о венчании. Скандал разгорится точно пламя! Каждый мало-мальски значительный человек вскоре будет знать, что наследник Гилмора купил в жены скандально известную актрису. В ближайшие дни здесь начнется столпотворение. И многие господа из высшего общества не преминут наведаться в Гилмор-Хаус, чтобы поглазеть на Мадлен.

Проскользнув незаметно в затемненный холл, Нейт тихо рассмеялся и, прислонившись к стене, приготовился ждать. Отсюда открывался прекрасный вид на широкий коридор и дверной проем, ведущий в гостиную. Ему немного претило скрываться в темном углу, как будто он был чужим в Гилмор-Хаусе. «Но ничего не поделаешь, эта уловка необходима», – сказал он себе.

Спустя несколько минут его терпение было вознаграждено. Гилмор вышел из гостиной вместе со старой графиней, опиравшейся на трость. Эмили следовала за ними. Все трое направились к лестнице, по которой недавно поднималась Мадлен. Прекрасно. Похоже, граф собирался проводить бабушку наверх, чтобы она могла отдохнуть перед ужином.

При приближении голосов Нейт отступил в тень, чтобы его не заметили.

– …так непристойно и безвкусно! – донеслись до него слова бабушки. – Нужно написать моей белошвейке. Немедленно!..

– Из свиного уха шелковый кошелек не сошьешь, – проворчал граф. – Боюсь, что эта женщина безнадежная распутница…

Группа миновала холл, и их разговор затих вдали. Нейт сделал в их сторону несколько шагов и увидел, что сестра все еще следовала за отцом и бабушкой.

– Псс… – прошипел он тихонько.

Эмили обернулась через плечо. Он поманил ее пальцем. Она бросила настороженный взгляд на отца с бабушкой, увлеченных разговором, затем побежала к брату.

Он втащил ее в холл и еще раз выглянул наружу. Гилмор со старой графиней направлялись к лестнице, не догадываясь об исчезновении Эмили. Когда же они хватятся ее, то не поймут, куда она подевалась. И с кем.

– В чем дело? – прошептала Эмили. – Почему ты тут притаился?

Нейт внимательно посмотрел на сестру. Десять лет назад она была любознательной шалуньей, пристававшей ко всем с бесконечными расспросами обо всем на свете. Теперь она выросла и превратилась в красивую женщину. Если бы только не оспины, обезобразившие ее кремовую кожу…

– Я только хотел перекинуться с тобой несколькими словами наедине. Поверь, я очень сожалею, что ты стала свидетельницей той сцены в гостиной. Боюсь, отцу и бабушке не по душе моя жена.

– А мне Мадлен понравилась. Она была добра ко мне. Они не должны презирать ее только из-за того, что она актриса.

– Дорогая, видишь ли, у Мадлен дурная репутация среди мужчин.

– Это только потому, что она такая красивая. – Эмили прижала руки к груди. – Я думаю, это замечательно, что вы с ней влюблены друг в друга. И я рада, что ты женился на ней, невзирая на то что подумают люди, – добавила девушка с сияющими глазами.

Слова сестры встревожили Нейта. Но вовсе не потому, что Эмили ошибочно полагала, будто любовь стала причиной его женитьбы. Скорее ему было неприятно видеть, что его наивная сестра восхищалась столь искушенной женщиной, как Мадлен. Когда он составлял свой план мести, ему не пришло в голову подумать, как это отразится на его сестре.

– Нравится тебе это или нет, но мнение людей имеет значение, – сказал Нейт. – И тебе лучше держаться подальше от моей жены. А теперь самое главное: тебя не должны видеть рядом с ней в обществе.

– Ох, ты говоришь как папа!

Это сравнение заставило Нейта скрипнуть зубами. Нет-нет, он не похож на графа Гилмора! Ничего общего!

– Послушай, Эм, – Нейт схватил сестру за плечи, – в этом вопросе он прав. Мой брак непременно вызовет скандал, но я не хочу, чтобы ты из-за него пострадала. Тем более – накануне своего дебюта. Это испортило бы перспективы твоего замужества…

– Ха! На самом деле у меня нет никаких перспектив, – заявила девушка, вскинув подбородок. – Мои предполагаемые кавалеры – это охотники за приданым, вынюхивающие, сколько мне причитается. Я слышала, как бабушка с Софией обсуждали это, не подозревая, что я все слышу.

«Черт бы их побрал», – подумал Нейт с возмущением.

– Не обращай внимания, Эм. Я уверен, ты найдешь себе хорошего мужа. – По крайней мере, он на это надеялся.

– Ладно, постараюсь. А если не найду, – продолжала девушка с усмешкой, – то уйду в монастырь. Передам мое приданое монахиням и посвящу остаток дней своих молитвам в тиши и уединении.

Нейт с трудом сдержал смешок.

– Неужели откажешься от всех земных благ? И украшения тебе не понадобятся? – Нейт полез во внутренний карман сюртука, откуда достал миниатюрную лакированную шкатулку. – В таком случае мне придется отдать это кому-нибудь еще.

– Что это? – Глаза у Эмили заблестели. – Подарок для меня?

Девушка попыталась схватить коробочку, но брат поднял ее над головой – так, чтобы она не достала.

– Сначала пообещай, что не станешь монахиней. По крайней мере, еще долго.

– Обещаю. О, пожалуйста, дай мне это…

Эмили поспешно открыла крохотный замочек и подняла крышку. На подкладке из белого шелка лежала нефритовая подвеска на тонкой золотой цепочке. Девушка вышла в коридор – там было побольше света, – чтобы разглядеть подарок.

– О боже! Это же маленький дракончик. Какая прелесть! Это и вправду мне?

– Безусловно. – Нейт помог сестре застегнуть цепочку на шее. – Я привез это из Китая. Там дракон – символ власти и отваги. Он принесет тебе удачу на твоем дебютном балу.

– Может, поможет мне не наступить на подол. – Эмили вдруг погрустнела. – Но бабушка не разрешит мне надеть твой подарок. Она говорит, что дебютантки могут носить только жемчуг.

– Тогда положи его к себе в сумочку. И это станет нашим секретом.

Эмили просияла.

– Да, конечно! Но сначала я хочу посмотреться в зеркало. – Привстав на цыпочки, девушка оставила на щеке брата легкий, как крыло бабочки, поцелуй. – Спасибо, Нейтан. Ты лучший из братьев.

Нейтан вздохнул и проводил сестру взглядом. Та взлетела по ступенькам лестницы и исчезла, оставив его в одиночестве. Эмили была не права. Он – вовсе не лучший из братьев. Лучший из братьев остался в Гилмор-Хаусе, в то время как он, Нейт, отправился на поиски счастья. Лучший из братьев умер от той же болезни, что поразила Эмили и графа.

Если бы он остался, то, возможно, его лицо, а не лицо сестры обезобразили бы оспины. Может быть, и умер бы он, а не Дэвид.

Нейт сделал глубокий вдох. Воздух казался густым и тяжелым – как в гробнице. Но что же с ним такое? Ведь он сегодня должен праздновать победу, а не предаваться печали…

Нейт зашагал по коридору, направляясь в библиотеку. Хотелось выпить чего-нибудь крепкого и выбросить из головы сентиментальные мысли. Следовало выпить хотя бы для того, чтобы отметить свой сегодняшний успех.

Мадди явилась на ужин с опозданием.

Она влетела в столовую, когда все уже сидели в дальнем конце длинного стола. На мгновенье она замерла в дверном проеме при виде открывшейся перед ней роскоши. На стенах висели семейные портреты. Синего цвета шторы обрамляли темные окна. На столе, убранном полотняной скатертью, в мягком сиянии множества свечей поблескивали хрустальные бокалы и фарфоровые тарелки.

Все это разительным образом отличалось от дощатого стола и перевернутых ящиков вместо стульев, используемых труппой и вспомогательным персоналом для обедов и ужинов в театре.

Место во главе стола занимал граф Гилмор, слева от него сидела девятнадцатилетняя леди Эмили, а справа – его мать. Леди София расположилась рядом с пожилой вдовой, Нейтан же сидел напротив.

Отхлебывая из бокала вино, виконт самодовольно улыбался, глядя на запоздавшую жену. «Он, конечно, очень рад моему опозданию», – подумала Мадди. Она провела несколько часов наверху в огромной спальне с дорогим убранством. Но муж даже ни разу к ней не заглянул, чтобы узнать, как там она. После драматического воссоединения со своей семьей этот дьявол исчез в недрах нижнего этажа, не обмолвившись с ней ни единым словом.

Лакей просил Мадди дождаться звука гонга, после чего спускаться на ужин. Но она свернула не там и блуждала в лабиринте коридоров и переходов, пока, наконец, не набрела на нужную лестницу.

То, что Нейтан забыл о ее существовании, вызывало досаду, но вовсе не потому, что Мадди нуждалась в его обществе. В конце концов, они не были обычными новобрачными, которые не могли провести в разлуке ни одного мгновения. Но он должен был предупредить ее о том, что решил не обращать на нее внимания. У нее было странное ощущение: казалось, муж вытолкнул ее на сцену своей жизни, не дав никаких указаний.