– Путешествовал по Дальнему Востоку. И можешь меня поздравить, я стал весьма богатым коммерсантом.

– Этвуд в торговле? – произнесла пожилая женщина неодобрительно. Ее рука с узловатыми пальцами сжимала золотой набалдашник трости. Светло-карие глаза, окруженные морщинками, то и дело щурились. – Не могу поверить, что даже ты мог пасть так низко, Нейтан.

– Но это правда, бабуля, – ответил Нейт. – Я занимаюсь чаем, шелком, пряностями – всем, что приносит прибыль. Я начал осуществлять поставки в Европу и планирую в ближайшем будущем завоевать рынок в Англии.

– Что ж, поговорим об этом позже. – Ничуть не обрадовавшись успеху внука, пожилая дама обратила внимание на его спутницу. Взявшись за монокль, висевший на шнурке, приколотом к ее платью, она поднесла к глазу линзу в золотой оправе. – Нейтан, объясни, что это за расфуфыренное создание? – проворчала она.

– Нехорошо так говорить о новом члене семьи. – Нейтан обнял Мадди за талию и прижал к себе, точно был по уши в нее влюблен. – Позвольте мне представить мою жену Мадлен, отныне – леди Роули.

Все присутствовавшие дружно ахнули. Лицо графа побелело, как полотно, отчего оспины стали еще заметнее. Вдовствующая графиня прижала ко рту кружевной платок, в то время как хорошенькая черноволосая леди, зашелестев сизым шелком платья, со стоном опустилась на ближайший стул.

Для Мадди это послужило сигналом к действию.

Она бросилась к графу Гилмору, обвила его шею руками и громко чмокнула в изъеденную оспой щеку. От него пахло крахмалом и дорогим одеколоном.

– Как я рада познакомиться с такой выдающейся личностью, как вы, милорд. – Мадди по-девичьи хихикнула. – Но мне ведь необязательно называть вас, милорд, да? Вы же теперь и мне отец, правда? Будет правильнее звать вас папа.

Мертвенная бледность графа сменилась гневным румянцем. Но Мадди уже повернулась к нему спиной и склонилась над вдовствующей графиней.

Морщинистый рельеф её лица был поистине замечателен. Мадди с удовольствием использовала бы его в качестве модели для грима под старуху.

– А вы, стало быть, старенькая бабуля, – сказала она с радостной улыбкой. – Ах, у меня никогда не было бабушки! Мне не терпится познакомиться с вами поближе. Вы только представьте, как задушевно мы сможем с вами болтать!

Когда же Мадди попыталась ее обнять, леди Гилмор отстранилась и выставила перед собой трость – словно щит.

– Держись от меня подальше, девочка! Ты чересчур бесцеремонная!

Мадди изобразила удивление.

– Я сделала что-то не так, миледи? О, простите меня… Просто я так рада, что и сама стала благородной. Кто бы мог подумать, что бедная девушка из Ковент-Гардена выйдет замуж за наследника графа – и станет внучкой графини? – Вскинув голову, Мадди как бы в задумчивости добавила: – Хотя, наверное, я ваша приемная внучка. Боюсь, я не знаю, как в благородном кругу называется наше родство. А вы знаете?

– Прискорбным, вот как, – прошипела леди Гилмор. Она выразительно взглянула на внука, затем перевела взгляд на сына.

Граф же был в ярости; казалось, он вот-вот вцепится Мадди в горло.

Но та еще не закончила. Повернувшись к молодой даме, сидевшей на стуле, она радостно защебетала, но тут же умолкла, осознав, что серый шелк наряда женщины означал второй период траура. По словам Нейтана, его старший брат умер чуть более года назад, и Мадди не хотелось разыгрывать назойливую стерву перед молодой вдовой.

Улыбнувшись, она сказала:

– А вы, миледи? Кто вы такая? Вероятно, Эмили, сестра моего мужа? Или, может быть, его невестка, с которой, по его словам, он никогда не виделся?

– Она вдова Дэвида, полагаю, – пояснил Нейтан. Он вышел вперед и поцеловал руку женщины. – Рад с вами познакомиться, леди София. Вы позволите представить вам леди Роули? Примите наши глубочайшие соболезнования по поводу вашей потери.

Леди София отдернула руку и вскинула изящный подбородок. Ее ярко-синие с зеленоватым оттенком глаза на кремовом лице смотрели с презрением.

– Я все еще леди Роули, – заявила она. – И как вы смеете представлять мне эту… эту распутницу!

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в камине. «Распутница»! Это оскорбление, казалось, все еще витало в воздухе.

– Ну-ну… – протянул Нейт. – Нельзя так говорить о моей милой жене.

Не добавив больше ни слова в защиту Мадди, он прошел к камину и остановился сбоку от него, положив локоть на каминную полку. На его красивом лице играла едва заметная усмешка. Было очевидно, что он наслаждался происходящим.

Мадди старалась сохранять улыбочку. Незаслуженное оскорбление обидело ее, но она ничего другого и не ожидала. Да, она плохо вела себя, но именно так и было задумано. А реакция этих аристократов свидетельствовала о ее успешной игре.

– Но как же так?.. Ведь это я леди Роули, – произнесла она с деланым недоумением. – А вы утверждаете, что вы тоже леди Роули. Как необычно! Получается, что мы обе будем носить одно и то же имя?

– Да, София сохранит свой титул. Она это заслужила, – заявила леди Гилмор. Подразумевалось, что жена Нейтана недостойна его.

Мадди пропустила слова вдовствующей графини мимо ушей. Она будет играть роль болтливой дурочки – таких, по словам Нейтана, граф терпеть не мог.

Просияв и захлопав в ладоши, Мадди воскликнула:

– О, замечательно! Теперь мы будем как близняшки! Мне всегда хотелось иметь сестренку. – Она взглянула на испуганную леди Софию и снова затрещала: – Возможно, мы сможем вместе ходить по магазинам, миледи. Я обожаю мерить шляпки и перчатки, а также всякие другие милые вещицы. А вы?.. Да, кстати, как вы находите мой наряд? Он очень элегантный, правда?

Мадди покружилась вокруг сервировочного столика, так что ее алая юбка неприлично взметнулась вверх.

Леди София окинула взглядом ее облегающее платье с вызывающе низким вырезом и со вздохом заметила:

– Сомневаюсь, что вы понимаете значение слова «элегантный».

– Ах, ладно. – Мадди отмахнулась. – Главное – Нейтан считает его красивым. Он сам выбрал его для меня. Не правда ли, дорогой? – Поскольку именно он задумал весь этот спектакль, Мадди решила, что настал момент снова обратить на него внимание. Покачивая бедрами, она приблизилась к мужу и проворковала: – О, у него превосходный вкус. Вы только посмотрите, как он хорош в своем свадебном костюме. И я так его люблю!..

Губы Нейтана дрогнули в улыбке, и на его щеках заиграли ямочки.

– Это чувство взаимно, ибо никакая другая женщина не обладает таким исключительным достоянием, как ты, любимая.

«Достояние». Он мог и не смотреть на ее грудь, чтобы она вспомнила их недавний разговор. Мадди ощутила прилив жара во всем теле. Другие мужчины также бросали на нее алчные взгляды, но ни один из них не воспламенял ее. А сейчас, вероятно, из-за присутствия его родных, наблюдавших за ними, этот жар ощущался еще острее.

Мадди уже собиралась отвернуться от него, но тут Нейтан обхватил рукой ее талию и, устремив взгляд на отца, проговорил:

– Сразу видно, что Мадлен пользовалась популярностью у мужчин, не так ли? Знаешь, очень многие мечтали обладать ею. Десятка два, не меньше.

Мадди вздрогнула. Прилив жара сменился ознобом. Неужели он собирался рассказать об аукционе? Ох, наверное, собирался… Он ведь понимал, что после этого они станут презирать ее еще больше. И еще больше разозлятся. Особенно – граф.

– Ах, дорогой, ты смущаешь меня. Прошу, не надо…

Он взглянул на нее и с лукавой улыбкой проговорил:

– Не стоит стесняться нашего бурного романа, любовь моя. – Нейт снова посмотрел на графа. – Мне сказочно повезло, когда я выиграл Мадлен. У нее был настоящий гарем восторженных ухажеров.

– Не так уж и много, – возразила Мадди. – И сейчас, наверно, не самый подходящий момент вдаваться в подробности. Пусть твои родные спокойно допьют чай. Будь добр, покажи мне дом. Сгораю от нетерпения! Ужасно хочется увидеть все эти пышные покои. Их тут, наверное, целая тысяча!

Тут граф окинул Мадди ледяным взглядом и, уставившись на сына, спросил:

– Где ты отыскал ее? В борделе?

– Ну уж нет, – усмехнулся Нейтан. – Многие знают ее под именем Мадлен Суонн. Она – бывшая звезда театра «Нептун» в Ковент-Гардене. Возможно, вы видели ее спектакли.

Леди София негодующе фыркнула. Вдовствующая графиня замахала носовым платком у своего морщинистого лица.

– Святые небеса, – пробурчала она.

Затем обе женщины уставились на нее не мигая. Мадди же горделиво вскинула голову. Она очень сомневалась, что этим аристократкам когда-либо приходилось зарабатывать себе на хлеб насущный. Так в чем же тогда заключались их совершенства? В том, что они считали себя лучше других?

– Актриса?.. – Гилмор произнес это слово таким тоном, будто речь шла о каком-то особенно противном паразите. – Нет, я ее не знаю. Я давно не бывал в театре. Весь прошедший год у нас был траур по твоему брату.

При упоминании о смерти брата у Нейтана на щеках заходили желваки.

Немного помолчав, он сказал:

– Значит, вы не слышали и о ее так называемом аукционе.

– Об аукционе? – переспросил граф.

– Нейтан, милый, я и правда хочу осмотреть дом, – проговорила Мадди.

Не обращая на нее внимания, Нейт продолжал:

– Так вот, Мадлен предложила группе избранных мужчин, желавших добиться ее расположения, сделать ставки с предложением цены. Она намеревалась продать свои услуги тому, кто даст наивысшую цену. К счастью, мне повезло. Я предложил ей супружество вместо временного содержания.

Леди София в ужасе вскрикнула. Леди Гилмор, ошеломленная словами внука, разинула рот – и замерла. А лицо лорда Гилмора побагровело от ярости.

– Ты купил эту… эту женщину? – прошипел он. – И посмел удостоить чести носить мое имя?

– Не твое, отец. Мое. Я тоже Этвуд. Или ты забыл? Я твой сын и наследник.