Из знакомых про Сашу никто не знал, телефон Николая был недоступен, а кредит оформлен исключительно на Лизавету, которая категорически не понимала, почему это так важно.

– Вы все только о деньгах, а тут человек пропал, черствые вы курицы, – голосила она, пытаясь заплакать. Плакать почему-то не получалось, слезы не выдавливались.

– Мы-то черствые, – заорала на нее Дарья, – а ты просто курица! Нету твоего Саши! Кто твоего ребенка растить будет? Кто кредит будет отдавать? Идиотка!

Вероятно, у некоторых людей, которые берут кредиты, какой-то участок мозга атрофирован, именно поэтому они сосредотачиваются только на действии «взять», а функция «отдать» проходит мимо их сознания. И именно поэтому они страшно возмущаются, когда кредиторы начинают требовать возврата денег. Похоже, Лиза была из таких.

– А тебе-то что? Это наше семейное дело, ясно? – взвизгнула Лиза. – И вообще, я беременная, перестаньте меня нервировать!

– Не-не-не, – запротестовала Настя. – Что значит «наше семейное дело»? У тебя с Сашей своя семья, меня попрошу в это не мешать. Я кредитов не брала, о последствиях предупреждала. Давай включай мозги, ищи мужа, и решайте свои дела с ним, а не со мной. Гос-с-с-с-споди, как же ты мне надоела!

– Ты мне тоже, – не осталась в долгу сестра. – Ты так говоришь, потому что завидуешь мне! Потому что я красивее, моложе, у меня есть муж и будет ребенок!

– Во, Настя, а ты еще какими-то муками совести терзаешься, – ухмыльнулась Даша. – Вишь, какое у человека счастье. Завидуй молча и желательно на расстоянии, чтобы в тебя этим счастьем не срикошетило.

Наверное, они бы там подрались с неадекватной Лизой, но тут позвонил Николай, отчасти решивший несколько вопросов, а отчасти усугубивший весь ужас ситуации.

– Так они с Лизой на Гоа улетели, – поделился Коля информацией. – Сашка давно собирался. Они и билеты купили, и даже с кем-то там договорились. Так что радуйтесь, с глаз долой – из сердца вон.

– К сожалению, Лиза осталась, – мрачно оповестила его Настя. – Так что не знаю, с кем он там у вас улетел, но сестрицу он оставил мне. Вместе с беременностью и кредитом.

Николай издал невнятный вопль, затихнув на некоторое время.

– Эй, вы еще тут? – Насте надоело слушать тишину, и она решила подтолкнуть родственника к конструктивному диалогу. – Давайте обсудим, что делать? Все же ребенок общий.

Вообще-то, она бы не удивилась, если бы Николай быстро попрощался, перепоручив проблему ей. Такое поведение было бы, конечно, ужасно непорядочным, но зато сильно облегчило бы ему дальнейшую жизнь. Настасья вообще в последнее время пришла к выводу, что сильно интеллигентные и порядочные люди чрезвычайно обременяют себя и создают себе проблемы на ровном месте, мучительно их решая.

Николай оказался из совестливых и порядочных. Он оставил кучу телефонов для связи, продиктовал свой домашний адрес, обещал помочь с ребенком, после чего пришлось дать ему Дашу, с которой он начал обсуждать какие-то выплаты и суммы по кредиту.

– А он, оказывается, тоже экономист, – довольно улыбнулась Дарья. – Толковый такой. И человек неплохой, что удивительно при таком братце. Помогать обещал.

– Обещать все они мастаки, – проворчала Настя. – Лучше б он пострадавшую к себе на прокорм взял, а то мне личную жизнь не устроить, даже пригласить некуда.

– Можно подумать, – процедила Лизавета, – что тебе есть кого приглашать. Ха-ха-ха!

– Ты вообще молчи! – взвилась Настя. – Принесла в подоле от придурка, кредит на себя оформила! Сидит тут теперь, ногой качает, глазами хлопает! Я вот сейчас вещи соберу и к Дашке уеду жить! Посмотрю, сколько ты протянешь!

– Не уедешь, – нагло заявила сестра. – Совесть не позволит.

– А жаль, – задумчиво глядя на нее, протянула Даша. – Я б тебя, Настя, насильно увезла, чтобы эксперимент провести. Мне почему-то кажется, что они и без тебя все как-нибудь решили бы. Но ты же рядом, так почему бы не делегировать обязанности. Да, Лизочка?

– Да, Дашенька, – ехидно подтвердила Лиза. Судя по ее безмятежной мордашке, новость о том, что муж свинтил на Гоа без нее, Лизавету как-то не особо сильно тронула.

– Какая-то удивительная эмоциональная тупость, – прошептала Даша, когда Настасья ее провожала в коридоре. – Я думала, она в истерике будет биться. Она у тебя, кстати, башкой в детстве не ударялась? Такое чувство, что твоя сестрица вообще не врубилась, что случилось и чем это все может закончиться.

– Не шепчитесь там, я не глухая! – крикнула из комнаты обсуждаемая. – Я себе другого мужика найду. Сейчас и начну. Пока пуза-то не видно.

– Вот оно, молодое поколение, – ухмыльнулась Даша. – А мы все «любовь, любовь…» С глаз долой – из сердца вон, и нервные клетки целы, и ни седины, ни морщинок. Гладкий лоб, гладкий мозг. Кстати, Настенька, не строй тут рожи. Я б на твоем месте приложила максимум усилий для того, чтобы эта курица еще кого-нибудь себе нашла, причем срочно. Хоть будет на кого кредит повесить.

– Так она ж не в разводе! Я ее юридически никуда пристроить не смогу!

– Это да, – сокрушенно кивнула подруга. – Но ты особо не вникай, а наоборот, займись собой. Дотянула – сама виновата. Ищи мужика и беги отсюда.

– Мне очень хочется сдохнуть! – с чувством выпалила Настя. – Вот перееду на кладбище, там тихо, цветочки, птички и никаких проблем. И главное, Лизка ко мне туда точно таскаться не будет.

– Какое кладбище? – всплеснула руками Дарья. – Да мы тебе еще жениха найдем.

– Да, я так и вижу. Сидит мой принц, читает объявление, мол, тетка последней свежести, тридцать пять лет, хочет замуж и родить. Он такой сразу «ах, какое счастье», на лошадь вскочил и поскакал ко мне по сугробам. Ага, щаз-з-з! – раздраженно проворчала Настя.

– Неправильно структурируешь мысль, – со вкусом выговорила Дарья. – Не тетка, а девушка, не последней свежести, а в расцвете сил. И не тридцать пять лет, а тридцать лет и шестьдесят восемь месяцев! Это в корне меняет дело!

Настя расхохоталась так, что едва не завалила вешалку, вцепившись от смеха в свою крутку и согнувшись пополам.

– Не ржи. Надо правильно складывать слова, тогда все получится, – погрозила ей пальцем Даша и вымелась на лестницу. – Прощевайте, девушки. И не подеритесь тут.

– Противная она такая, – сморщила носик Лизавета. – Много о себе думает, высоко ценит, а ценить-то нечего.

– Ну, ты-то у нас эксперт, – ощетинилась Настасья. – Сбрызни в свою комнату. И давай думай, как жить будешь. На меня не рассчитывай. У меня совесть сегодня в транспорте стырили, я теперь черствая, как позавчерашний батон.

Нечленораздельно пробормотав что-то едкое, Лиза продефилировала к себе.

За кем осталось поле боя, было не совсем понятно.


Наверное, мало захотеть изменить себя и, как следствие, свою жизнь. Надо еще суметь это сделать. И зачастую успех зависит не только от желания, но и от везения. Но в любом случае надо барахтаться и что-то делать.

С этих мыслей началась очередная судьбоносная для Насти ночь. К утру она твердо решила сменить место работы, чтобы Слава не маячил все время перед глазами, тем более что и платили там не очень. Конечно, можно пережить многое, но когда расстаешься с мужчиной, который был коллегой по офису, то приходится расставаться и с работой. Об этом следует помнить всем, кто очертя голову бросается в служебный роман.

Она не хорохорилась, не совершала над собой титанического усилия – наоборот, это решение словно разбило камень, стоявший на пути потока, и река жизни, весело журча и булькая прохладными пузырями, устремилась вперед, обдавая Настасью бодрящей свежестью. Минусы и плюсы посыпались дождем, уравновешивая друг друга.

Когда Анастасия Дорохова, отработав положенные две недели, вышла на новогодний, сверкающий гирляндами проспект с трудовой книжкой в сумочке, ее окатило легким, каким-то веселым ужасом. Безработная, без особых сбережений, без семьи, даже Новый год встретить не с кем! Но сразу вспомнились Дашины слова: делай что должно, и будь что будет. Конечно, первой это сказала вовсе не Дарья, но повторять эту фразу любила именно она.

Действительно, живут же люди, и как-то все у них образовывается само собой. Все равно против судьбы не попрешь.

Дома ее ждала таинственная и торжественная Лизавета.

– Что еще? – устало спросила Настя. С такими физиономиями обычно родителей встречают дети, только что расписавшие стены в спальне акварелью и считающие, что это офигительный сюрприз. Почему-то вспомнилось, что и Новый год, скорее всего, придется встречать с сестрой, а как встретишь, так и проведешь… Тьфу ты!

– Я ходила становиться на учет. По беременности. – Лиза выдавала информацию порциями, интригующе поблескивая глазами из-под рыжей челки.

– Только не говори, что у нас двойня. – Настя схватилась за сердце и прорычала: – Давай не тяни! Что еще случилось?

– Оказывается, я ошиблась. Я не беременна, – выпалила Лиза. – Ты рада?

– Ну, рада, – осторожно промямлила Настасья, все еще не осознавая, что ей только что сказали. Как это так? Получается, Елизавета придурковата до такой степени, что даже не в состоянии разобраться в элементарных вещах. – То есть никакого младенца не будет?

– Не будет! Это у меня что-то гормональное было. Но Сашке я скажу, что из-за него был выкидыш, пусть волосы на себе рвет, гад! И вообще, я поняла, что еще не нагулялась, хочу пожить для себя…

– Угу. А то до сих пор ты не для себя жила, – помотала головой Настя. – В общем, отлично. Раз ты не беременна, ты можешь пойти на работу!

– Ну что ты сразу! – оскорбилась Лизавета. – У меня стресс, между прочим! Я ребенка потеряла!

– Стоп. Я не Шурик, не надо на мне репетировать эту чушь, – замахала руками Настя. – Все, Лиза. Тебе не плохо, ты не будущая мать, так что давай ищи себе работу и корми себя сама. Тем более что на тебе кредит.

– Я сейчас не могу. Я решила, что мне надо замуж, – строго заявила Лиза и для пущей убедительности даже зачем-то поводила пальцем перед носом опешившей сестры. – Поэтому я займусь поиском мужа.