Дебен хотел, чтобы все гадали, действительно ли он увлекся Генриеттой, отвлекая тем самым внимание от ситуации, которой, при прочих обстоятельствах, он старался бы избегать как чумы.

Миссис Ледбеттер расслабилась.

— Не похоже, чтобы он причинил тебе какой-либо вред, и это самое главное. Напротив, его интерес вкупе с визитом, нанесенным мне леди Далримпл, принесли свои плоды, по крайней мере если судить по тому количеству приглашений, что мы стали получать в последнее время. Если ты будешь благоразумна, чтобы не породить больше слухов в этой связи, уверена, еще до конца сезона мы найдем тебе достойного мужа. Теперь, когда будущее Милдред определено, я могу больше времени посвятить тебе. — Мистер Криммер набрался-таки мужества сделать предложение Милдред, и, к всеобщему удивлению, она ответила согласием. — Будет большой удачей, — с улыбкой подытожила тетушка, — выдать замуж вас обеих!

Генриетта слабо улыбнулась в ответ. От необходимости отвечать что-то ее спасло то, что экипаж наконец достиг начала очереди.

Генриетта решила, что лорд Дебен еще не приехал. С первых же вечеров она уяснила, он обычно появляется незадолго до ужина. Этого времени ему хватает, чтобы безраздельно завладеть ее вниманием и шокировать хозяев дома и тетушку, после чего растаять в ночи.

Генриетта изобразила на лице вежливую улыбку, необходимую для ритуала приветствия хозяев вечера, после чего сняла верхнюю одежду и отправилась по многолюдному коридору в бальный зал. Она пообещала себе, что сегодня вечером не станет выжидающе смотреть на дверь хотя бы до окончания первых двух туров контрданса.

По крайней мере в партнерах по танцам она теперь не испытывала недостатка, хотя и не могла вспомнить имени ни одного из молодых людей.

Это, конечно, неправильно, Генриетта была уверена, что ею искренне заинтересовались несколько младших отпрысков благородных семей. Или, точнее сказать, заинтересовались не ею, а ее приданым, о котором, как она подозревала, распустила слух леди Далримпл.

Лорду Дебену такое приданое вовсе не показалось бы солидным. Однако молодой человек, вынужденный сам пробивать себе дорогу, посчитал бы его достаточным, чтобы жить с умеренным комфортом, а не бороться за выживание.

* * *

Когда Дебен прибыл, Генриетта почувствовала, что с нетерпением ожидала его появления. Он улыбнулся ей и указал на пару стульев в укромном уголке обеденного зала, она уже пересекла половину комнаты, прежде чем осознала, что нужно вести себя более сдержанно. К собственному недовольству, Генриетта поняла, что похожа на спаниеля, спешащего к своему хозяину.

— Сегодня вы чем-то рассержены, — заметил граф, помогая ей сесть.

— Не рассерженной, — поспешила опровергнуть его слова Генриетта, — а просто недоуменной.

— Вот как?

— Именно, — подтвердила она, поспешно пытаясь придумать безопасную тему для разговора. Не говорить же ей о том, что именно он безраздельно царит в ее мыслях! Она выбирает платье, мысленно заручившись его одобрением. А бал кажется ей тусклым и скучным, пока не приезжает он.

— Сегодня состоялась весьма примечательная беседа с леди Джесборо, во время которой она познакомила меня с тремя своими незамужними дочерьми и выразила надежду, что мы подружимся.

— И что же вызвало недоумение? Я же говорил, что сделаю вас звездой высшего, — напомнил лорд Дебен, передавая Генриетте бокал шампанского, который схватил с подноса проходящего мимо лакея.

Обычно лакеи не проходят мимо него, а, наоборот, бывают очень предупредительными к его желаниям.

— Да, — ответила она, складывая веер себе на колени. — Так и есть. Но я и подумать не могла, что все случится так скоро. Я-то полагала, что потребуется несколько недель. Тем не менее каждый день мы получаем все более и более поразительные приглашения, а сегодня вокруг меня и вовсе собралась толпа, стоило мне переступить порог. Словно бы я чрезвычайно интересная особа!

— Вы и в самом деле чрезвычайно интересная особа. Говорил ли я вам, что нахожу наши разговоры очень увлекательными?

— О да. Мне известно, что вы считаете меня занимательной. Но потому лишь, что в вашем присутствии я никогда не задумываюсь над словами. Когда же леди Джесборо сделала комплимент моему платью, я, заикаясь, выдавила из себя несколько невразумительных фраз о тетушкиной модистке и о том, что она гораздо лучше, чем портной в Мач-Уэйкеринге. Должно быть, мои слова показались ей чрезвычайно наивными. Она потрепала меня по щеке и сказала, что я преуспею.

— Так и сказала? Хм-м-м… Вот уж не думал, что эта дама так проницательна.

— Что вы имеете в виду?

— Лишь то, что ваш успех гарантирован. Не сомневаюсь, теперь в ваш адрес станут расточать еще больше подобных комплиментов. И, знаете ли, они не всегда будут неискренними. Платье, которое на вас сегодня надето, придает вам очарования, вы похожи на чистый, еще не отшлифованный драгоценный камень.

«Ну почему он не мог просто остановиться после „очарования“? — подумала Генриетта. — Нет, ему непременно нужно внести ясность, добавив, что я неотшлифована».

— Как бы мне хотелось, чтобы вы этого больше не делали, — произнесла она.

Дебен вопросительно вздернул бровь.

— Выискивали во мне черты, которые не считаете достойными порицания, а потом бросали бы их мне в лицо, представляя как похвалу.

Он нахмурился.

— Мисс Гибсон, я полагал, мы уже разобрались с вашим неумением принимать комплименты. Я никогда не говорю того, чего не имею в виду. Напротив, всегда считал ваши наряды очаровательными, за исключением одного-единственного раза, когда мы совершали прогулку по парку. Я не говорил об этом вслух, не желая, чтобы вы погрузились в пучину дурного вкуса, сделав себе мысленную заметку о том, что нужно измениться. Я действительно одобряю ваш стиль. Для начала, именно ваша элегантность породила слухи о том, что я влюбился в вас.

— Поверить не могу, — рассерженно отозвалась Генриетта, — что люди могут подумать, будто вы можете испытывать ко мне tendre[11] лишь из-за моей манеры одеваться.

— Неужели? Однако вы не забыли, что все подумали обратное в день прогулки в парке. Вы сами мне сказали, что я ни за что не мог бы влюбиться в женщину, одетую столь же плохо, как вы тогда.

— Никто же не думает, что вы в самом деле в меня влюбились?

— Давайте не будем волноваться о том, что думают другие, моя курочка.

— Но мне нужно об этом волноваться. Пока мы ехали сюда, тетя посоветовала мне быть с вами осторожнее. И не смейте называть меня курочкой! Я даже не давала вам разрешения обращаться ко мне по имени, не говоря уже о том, чтобы придумывать прозвища, особенно столь ужасающе нелестные!

Дебен щелкнул ее по носу.

— В таком случае никогда больше не надевайте нарядов, которые ассоциировались бы у меня с цыпленком, моя милая. Принимая во внимание ваш носик и это яркое платье, украшенное красными перьями, колышущимися при каждом вашем шаге…

— Теперь вы обращаетесь со мной как с возлюбленной.

Или куклой, которую он подобрал, чтобы поиграть и отвлечься от жизненно важных решений. Потом, когда она наскучит, он отбросит ее прочь.

— Я всего лишь сделала то же, что и вы, — продолжила Генриетта. — Это вам свойственно наряжаться то в один, то в другой маскарадный костюм. К вашему сведению, в тот раз я оделась нелепо исключительно для того, чтобы преподать вам урок.

— Ах вот оно что. — На его губах заиграла ленивая улыбка. — Я это подозревал. Не мог лишь понять, отчего вы сердились на меня в тот день. Не соблаговолите просветить на этот счет?

— Вы пренебрежительно обошлись с моей тетушкой. Вели себя высокомерно и ни словом не обмолвились ни с одним из гостей в ее гостиной. А еще буквально уничтожили беднягу мистера Бентли за то, что тот сказал, как ему понравились ваши лошади.

— И как же ваш нелепый внешний вид должен был наказать меня?

Прежде чем ответить, она некоторое время молча взирала на Дебена.

— Я решила, вам будет ненавистна идея о том, что вас могут увидеть в общественном месте в компании женщины, одетой столь вульгарно. Хотя теперь, узнав вас лучше, понимаю, как глупо с моей стороны было рассчитывать, будто вас смутят разговоры или поступки других людей. Вы так заносчивы, что, вероятно, считаете нелепым замечать людей, стоящих много ниже вас на социальной лестнице.

Его лицо сделалось жестким.

— Не понимаю, отчего вы сегодня в таком невосприимчивом настроении, мисс Гибсон. Я хотел всего лишь немного пофлиртовать с вами. В любой другой вечер вы давно поставили бы меня на место за дерзкую критику вашего стиля в одежде и за то, что я поддразнивал вас, придумав несколько непочтительное прозвище.

«Неужели все так плохо?» — ужаснулась Генриетта, рассудив немного погодя, что так и есть. Она действительно не знала, что с ней творилось всякий раз, как оказывалась в обществе лорда Дебена. Дома в Мач-Уэйкеринге она почти никогда не теряла самообладания. Ей удавалось спокойно выносить братьев, не превращаясь в фурию, даже когда они демонстрировали чудеса глупости. Все вокруг говорили, что у нее замечательный характер.

С другой стороны, прежде ей никогда не приходилось иметь дела с людьми вроде лорда Дебена. В целом свете невозможно отыскать мужчину, которому удалось бы более него вывести ее из себя. Весь вечер она сидела как на иголках, ожидая его появления, а ему нет никакого дела, их отношения он воспринимает всего лишь игрой. Ему нравилось выставлять дураками всех прочих представителей высшего общества. А ее он выбрал потому лишь, чтобы таким образом гарантированно проучить мисс Уэверли. Используя Генриетту в качестве прикрытия, чтобы никто не узнал, что на самом деле он выбирает себе жену, Дебен не испытывал ни малейших угрызений совести. Хуже того, она позволяла ему поступать подобным образом.