Уединение Джулии нарушил вернувшийся дворецкий:

— Ваша светлость, прибыл мистер Джефферсон.

Ее сердце гулко стукнуло и остановилось, но уже в следующий миг неудержимо забилось снова. Одно мгновение потребовалось Джулии, чтобы понять: Джефферсон приехал не из‑за ее письма, а по собственной воле.

— Проводи его в бирюзовую гостиную, пожалуйста, и скажи, что я спущусь туда прямо сейчас.

Заметив недоуменный взгляд Голдфри, герцогиня вспорхнула со стула и полетела по лестнице, на ходу отдавая распоряжения горничным.

Стивен сидел в кабинете в компании своего управляющего, выписывая чеки. Поместье Клервуд, конечно, процветало, но на его содержание требовались немалые ежемесячные расходы, не говоря уже о личных тратах герцога. Он уставился на один из счетов, вопросительно подняв брови:

— Жорж Лавуазье? Это еще кто?

Управляющий подался вперед, чтобы бросить взгляд на счет, и в этот самый момент в кабинет вошел Рандольф.

Его твидовый пиджак, бриджи и сапоги были сырыми от дождя.

— Это цветочник, к которому вы обращались в прошлом месяце, ваша светлость, — поспешил объяснить брат.

Сердце Стивена зашлось от волнения. Ах, ну конечно, он ведь еще не заплатил за впечатляющие розы, которые посылал Александре! Все внутри болезненно сжалось. Напряженность никак не хотела покидать тело герцога, хотя он изо всех сил пытался забыть и эту хитрую дамочку, и коварную интригу, в которую его вовлекли обманом. Но проблема заключалась в том, что мисс Болтон было просто невозможно забыть. Стивену никак не удавалось стереть из памяти их последнюю встречу — и часы страсти, которые они провели вместе.

Клервуд по‑прежнему был очень зол, он был вне себя от ярости! Но ведь герцог никогда не злился — напротив, провел целую жизнь, учась быть спокойным и сдержанным. Помимо всего прочего, Александра продемонстрировала ему безудержную страсть, в существование которой он прежде не верил. Этой женщине странным образом удалось проникнуть сквозь его броню самообладания, но Клервуд никогда и никому не смог бы в этом признаться.

Стивен наспех подписал чек и вручил его управляющему.

— Прошу нас извинить, — сказал он приказным тоном, и управляющий понял, что пришла пора удалиться.

Рандольф снял промокший пиджак и подошел ближе к горящему камину. Стивен встал, не удосужившись опустить закатанные рукава своего темно‑синего свитера. День был промозглым — холодным и дождливым. Его светлость задумчиво прошелся по комнате, он уже склонялся к тому, чтобы отказаться выслушать Рандольфа, точнее, то, что брат выяснил от своих осведомителей по поводу мисс Болтон. Но слухи о «романе» могущественного герцога и бедной швеи будоражили город, и Клервуд решил, что должен узнать все.

Пока он наливал младшему брату бренди, тот сообщил:

— Отношения разорваны, ваша светлость. Денни отказался от своих ухаживаний.

Стивен не был удивлен. Разумеется, сквайр разорвал отношения. Ни один мужчина не захотел бы жениться на проститутке. Да и мисс Болтон желала заманить в свои сети человека побогаче — так поделом ей! Он протянул брату бокал.

Рандольф с благодарностью принял бренди и сделал глоток, а потом, бросив на Стивена твердый взгляд, сообщил:

— Насколько я знаю, Денни просто в ярости. Он слышал все эти сплетни.

Рандольф немного поколебался, но все же добавил:

— И есть еще кое‑что…

Стивен сунул руки в карманы и уставился на огонь, пляшущий в камине, встав спиной к младшему брату. У Клервуда не было повода чувствовать себя виноватым. Александра строила козни, пытаясь заманить его в ловушку. Герцога, конечно, удивило наличие такого соперника, как сквайр Денни, которого он мог устранить одним‑единственным прикосновением губами к ее шее. И если бы мисс Болтон не оказалась такой коварной стервой, он мог бы даже посочувствовать ей. В конце концов, она, возможно, рассматривала брак с Денни в качестве запасного варианта.

Если бы Клервуд не знал себя настолько хорошо, он бы решил, что на самом деле чувствует к ней жалость. Совсем чуть‑чуть. Но предполагать нечто подобное было просто абсурдно.

И он подумал о том, что такая изобретательная женщина, как мисс Болтон, еще найдет, кого заманить в свои сети.

И все‑таки было одно незначительное обстоятельство, которое не давало Клервуду покоя. Мисс Болтон было уже лет двадцать пять. Почему же тогда она давным‑давно не воспользовалась своей девственностью, чтобы заманить в ловушку какого‑нибудь богача, если действительно вынашивала подобный план?

Этот вопрос, так не нравившийся Стивену, неотступно преследовал его. Герцог обернулся к брату:

— Что еще может появиться в этой истории?

Рандольф поморщился:

— Эджмонт выгнал ее из дому. Очевидно, и до него дошли слухи.

Стивен вздрогнул. Никогда прежде он не был так изумлен, даже шокирован.

— Он выгнал ее? — Странно, но первой реакцией герцога было задать этому пьянчуге Эджмонту хорошую трепку. — Куда же она отправилась?

— Сняла комнату в Лондоне. И, судя по всему, продолжает шить для нескольких леди, устроила что‑то вроде ателье.

Сердце Стивена выкинуло причудливый фокус — вдруг ушло в пятки от страха. Ее выгнали из родного дома. И сейчас она шьет, пытаясь заработать на жизнь, сидя в убогой комнатушке лондонской гостиницы.

Стивен напомнил себе, что это не его дело и он не должен тревожиться. Пытаясь отогнать назойливые мысли, он тут же вернулся к своему столу.

— Рандольф, мне бы хотелось просмотреть с тобой некоторые бухгалтерские книги, — сказал Стивен, отказываясь думать об Александре.

Рандольф подошел к брату:

— Кстати, у меня замечательные информаторы. Они дали мне ее новый адрес.

Стивен мрачно поднял глаза, перехватив взгляд брата. Было просто невозможно поверить в то, что в тоне Рандольфа слышалось явное неодобрение.

— Ты обвиняешь меня в ее несчастьях?

Младший брат стойко выдержал его взгляд:

— Полагаю, да.

Стивен был озадачен:

— Выходит, ты принимаешь ее сторону?

Лицо Рандольфа на мгновение задумчиво исказилось, и он тихо заговорил, забыв о своей обычной почтительности к Клервуду.

— Мы — братья. Я безмерно восхищаюсь тобой — и очень благодарен за то, что ты являешься моим наставником. Но я не думаю, что мисс Болтон заслуживает такого отношения, всех этих упреков. Я не могу понять, почему ты бросил ее столь бессердечно: я считал, что ты на такое не способен! Даже представить себе не могу, что она сделала, чтобы вызвать в тебе такую ярость! Возможно, ты мог бы простить ее, независимо от того, что она сделала, — сказал Рандольф и, спохватившись, добавил: — Ваша светлость.

Даже в нынешнем, далеком от спокойного состоянии Стивен ощутил гордость за младшего брата.

— Редкие мужчины осмеливались говорить со мной так, как ты только что. Но я рад, что ты был со мной откровенным.

Рандольф улыбнулся:

— Я не собирался критиковать. Но эта ситуация меня тревожит.

— Не трать свое время попусту. Мисс Болтон — настоящий борец, она выдержит любые трудности. И я убежден в том, что ее разлад с отцом — дело временное. В конце концов, именно она сплачивает всю семью.

Рандольф, казалось, не верил собственным ушам:

— Так ты не собираешься ей помогать?

Стивен резко поднялся:

— Я никогда не прощаю предательства, Рандольф, и тебе следует вести себя точно так же. Мисс Болтон предала меня — она вздумала играть со мной, — и теперь ей придется подыскать другого благодетеля, который спасет ее из нынешнего бедственного положения.

Рандольф укоризненно покачал головой:

— А что, если никто другой этого не сделает? Что тогда?

— Не дави на меня! — предостерег Стивен.

— Могу ли я хотя бы навестить ее?

Стивен внимательно посмотрел на брата. Долго думать не потребовалось, решение пришло мгновенно.

— Если ты собираешься ее навещать, это исключительно твое дело. Я не хочу больше никакой информации — ни единого слова. — И когда Рандольф взглянул на герцога с осуждением, тот бросил: — Моей вины в этом нет. Она сама навлекла на себя все эти неприятности.

— Конечно… ваша светлость.

Глава 12

Стараясь казаться спокойным, Тайн Джефферсон прохаживался по гостиной, в которую его провел слуга. Сохранять внешнюю невозмутимость было непросто: его сердце учащенно колотилось, внутреннее напряжение нарастало, ведь на сей раз визит к герцогине не был случайным. Тайн старательно гнал от себя мысль навестить Джулию, хотя герцогиня так настойчиво приглашала его на прошлой неделе. Учитывая свой все возраставший интерес к этой женщине, он считал, что ничего хорошего из их новой встречи не выйдет.

Теперь Джефферсон смотрел на нее, и его сердце громко стучало. Он часто вспоминал герцогиню в последние дни, но сейчас она казалась еще более стройной, просто крошечной, и красивой.

Джулия улыбнулась ему и мягко сказала:

— Какой приятный сюрприз!

Тайн заставил себя улыбнуться, хотя его сердце совершило несколько причудливых кульбитов, а пульс оглушительно стучал в ушах. Но робеть он не привык.

— Надеюсь, вы действительно так считаете.

Джулия сделала шаг вперед, не отводя от него искрящихся теплотой глаз. Ее щеки все еще горели после прогулки на свежем воздухе.

— Конечно, считаю. Я так рада, что вы навестили меня! Я только что вспоминала о вас.

Британцы были, вероятно, самыми вежливыми, самыми деликатными людьми, которых Тайну доводилось встречать, но слова герцогини прозвучали не то чтобы вежливо… скорее сердечно, словно она обращалась к близкому другу. Он был поражен.

Все это время Джефферсон думал о том, что приглашение Джулии было продиктовано все той же знаменитой британской учтивостью и ничем иным, хотя, по правде сказать, ему хотелось большего, чем пустая светская болтовня. Но Джулия настоящая леди, герцогиня, и желать большего было бы ошибкой — именно поэтому он решил воздержаться от нового визита. Тайн старался не думать о ней, но это оказалось просто невозможно. Каждый день он настойчиво спрашивал себя, состоится ли их новая встреча, столкнутся ли они снова на каком‑нибудь званом ужине или в опере. И в глубине души Джефферсон надеялся на это. Но он не увидел Джулию ни на одном из светских раутов, на которые был приглашен. Он не натолкнулся на нее в парке, не застал ее за походом по магазинам на Оксфорд‑стрит. Тайн был разочарован.