– Ты снова собираешься в плавание?

Ей вдруг стало очень интересно, каковы его планы теперь, по возвращении в Англию.

– Возможно и да, но не теперь. Пока я буду управлять делами из Лондона или своего дома в Суррее, позволив другим возить сахар, индиго, ром и другие товары из Вирджинии и Индии.

Шона бросила на него любопытный взгляд:

– Я и не знала, что у тебя есть дом в Суррее.

– Ты многого обо мне не знаешь, Шона. Да, у меня есть дом в Суррее. Харкот-Холл. Там прошло детство моей матери. Он очень красивый.

– Подозреваю, ты будешь тосковать по морским плаваниям. Чем планируешь занять время?

– Дел предостаточно. Буду встречаться с инвесторами, отслеживать цены на акции и, – добавил он, глядя на нее, – пускать корни. Мой отец – граф Хэлланд, а дом предков находится в Кенте.

– Твоя матушка жива?

– Да. – Зак усмехнулся. – И является ярой сторонницей семейных ценностей. Сомневаюсь, чтобы отец смог жить без нее. Мой старший брат Гарри женат на Миранде, у них два маленьких сына. Когда-нибудь он унаследует Хэлланд-Парк. Также у меня есть две сестры. Обе замужем и живут одна на севере, другая на западе Лондона. Ну, и еще есть я.

При упоминании о доме его лицо смягчилось, взгляд потеплел. Вопреки убеждениям, Шона предложила для разговора тему, которая явно имела для него особое значение:

– А что собой представляет Хэлланд-Парк?

– Это красивое место, – ответил Зак с мягкой улыбкой. – Оно принадлежит моей семье вот уже шесть веков. Первый граф построил на этой земле замок. Думаю, агрессоры пытались захватить его и нередко осаждали, но никому не удалось его завоевать. Спустя время другой мой предок приказал снести замок и построить на его месте большой особняк. Последующие графы-наследники расширяли и улучшали его, пока он не превратился в то, чем является в настоящее время. Теперь сохранение Хэлланд-Парка – обязанность моего брата.

– А ты никогда не хотел оказаться на месте брата?

Зак отрицательно покачал головой:

– Нет, никогда. У меня сердце всегда лежало к морским путешествиям и строительству собственного флота.

– И плаваниям в дальние страны.

– Что-то вроде этого. Я преуспел, и теперь пришло время поселиться в Харкоте и остепениться.

Он замолчал, точно не желая показывать, как сильно будет тосковать по морской жизни, полной приключений. Шона решила, что он обдумывает, насколько разительно будут различаться новая и прежняя жизнь.

– Надеюсь, эта перемена окажется для тебя безболезненной.

– Спасибо. А теперь поведай мне о времени, проведенном тобой в Англии на школьной скамье.

– Тут и рассказывать-то особенно нечего. Я училась в школе в Хертфордшире, на каникулы ездила к семье подруги в Нортгемптоншир или в Лондон к тетушке Августе, когда та была в городе. Она хотела воспитать меня, устроить дебют в свете, но отец умер, а Энтони настоял, чтобы я вернулась к нему на Санта-Марию.

– Тебе бы понравилось быть дебютанткой?

– Да, представляю, как было бы весело! Подруги рассказывали в письмах свои истории о балах, которые посещали, и ассамблеях. Должна признаться, живя на острове, я им ужасно завидовала. Но ничего нельзя было поделать.

– А потом вышла замуж, так и не испытав ветреных радостей дебютантки. – Сцепив руки за спиной, Зак, серьезно глядя на Шону, произнес: – Прошу тебя, поверь, я очень сожалею о случившемся. Я поступил бездумно и жестоко и конечно же глубоко ранил тебя.

– Не нужно тешить мою гордость. В этом нет необходимости. Мое сердце не разбито, хотя гордости нанесен серьезный удар. Мне до сих пор очень больно, – призналась Шона. – Вы с братом обошлись со мной очень плохо.

– Этого больше не повторится, обещаю.

– Это ты сейчас так говоришь. Прежде ты уже заставил меня поверить в ложь, и как понять, не обманываешь ли ты меня снова?

– Никак. Когда ты лучше меня узнаешь, научишься доверять.

Повернувшись к Шоне, Зак принялся изучать ее профиль. На острове она показалась ему очень привлекательной. Он испытывал к ней сильное чувство, он отчаянно хотел ее. Для него она стала самой соблазнительной и желанной женщиной на свете. Даже сейчас, в свете совершенного им тяжкого проступка, он по-прежнему вожделел ее. Мощнейшее желание продолжало терзать его чресла.

Да, он стал одержим прекрасной, полной жизни Шоной, женщиной которую он больно ранил. Их брак начался далеко не при романтических обстоятельствах. А присутствие в его жизни Кэролайн лишь усугубляло ситуацию.

– Мне остается лишь гадать о причинах твоего отказа развестись. Неужели тебе не дорога свобода?

Долгое время сияющие серебристо-серые глаза Зака внимательно всматривались в темные глубины ее глаз. Этот вопрос преследовал его с того момента, как она сообщила, что является его законной женой. Познав радость ее объятий и вкус ее поцелуев, он понял, как нелегко будет избавиться от увлеченности этой женщиной.

– Вернувшись в Англию, я был намерен изменить свою жизнь, Шона. Осознав, что это изменение влечет за собой брак с тобой, решил: так тому и быть.

– Не нужно пускаться в крайности, – заметила Шона, задетая бесстрастным замечанием. – Как мы можем строить совместную жизнь, если ты не говоришь мне, что за отношения связывают тебя с леди Доннингтон?

Его взгляд помрачнел.

– Нет никаких отношений. Ты должна мне верить.

– Как я могу тебе верить, когда даже не знаю тебя? Ты перестанешь с ней общаться?

– Существуют причины, по которым я не могу этого сделать, однако намерен уважать данные мной брачные обеты.

– Нет. Мне очень жаль, Зак. Нельзя получить и то и другое. Я такого исхода не приму. Ты мой муж, а я понятия не имею, что ты собой представляешь. Я пытаюсь это уразуметь, но тебе нужно сделать выбор. Либо ты объяснишь, что связывает тебя с леди Доннингтон, – медленно и со значением произнесла она, – либо дай мне развод. Тебе решать.

– А ты безжалостна, – негромко ответил он, глядя на нее и качая головой. – Ты способная ученица, Шона.

– У меня был самый лучший учитель. Мой брат. А теперь ты намеренно умаляешь значимость того, что я пытаюсь до тебя донести. Неужели не понимаешь, что я даю тебе шанс разрешить эту ситуацию?

Зак задумчиво смотрел на жену. В одном он был абсолютно уверен: менее всего на свете ему хотелось потерять Шону. В упор, глядя ей в глаза, он начал с признания:

– Хотя все и случилось довольно неожиданно, я намерен остаться верным нашему браку. Искренне надеюсь, что и ты поступишь так же.

Шона рассвирепела.

– Должна заметить, это не входило в мои планы, когда я приехала сюда. Я предложила тебе развестись из-за характера нашего брака, а не потому, что хотела избавить тебя от данного тобой слова.

– Теперь ты поумнела.

– Мне трудно угадать, о чем ты думаешь. Твои поступки говорят об обратном.

– А твои поступки, моя дорогая Шона, говорят мне, что ты самая упрямая молодая леди, которую я когда-либо встречал, – парировал Зак. – Очень надеюсь, что дело в другом.

Он тепло взглянул на нее. Шона Маккензи – или Фитцджеральд, ведь теперь она носит его фамилию, – разительно отличается от всех его прошлых знакомых. Он полюбовался играющим в ее волосах солнечным светом, образующим над головой серебристый нимб. Глядя на свою прекрасную супругу, он не понимал, что особенного находил в прежних своих женщинах. Привлекательность Шоны обладала таким притягательным свойством, что все его тело начало пульсировать, как всегда в ее обществе.

Мысль о том, чтобы обнять ее, снять с нее одежду, именно здесь, под сенью деревьев, и, опустив на траву, любить ее, пьянила его. Представив обнаженную Шону, обнимающую длинными ногами его бедра и смотрящую на него сверкающими глазами, Зак немедленно возбудился. Сжав кулаки, мысленно отругал себя за подобные фантазии. Скорее всего, она не осознает, какое глубокое воздействие оказывает на него, и в самом деле пытается совершить благородный поступок, избавив его от нежелательного брака. Однако сколь бы сильно он ни стремился вновь обрести свободу, чтобы заявить о своих правах на дочь, мысль о том, чтобы потерять ее, была совершенно невыносима.

Он знал: она – та самая женщина, в которой он нуждается. Пожирая ее взглядом, он вдруг понял одну простую истину. Она принадлежит ему, и он не хочет с ней расставаться.

Глава 9

Вернувшись к экипажу, они покатили прочь из парка. – Мы не этой дорогой сюда приехали, – заметила Шона, когда поворот на Аппер-Брук-стрит остался позади. – Куда ты меня везешь?

– Недалеко. Хочу кое-что показать.

Экипаж двигался по просторной Гросвенор-Сквер и наконец остановился у внушительного особняка, в котором мог бы жить богатый знатный человек.

– Что это? – спросила Шона, глядя на элегантный фасад.

– Это мой городской дом. С тех пор как я его приобрел, он претерпел некоторые изменения и скоро будет обитаем. Внутреннее убранство изменено, в некоторых комнатах даже имеется мебель. Для руководства последним этапом я нанял дворецкого и пару лакеев. В настоящее время я живу неподалеку в доме брата. Он сейчас в Хэлланд-Парке со своей семьей, так что его особняк всецело в моем распоряжении. Идем, – позвал он, выпрыгивая из экипажа и протягивая ей руку. – Я тебе все покажу.

Дворецкий Джессен открыл им дверь и почтительно поклонился. Они вошли в величественный мраморный холл с изящно украшенным лепным потолком, возвышавшимся на три этажа. Зак сообщил Джессену, что хочет показать леди Харкот дом, и тот удалился в помещение для слуг.

Проходя вместе с ним по просторным комнатам, сияющим свежеотполированным деревом и обставленным элегантной мебелью, Шона не могла скрыть восхищения.


По завершении осмотра Шона с удивлением осознала, что совсем не хочет уходить.

– Дом прекрасен и декорирован со вкусом. Мебель уникальная, прилегающая территория очень хорошая. Благодарю за экскурсию.

– Все же предстоит еще много работы, – со вздохом заметил Зак, глядя в окно, выходящее на террасу. – Твое мнение очень ценно для меня. Можешь смело высказывать любые предложения.