Элизабет Роллз - Несносная девчонка

А он, уж точно, не святой. Тянущая боль в паху была тому свидетельством. И это происходит всякий раз, когда он ее видит. Ему хочется заключить ее в объятия и зацеловать до беспамятства. Не говоря уже о других неприличных вещах, которые он хотел бы проделать с ней. А она ведь молодая леди, находящаяся под его покровительством или… у него на службе, как изволила выразиться глупенькая маленькая гордячка. Можно подумать, что она работает горничной!

Крессида мгновенно доводит его до состояния возбуждения. От одной только мысли об этом Джек застонал. Господи, она создана, чтобы доставлять наслаждение. Когда она поднимает голову, то губы ее слегка приоткрываются и ему приходится взять на вооружение все свое самообладание, чтобы не завладеть ее ртом. Губы у нее пухлые и розовые, теплые и влажные, словно малина. Когда он об этом думает, у него все тело ломит.

А догадывается ли она о том, как действует на него? Неужели он совершенно осознанно повторяет собственную ошибку?

Он вспомнил Селину. Господи, с тех пор прошло более пятнадцати лет. Не успел он появиться в Лондоне, как Селина Пилкингтон свела его с ума. Сколько раз он «случайно» заставал ее одну, а сколько раз она то подворачивала щиколотку, то нечаянно теряла туфельку, то спотыкалась во время танца и ее мягкие груди вроде невзначай задевали его руку. Она не хотела быть скомпрометированной, но хитрости ей было не занимать.

К концу сезона он настолько сильно влюбился, что уже был готов сделать предложение, наплевав на молчаливое осуждение родителей. Его заставил одуматься Марк. Они даже подрались, а после Марк, не стесняясь в выражениях, объяснил, что мисс Пилкингтон твердо знает, чего хочет, и никогда не теряет туфли, если рядом нет Джека.

«Она водит тебя на поводке, словно щенка, старина. Всем известно, что дочка леди Пилкингтон не продешевит. Ведь ты – желанная добыча, хоть у тебя и нет титула».

В результате кулачный поединок с Марком спас Джека. С подбитым глазом и распухшей губой он уехал на несколько дней в деревню, чтобы привести себя в порядок. Три дня переросли в три недели и Джек понял, что не был по-настоящему влюблен в Селину Пилкингтон.

Когда он вернулся в Лондон, мисс Пилкингтон завлекала в свои сети виконта Рипли и спустя несколько недель было объявлено о помолвке. Узнав об этом, Джек вздохнул с облегчением.

Джеку претили всяческие уловки. И если мисс Крессида Брамли думает, что сможет обмануть его своими ужимками, то сильно ошибается.

Господи! Да она не похожа на Селину. Почему его гложет червь подозрительности? Крессиде мало что известно о мужских страстях и о дразнящих играх хитроумных молодых леди. И, насколько Джек может судить, ей он совсем не нравится. Где это видано, чтобы женщина, решившая соблазнить мужчину и женить его на себе, будет осыпать его базарной бранью лишь потому, что он слегка над ней подтрунил?

Конечно, это было бы объяснимо, если бы он понравился ей до того, как совратил…

Совратил? Откуда такое полезло в голову? У него нет никакого желания совращать приличных девушек, не говоря уже о родственнице, пусть и дальней. Тогда придется на ней жениться, и будь он проклят, если женится на девушке только потому, что не может держаться от нее подальше.

Вместо этого он собирается перекинуть ее через колено и отшлепать, если застанет за штопкой.

Крессида, не останавливаясь, добежала до своей комнаты. Там она в задумчивости уставилась на кружащиеся за окном снежинки. Она оказалась в ловушке и повторяет собственную ошибку – ей затмил разум привлекательный мужчина.

Сейчас Джек Гамильтон ведет себя как подобает джентльмену, а что будет, если он поймет, что нравится ей? Конечно, его сдерживает то, что она – гостья и родственница, но это до тех пор, пока он не узнает правду.

Эндрю с ней не церемонился. Почему же Джек поступит по-другому? Очевидно, в глазах джентльмена она не заслуживает большего.

Ее опыт призывает к осмотрительности. Самое лучшее – держаться подальше от Джека… мистера Гамильтона, пока она не найдет приличное место службы. А папе и здесь хорошо. О нем позаботятся намного лучше, чем она. Занятый составлением каталога, он и не заметит ее отсутствия.

Крессида приблизилась к окну, чтобы посмотреть на снегопад, который усилился, застилая белым покровом леса и сады. Как же холодно в этом мире! Следует поблагодарить Эндрю за то, что открыл ей эту истину.

Утром в воскресенье Крессида вошла в столовую. Джек встал. Она, видно, приготовилась посетить церковь, так как в руках у нее были плащ, а также библия и молитвенник. Сегодня она выглядела намного опрятнее, волосы заплетены в косы и уложены в гладкую прическу без единой выбившейся пряди или завитка.

– Доброе утро, кузина. – Он полностью владел собой, да и она, должно быть, переборола свое раздражение. – Если не возражаете, я продолжу завтрак? – И снова уселся.

Его улыбка была встречена с холодной вежливостью.

– Разумеется, нет. Доброе утро, сэр. Мой отец еще не спускался? Он собирался пойти сегодня в церковь.

Джек сделал глоток кофе.

– Доктору Брамли нездоровится. Он…

– Ему хуже?

Куда подевалась холодность? Прямая, дерзкая девушка, несомненно, очень любила отца.

– Нет повода для волнения, – заверил ее Джек, – но ему лучше пока не выходить. Я пообещал, что провожу вас в церковь.

Мисс Крессиду Брамли это сообщение совершенно не обрадовало.

– Я… я не уверена, что пойду туда, – сказала она.

Джек сердито взглянул на нее. Чем он опять ей не угодил?

– Неужели? – равнодушно произнес он. – Тогда почему вы взяли библию и молитвенник?

Ее взгляд был не менее сердит.

– Я могу и сама прочитать молитвы, сэр, так что нет нужды…

– В плаще? – Он насмешливо взглянул на плащ, висящий у нее на руке. – Кузина, со мной вы будете в полной безопасности. Деревня Ратби совсем близко, а закрытая карета и пара горячих кирпичей у ног на этот раз не дадут вам замерзнуть.

Краска залила ей щеки.

– Не стоит растравлять рану, сэр. Я прекрасно сознаю, что должна была оставить папу в трактире и одна ехать в двуколке, но…

Джек чуть не подавился.

– Что вы сказали?

– Я сказала, что мне следовало оставить папу в трактире. – Она посмотрела на него, как на недоумка. – Он не простудился бы, если бы я…

– Ехала зимой одна, в открытой коляске по незнакомой дороге! – закончил за нее Джек. – Ради бога, сядьте и позавтракайте, пока я вас не отшлепал.

Он поздно сообразил, что таким образом не приглашают к трапезе. Крессида сощурила зеленые глаза, и они превратились в льдинки.

– Разумеется, я охотно воспользуюсь столь любезным предложением.

Она прошествовала к столу и села.

– Кофе? – спросил немного смутившийся Джек. Почему его вдруг охватило такое сильное желание оберегать ее? В конце концов, она справилась с двуколкой и добралась до дома без помощи доктора Брамли, который, насколько Джек мог об этом судить, не умел управляться с лошадьми, да и дороги не знал. Если и родилась на свет женщина, способная постоять за себя, так это Крессида Брамли.

– А чаю можно?

Он удивился.

– Конечно. – Он встал и принес чайник. От ее прически пахло розовой водой, и этот летний запах обволакивал и манил к себе. Джек резко опустил чайник на стол и отошел – ему вдруг стало трудно дышать. – Итак, церковь… – произнес он, справившись с дыханием.

Крессида прервала его:

– Незачем причинять себе столько неудобств, сэр. Я останусь дома на случай, если папе что-нибудь понадобится. А если захочу посетить церковь, то в состоянии дойти туда пешком. Я проезжала через Ратби, направляясь сюда. Это недалеко.

Джек взял себя в руки.

– Кузина, я не язычник и полон желания пойти в церковь. А поскольку старший конюх, скорее всего, не позволит мне управлять экипажем, мы поедем в закрытой карете. – Он постарался не думать о том, каково ему будет, когда они сядут рядом. – За вашим батюшкой присмотрят слуги.

Это раздосадовало Крессиду. Нахмурившись, она стала покусывать нижнюю губу. Он заскрежетал зубами, ожидая получить вежливый отказ.

– Что ж, в таком случае все устроилось, – неохотно согласилась девушка.

Служба закончилась, и они вышли из церкви. Джек вежливо произнес:

– Уж и не припомню, когда я так наслаждался гимном, кузина. Благодарю вас.

Широко раскрытые зеленые глаза смотрели на него с изумлением.

– Очень красивая мелодия, правда? Но я не понимаю, за что вы меня благодарите – ведь музыку выбрал пастор.

– Я имею в виду ваш голос, кузина. Он очень красив. – А про себя Джек подумал: как характерно для женщины напрашиваться на больший комплимент.

– Мой голос? В нем нет ничего особенного.

Теперь удивился он. Она действительно так считает? Да ее нежный голосок можно сравнить с пением жаворонка!

Джек вовремя опомнился, чтобы поздороваться с пастором и представить ему Крессиду. Прихожане толпились на крыльце и вертелись под ногами, чтобы разузнать, кто его сопровождает. Он был абсолютно уверен, что приезд семейства Брамли не прошел незамеченным.

– Моя родственница мисс Брамли, пастор. Они с отцом гостят у меня.

Подошел сосед с женой и дочкой. Джек подавил стон. Девица Станоп была наиболее вероятной претенденткой на роль миссис Джек Гамильтон. За нее уже все решила мамаша. Она богата, хорошо воспитана. Земли семейства Станоп очень удачно расположены близ его поместий, и, поскольку Джек до сих пор не женился, можно предположить, что все эти годы он ждал, когда мисс Станоп подрастет.

– Привет, Джек. Как ваше плечо, мой мальчик? Рад видеть вас бодрым, – басом прогудел сквайр. – А кто это? Кузина, говорите?

Джек разозлился, увидев на румяном лице сэра Уильяма Станопа явный интерес. Его жена презрительно оглядела поношенный плащ Крессиды и про себя заклеймила девушку как бедную родственницу, не представляющую опасности для ее матримониальных планов.