— Как ты мог так поступить? — спрашиваю я.

Моё сердце колотится как сумасшедшее, и я едва могу дышать.

— Что ты сделал? — спрашивает мама.

Папа пожимает плечами и моет руки. Как будто меня тут и нет. Мама переводит взгляд на меня и вопросительно поднимает бровь.

— Он назвал Пита отморозком, а потом сказал мне, что я должна пойти на свидание с Чейзом, а всё потому что позвонил его папаша и щёлкнул пальцами. — Для пущего эффекта я щёлкаю своими.

Пытливое выражение на мамином лице сменяется сердитым.

— Что? — спрашивает она. Схватив папу за плечо, мама разворачивает его лицом к себе. — Уж кто-кто, а ты… как ты мог назвать Пита отморозком?

— Прямо ему в лицо сказал! — кричу я. — А потом Пит ушёл. И я даже не знаю, что он думает.

— Зато я знаю, что он думает, — бормочет папа.

Мама хмурится.

— Он думает, что не нравится тебе!

Папа хмыкает что-то неразборчивое. И это весь его ответ?

Выражение на мамином лице смягчается. Она читает папу как книгу. Мне бы так.

— Что? — спрашиваю я, переводя взгляд то на неё, то на него.

— Твой отец боится, что Пит пытается залезть к тебе в трусики, — говорит мама.

Она поднимает бровь, глядя на папу, который вообще старается не смотреть в мою сторону.

Я вскидываю руки.

— Так в том-то и дело! — кричу я. — Он не пытается залезть мне в трусики. Он даже не собирается меня целовать!

— О, — выдыхает мама.

Папа снова что-то бубнит, и она гладит его по плечу, нежно глядя на него.

— Что? — вновь спрашиваю я.

— Папа боится, что ты останешься с разбитым сердцем, — спокойно объясняет мама и с сочувствием смотрит на папу.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Большинству девчонок разбивают сердце, когда им лет по восемнадцать. Или шестнадцать. Ну, или когда там они начинают встречаться с парнями. — Я показываю на себя большим пальцем. — У меня, папа, никогда не было парня. — На глаза наворачиваются слёзы, и я быстро моргаю, чтобы не заплакать. Да что ж такое-то? — Мне нравится Пит, и он тот, кто может понравиться тебе. Так в чём проблема? Мы же даже не были на свидании!

— Я видел, как он смотрел на тебя у бассейна. — Папа тяжело вздыхает. — Он смотрит на тебя так же, как я смотрю на твою маму. — Он поднимает мамин подбородок, чтобы их взгляды встретились. — Я увидел её и, хотя понимал, что не ровня ей, захотел её больше всего на свете. — Он переводит взгляд на меня. — И точно так же смотрит на тебя Пит. Это меня пугает, Рейган. А не то, что он отморозок или что он бедный, или то, что он сидел в тюрьме. Пит смотрит на тебя так, словно не хочет ни на секунду отводить взгляд. Он бы даже, наверное, нравился мне больше, если бы просто хотел залезть к тебе в трусики, потому что с этим ты в состоянии справиться. Но влюблённый в тебя мужчина — это совсем другое. Ты не готова к этому. — Папа передёргивает плечом. — Не готова.

С таким же успехом он мог бы воткнуть мне нож в сердце.

— Откуда ты знаешь, к чему я готова, а к чему — нет? — спрашиваю я.

— Я видел, что сделал с тобой тот козёл, Рейган. — Папа так сильно ударяет кулаком по кухонной столешнице, что подпрыгивает посуда. И я тоже. — Я видел, в каком состоянии ты ходила по дому, как вздрагивала от каждой тени, как окружила себя стенами, чтобы больше никто не мог причинить тебе вред. Ты научилась тому, как можно защитить своё тело, но никто не научил тебя, как защитить своё сердце. — Он бьёт себя кулаком в грудь. — Ты не готова к тем отношениям, которых хочет Пит. Совершенно не готова.

— И что ты хочешь, чтобы я сделала? — спрашиваю я так тихо, что сама едва разбираю свои слова.

Но папа меня услышал.

— Остановись, пока ещё не слишком поздно, — произносит он. — Прекрати это.

— Ладно, — выдыхаю я. — Ты победил.

Развернувшись, я выхожу из кухни.

Мы с Питом познакомились всего два дня назад. Но почему тогда у меня такое ощущение, будто моё сердце знает его всю жизнь? Не понимаю. Возможно, папа и прав.


Пит

За ужином я пытаюсь не смотреть на неё. Она сидит со своей матерью и братом, но её отца с ними нет.

Её мама машет мне рукой, чтобы я присоединился к ним, но я качаю головой и сосредотачиваюсь на своей тарелке.

— Почему ты не сидишь с Рейган? — спрашивает меня Тик-Так, усаживаясь рядом.

Я пожимаю плечами. Не могу подобрать нужных слов, чтобы ответить ему.

— Как тебя зовут, чувак? — спрашиваю я.

Он улыбается.

— Эдвард.

— Кто-нибудь называет тебя Эдди?

Он качает головой.

— Так называл меня только один человек. Но я подстрелил его, когда застал за тем, как он насилует мою младшую сестру. — Он избегает встречаться со мной взглядом. — Поэтому я не советую тебе так меня называть. — Он ухмыляется. — Зови меня придурком, да как хочешь зови, но только не Эдди.

— Это был твой отец? — спрашиваю я.

Он качает головой.

— Нет, просто мужик, за которого вышла моя мать. — Он смотрит куда-то вдаль, словно что-то вспоминает. — Я подстрелил его. Бах! — Последнее слово он говорит тихо, как в автобусе, когда впервые заговорил со мной.

Ничего себе. Даже не знаю, что сказать на это.

— Как твоя сестра? — спрашиваю я, вспоминая, в каком состоянии нашёл тогда Рейган. И мне не хочется даже знать, что было с его сестрой.

— Ей тогда было всего одиннадцать лет, — шепчет Тик-Так. — Грёбаных одиннадцать лет.

Не следовало мне его осуждать, когда мы только познакомились.

— Мне очень жаль, — говорю я.

— Меня просто бесит, что он забрал то, что могло бы у неё быть, знаешь?

Я киваю, но на самом деле, конечно, не знаю.

— А сейчас она живёт с твоей мамой?

— Нет, — отвечает он. — Её забрали в приют. Маму тоже арестовали, почти сразу же после того инцидента. За наркотики, наверное. — Он пожимает плечами. — Ей будет лучше в какой-нибудь хорошей семье. — У него загораются глаза. — Мне сказали, что я смогу навещать её, когда выйду. Всего на час, и мы не сможем оставаться наедине, но ничего страшного. Мне просто нужно знать, что с ней всё в порядке.

Я киваю.

— У меня нет сестёр.

— Твоя девчонка, Рейган, — говорит Эдвард и улыбается. — Похоже, она может за себя постоять.

— Она надрала мне задницу. — А что, это правда.

— Как думаешь, она сможет научить меня парочке приёмов карате? — спрашивает он.

Я ухмыляюсь.

— Спроси у неё сам.

— Как бы я хотел, чтобы кто-нибудь научил таким вещам мою сестру. — И на его лице вновь появляется отстранённое выражение.

Я не уверен, что это что-то бы поменяло, но всё равно киваю.

Эдвард поднимается, чтобы выбросить свою тарелку, а затем снова поворачивается ко мне.

— Когда я выйду, можно мне будет тусоваться с тобой и твоими братьями? Фил говорил, что ты живёшь недалеко от меня.

Я киваю.

— Почему бы и нет. — Я не знаю этого пацана, но он пережил тяжёлые времена, и в этом не было его вины. — Побросаем мяч.

Он ухмыляется.

— Договорились.

Эдвард уходит, чтобы переодеться. Сегодня молодых парней освободили от обязанностей на весь вечер. Им разрешили воспользоваться бассейном и подурачиться, так что сегодня им можно будет побыть просто мальчишками.

Я вновь сосредотачиваю всё внимание на своём ужине. Теперь, когда Эдварда нет, глотать легче. У меня нет сестёр, но есть племянница, Хайли, и я не единственный из Ридов, кто убьёт любого, попытавшегося её обидеть. Ей пять лет, и я уже давно её не видел. Чёрт, да она, наверное, и не помнит меня. Но я всё равно, не колеблясь ни секунды, отдал бы за неё свою жизнь.

Обеденная зона начинает пустеть, и я понимаю, что слишком распереживался по поводу Эдварда и его сестры. Напротив меня садится мистер Кастер и, упёршись локтями в стол, протяжно выдыхает.

— Моя дочь больше со мной не разговаривает.

Я не отвечаю и запихиваю в рот полную вилку спагетти, чтобы у меня была на это уважительная причина.

— Похоже, ты ей очень нравишься.

Я откусываю кусок хлеба. И по-прежнему ничего не говорю. Снова стало тяжело глотать.

— Её мама тоже со мной не разговаривает, — продолжает он и криво усмехается. — Но мне нравится секс с моей женой, поэтому я решил, что лучше будет поговорить с тобой и расставить всё на свои места.

Я давлюсь спагетти. Подняв на него глаза, стараюсь отдышаться и кашляю в кулак.

— Женщины всегда найдут способ получить то, что хотят, Пит, — говорит он. — А моя жена хочет, чтобы Рейган сама делала за себя выбор. — Он делает глубокий вдох. — Мне кажется, ты её выбор. — Он указывает на меня пальцем. — Но если обидишь её, то помоги тебе Господь. Я найду тебя где угодно и сделаю с тобой такое, о чём ты даже представления не имеешь.

— Да, сэр. — Мой ответ больше похож на писк. Я прочищаю горло и напоминаю ему: — Но мы только что познакомились.

Он качает головой.

— В своей голове она знает тебя уже два с половиной года, сынок. Так что вы не только что познакомились. Ты стал её героем в ту ночь, когда позаботился о ней. И теперь только время покажет, что из твоего образа она надумала сама. Но Рейган чувствует связь с тобой, и ты единственный, кого она подпустила к себе так близко. Так что моё тебе благословление.

Я ухмыляюсь.

— Спасибо, сэр.

Я перевожу взгляд на Рейган, но она не смотрит на меня. Её взгляд опущен. Я доедаю свой ужин и иду к ней. Но когда я подхожу, она уже уходит.

— Рейган, — окликаю я её.

Она тяжело вздыхает и, повернувшись ко мне, пинает носком шлёпанца камушек.

— Мы сможем увидеться, попозже? — спрашиваю я.

— Зачем? — отвечает она, не глядя мне в глаза.

— Ого, вот так вот, — бормочу я.

Она поднимает на меня взгляд.

— Прошу прощения?

Телефон в её заднем кармане начинает звонить, и она, достав его, смотрит на экран. Я тоже вижу высветившееся имя, когда она поднимает мобильник к уху и отвечает — Чейз. Рейган поднимает вверх палец в просьбе подождать, пока закончит разговор.