– А вы останетесь здесь! – отрезала Жанна, – Будем надеяться, что через некоторое время страсти улягутся и я вернусь. А может, и нет, там видно будет!

– Госпожа Жанна! – залилась слезами Аньес. – А я, а мне, а он…

– Они с конюхом пожениться хотели! – подала голос из кресла в помощь подруге Жаккетта.

– Ну и женитесь, черт с вами! – отмахнулась Жанна. – Неси парадный наряд и начинай укладывать дорожный сундук. Отнесете его в экипаж и на сиденье поставите так, чтобы снаружи не было видно. На обратном пути возьмите большой кувшин с плотной крышкой. И рты держите закрытыми! Жаккетта, быстро делай мне прическу, с которой не стыдно появиться перед герцогиней!

Жаккетта к этому моменту плотно поела и немного приободрилась. Госпожа Жанна, судя по всему, не собиралась безропотно попадать в застенки инквизиции, глядишь, и удастся им выбраться из этой передряги. На сытый желудок жизнь перестала казаться безнадежной штукой, а значит, надо шевелиться.

Вдвоем с Аньес они всунули Жанну в роскошное платье. Жаккетта накинулась с гребнем на кудри госпожи, а Аньес принялась кидать в сундук наряды.

Через полчаса они управились и отнесли вещи в карету.

Одетая и причесанная Жанна выскользнула через заднюю дверь в сад. Аньес стояла на страже, а Жаккетта умело орудовала лопатой. Не мудрствуя лукаво, Жанна решила спрятать кувшин с большей частью своих драгоценностей в перекопанной на зиму цветочной клумбе, чтобы не возиться с заметанием следов.

– А чего мы все с собой не берем? – спросила Жаккетта, врезаясь лопатой в клумбу.

– Не храни яйца в одной корзине! – снизошла до объяснений Жанна. – Охраны не будет, обчистят по дороге – и все дела!

Кувшин с украшениями погребли в яме, и клумба опять вернулась в прежнее перекопанное состояние. Узелок Жаккетты присоединился к сундуку Жанны. Пора было ехать.

– Большой Пьер, будешь сопровождать нас в замок! – приказала Жанна. – Ришар, ты сегодня будешь за кучера!

Услышав последние слова, Аньес побледнела и вцепилась в фартук, делая вид, что все идет как обычно. Жаккетта успокаивающе гладила ее локоть, а Жанна, нахмурившись; выразительно поглядывала в их сторону.

Кроме них троих, никто не подозревал о беде, ворвавшейся в Аквитанский отель: по-прежнему хлопотала на кухне бретонка Филлиппа, несли службу караульные, пошла выбивать ковер горничная… Спокойно седлал коня Большой Пьер. Только Ришар заподозрил неладное, и все оборачивался в сторону Аньес. Но около экипажа величественно, как памятник самой себе, застыла Жанна, и ее взгляд отбивал всякую охоту интересоваться чем – либо, кроме своих прямых обязанностей.

– Ну ладно, даст Бог, свидимся! – шепнула Жаккетта Аньес и на мгновение прижалась щекой к ее щеке. – Не паникуй. Ришар скоро вернется.

Жанна заняла свое место в экипаже, Жаккетта пристроилась рядом с ней, так как другое сиденье полностью занимал сундук.

– Стойте, не уезжайте! – пискнула Аньес. – Я сейчас!!!

Она опрометью кинулась в дом и через несколько минут примчалась обратно, тяжело дыша открытым ртом.

– На!

Встав на подножку Аньес сунула Жаккетте маленький предмет на кожаном шнурке, перекрестила их напоследок, спрыгнула на землю и пошла обратно не оглядываясь, чтобы не разреветься в полный голос.

Открыли ворота. Ришар тронул коней, и Аквитанский отель остался в прошлой жизни.

Жаккетта задумчиво качала на ладошке знакомый амулет.

– Что это? – спросила Жанна.

– Талисман от дорожных напастей! – поглаживая пальцем округлый бок медной фигурки, ответила Жаккетта.

Ронять слезу на осколки разбитой вдребезги жизни и стенать по поводу утрат было некогда. В экипаже беглянок царил дух неприлично здорового практицизма.

– Так. Вещи тут. Деньги и драгоценности тоже. Гребни ты, надеюсь, не забыла? – вслух перечисляла взятое Жанна.

– И гребни взяла, и сеточки. Притирания в боковом отсеке. Жаль, бензоя мало, – подтвердила Жаккетта, ковыряясь в сундуке.

– Ах да, чуть не забыла!

Жанна краем платочка принялась тереть глаза. Через минуту веки припухли и покраснели.

– Похожа я на убитую горем?

– Нет, – чистосердечно ответила Жаккетта, закрывая крышку. – Больше похоже, будто вы глаза песком засорили!

– Ну и дура! – не поверила Жанна и кончиками пальцев, смоченными в слюне, увлажнила уголки глаз. – Дай зеркало, сама погляжу!

Получив маленькое зеркальце на ручке, она осмотрела свое лицо.

– Сойдет! – решила Жанна. – Подождешь меня в карете и упаси тебя Бог раскрыть рот в мое отсутствие!

Известие о том, что Жанна должна срочно ехать домой к тяжело заболевшей матушке, герцогиня Анна встретила с сочувствием и состраданием. Она без разговоров отпустила свою придворную даму, вытерев напоследок ей заплаканные глаза собственным платочком. Принимая соболезнования со всех сторон, обрадованная Жанна поспешила обратно.

Пока все шло хорошо, но на выходе встретилась Франсуаза, которая намертво вцепилась Жанне в локоть и трагическим шепотом сообщила:

– Моя дорогая, что я сейчас пережила! Представляешь, по пути сюда я заехала к баронессе де Круа, и на моих глазах инквизиция арестовала ее! Среди бела дня?! Я чуть в обморок не упала! Это так чудовищно, до сих пор поверить не могу!

Осторожно, но решительно высвобождая свой локоть, Жанна, в свою очередь, сообщила:

– А у меня, дорогая, такое несчастье! Пришло известие, что матушка слегла… Спешу сейчас домой, боюсь, не опоздаю ли… Так не хочется уезжать, но даже на маскарад задержаться не могу! А насчет баронессы ты права – это чудовищно! Наверное, произошла какая-то ужасная ошибка и скоро все разъяснится! Прощай, дорогая, я надеюсь, что скоро вернусь!

Промокнув платочком сухие глаза, Жанна поспешила к выходу. «Надо же, как быстро работают! – думала она. – Скорее из города! Баронессе хорошо: ее многочисленные родственники поднимут такой шум, что в самом крайнем случае госпожу де Круа упекут в монастырь замаливать многочисленные грехи, будь она хоть сама сатана! А обо мне, кроме меня, и позаботиться некому! Пока все складывается одно к одному: Мефрэ начала сдавать своих клиентов, а их у нее было полгорода. Большую часть припугнут, оберут до нитки и отпустят. Но вот когда всплывет моё имя. Вот тут соберут все в кучу: и дружбу с беглой госпожой де Шатонуар, и знакомство с арестованной госпожой де Круа, и подозрительно скорую смерть мужа! А на пытке я конечно же сознаюсь, что регулярно участвовала в шабашах и воздавала богомерзкие поклонения дьяволу. Откупиться нечем. Дурак Болдуин оскорблен до глубины души и с радостью отправит на костер всех, присутствовавших вчера на пирушке. Вывод один: надо незамедлительно уносить ноги из Бретани, не то в один прекрасный момент я обнаружу себя стоящей на куче дров. Такого незаслуженного конца мне не надо, и теперь моим домом надолго станет дорога. Ну и пусть! В этой дыре сидеть тоже радости мало!»

– Выбирайся на Нантский тракт! – приказал она кучеру.

Ришар в этот момент смотрел на воробьев, сновавших между лошадьми и затевавших буйные драки из-за овса. Он и Большой Пьер заключили пари на двух драчунов. Солдат ставил на забияку с хорошо прореженным хвостом, а конюх – на толстого крепыша. Жаккетта тоже подсматривала за дракой одним глазом из-за кожаной шторки.

Забияка был проворней и постоянно наскакивал на противника. Но крепыш, возмущенно чирикая, отбивал его атаки. Так продолжалось довольно долго, но, наконец, переменчивое военное счастье улыбнулось и крепышу, когда задира сам выдохся от своих же наскоков и замедлил броски. Теперь толстячок пошел в наступление и прогнал ощипанного забияку от заветной пригоршни овса.

Довольный Ришар занял место кучера, недовольный Большой Пьер вскочил в седло. И карета поехала прочь из города.

Они даже не догадывались, что для Жанны и Жаккетты это не просто загородная прогулка, а начало длинного пути.

Вот и пригороды остались позади. Пока экипаж громыхал колесами по мостовым Ренна, беглянки с замиранием сердца ждали, что сейчас остановят карету и неприметная черная фигура одним словом перечеркнет жизнь с ее надеждами, радостями и горестями, оставив лишь короткий промежуток времени перед уходом в Вечность, заполненный страхом, страданиями и дикой болью.

Не прошло и полдня с того безоблачного раннего утра, когда Жаккетга отправилась возвращать миссал забывчивому помощнику инквизитора, но по накалу страстей и событий словно месяц пролетел!

– Ришар! Ищи место для прива-а-ала! – крикнула Жанна конюху и, палец за пальцем снимая перчатку, буднично и устало сказала Жаккетте: – Доставай дорожное платье, на голову что-нибудь и обувь потеплее. Пора соответствовать дороге.

Ришар высмотрел удобную полянку и направил туда коней.

Пока Жаккетга переодевала госпожу. Большой Пьер разжег костер, подвесил над огнем котелок с водой и со вздохом подставил Ришару крепкий лоб под проигранные щелчки.

Занятая с головой Жаккетта, держа в зубах шпильки, выставила им корзину. Жестами велела приготовить из ее содержимого что-нибудь съедобное и опять исчезла в чреве экипажа.

Хотя его никак нельзя было сравнить с обширным дормезом мадам Изабеллы и тем более с дамским будуаром, Жанна упорно не хотела выбираться на уличный холод, предоставляя Жаккетте возможность проявлять чудеса изобретательности. Вжимаясь в обивку стенки кареты, Жаккетта стягивала с госпожи пышное придворное платье из золотистой парчи. Платье занимало больше места, чем Жаккетта и сундук вместе взятые.

С грехом пополам Жанна все-таки высвободилась из наряда. Жаккетта надела на нее «скромное» бархатное платье, зашнуровала, упаковала жесткое парчовое великолепие, и сразу стало просторней. В теплом платье Жанна согрелась и, к облегчению Жаккетты, отправилась, накинув плащ, на свежий воздух.

Выполняя продовольственный приказ, Ришар с Большим Пьером не вдавались в тонкости кулинарии. Они просто покидали в котелок найденные в корзине бобы, вареные яйца, копченое мясо, сыр, лук, морковь, немного проварили и теперь пытались выдать получившееся кушанье за «рагу по-деревенски».