Хелен Диксон - Несчастливый брак

Покончив с приготовлениями и украдкой смахнув счастливую слезу, Мораг отступила на шаг, чтобы полюбоваться обворожительной женщиной, отражающейся в зеркале.

– Какая же вы красавица, Шона. Если вам больше ничего не требуется, я оставлю вас. Скоро к вам придет муж.

– Да-да, Мораг! – воскликнула Шона, обнимая горничную за шею. – Завтра мы отплываем на Мартинику, а затем в Англию. Я так рада, что ты поедешь со мной. Счастье мое столь велико, что приходится щипать себя, чтобы проверить, не сон ли это.

Когда Мораг ушла, Шона осталась неподвижно стоять посреди комнаты в ожидании Зака. На нее снова нахлынула нервозность. Она жаждала его появления, одновременно молясь, чтобы он не пришел. Она и страшилась, и желала его.

Открыв дверь, Зак тут же увидел Шону. Ее стройное тело четко прорисовывалось под тонкой газовой тканью ночной сорочки, золотистые волосы были зачесаны вверх, оставляя открытой длинную гибкую шею. Она походила на языческую богиню. Его взгляд скользнул к ее скрытой складками ткани груди, соблазнительной и дерзкой. Из-за простого покроя сорочки нагота Шоны представлялась невинной, почти незащищенной. Зак стоял и смотрел на нее, не желая портить прекрасную картину, которую она собой являла, похищать девственность, в глубине которой скрывалось жаркое пламя.

Закрыв дверь, он медленно шагнул к ней, не в силах оторвать от нее глаз.

– Твоя невестка сказала мне, что время пришло.

Взглянув в его угрюмое лицо, Шона несмело улыбнулась.

– Да, Кармелиту невозможно ослушаться. Я сама ощущаю себя напроказившим ребенком, которого суровая гувернантка отослала в постель, – сказала она с неловким смешком.

– Эта женщина – заносчивая идиотка. Ты вовсе не ребенок, Шона, но проказлива все равно, – ответил он, впервые за весь вечер рассмеявшись.

В тусклом свете черты его лица приобрели мрачную привлекательность. Шона знала, что горящее в его глазах желание бесстыдно отражается и в ее взоре тоже.

Зак отвернулся от нее.

– Посмотри на меня, Зак, прошу тебя.

Негромко застонав, он снова повернулся к ней и увидел перед собой лицо очаровательной соблазнительницы. Ее губы были полуоткрыты, в глазах светилось обещание. Он коснулся ее волос, обмотал локон вокруг пальца.

– Какой удивительный цвет, – пробормотал он. – Золотистый, как солнце, с искрой огня.

Шона стояла в немом оцепенении, наблюдая за тем, как Зак развязывает шейный платок, снимает сюртук и расстегивает пуговицы рубашки, являя ее взору свое сильное, энергичное, мужественное тело. Ее взгляд обратился к крепким мускулам его широких плеч, груди, плоского живота и длинных сильных ног. Шона почувствовала близость теплого тела и тянулась к нему всем существом, желая, чтобы он заключил ее в объятия и овладел ею.

Словно прочтя ее мысли, Зак взял ее за руки и притянул к себе. Неожиданно почувствовав резкое прикосновение холодного медальона, висящего у него на груди, Шона ахнула и отпрянула назад. Виновато улыбнувшись, Зак снял его и положил на маленький столик у кровати, затем принялся медленно и нежно стягивать ночную сорочку с ее плеч, обнажив сначала одну, затем вторую грудь. Очень скоро восхитительное тело полностью открылось его взору, мягко сияя в свете свечей, окутанное проникающим в комнату резким ароматным запахом росших снаружи кустов и деревьев.

Зак ласкал Шону взглядом. Представшее его глазам зрелище было столь волнующим, что заставляло кровь вскипать в жилах. Очаровательная Шона предлагала ему себя, сводя с ума от желания. Посмотрев на ее подрагивающие губы, он медленно склонил голову и приник к ним. Она чуть слышно вздохнула и неуверенно положила руки ему на плечи. Его руки, ласкающие ее тело, казалось, двигаются сами по себе, помимо воли.

Сила желания поразила Зака. Ему хотелось отведать Шону на вкус, обнять невероятно тонкую талию, прижать к себе манящие бедра, почувствовать, как длинные гибкие ноги обвиваются вокруг него, погрузиться в шелковистое нежное лоно.

Действуя как в тумане, Зак опустил ее на кровать, а сам склонился над ней. Он видел лишь подрагивающие манящие губы, умоляющие целовать до беспамятства. Зак испугался, что из-за длительного воздержания он теперь в обществе соблазнительной Шоны лишится самоконтроля. В ней удивительным образом сочетались черты ангела и блудницы. Его разрывали противоречивые желания, то он не хотел иметь с ней ничего общего и наказать за содеянное, то забыть обо всем и погрузиться в пучину страстей.

Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы разбудить первобытные инстинкты Зака, на которые он не имел права, так как собирался покинуть ее. Он запретил себе овладеть ею, не мог допустить зачатия ребенка вне брака. Тогда он решил похитить ее поцелуй, воспоминания о котором станут согревать его холодными ночами, когда он покинет Санта-Марию и пустится в долгое плавание к берегам Англии.

– Это безумие, – хрипло произнес он.

– Нет, – прошептала Шона, лаская его губами. – Желание мужа заняться любовью с собственной женой совершенно нормально.

Зак обхватил руками ее груди, она ахнула от неожиданности. Его прикосновение было невероятно чувственным и породило трепет в ее животе. Закрыв глаза, она откинула голову на подушку.

Ее ответ породил в его глазах серебристую вспышку.

– Жена… – пробормотал он чуть слышно и, медленно потянувшись вперед, прижался губами к ее шее, одновременно лаская пальцами соски. Если бы только ему было дозволено испытать близость с Шоной до наступления утра!

– Разве ты не будешь снимать одежду? – спросила она, приподнимаясь на локтях и нежно касаясь его лица, напряженного от болезненного желания.

Зак ощущал силу ее возбуждения. Об этом свидетельствовало учащенное дыхание, быстро вздымающиеся и опускающиеся груди, громкое биение сердца. Трепетная невинность оказалась чрезвычайно эротичной. Опустившись на колени рядом с ней, он принялся страстно целовать ее плоский живот.

Шона испытала невероятное потрясение и не знала, как реагировать на подобную ласку. Она раскинулась на постели, напряженная и дрожащая, открытая перед ним. Когда он снова стал целовать ее в губы, она инстинктивно запустила пальцы ему в волосы. Зак разбудил в ней неведомые ощущения, желание, жар, острое наслаждение. Снова почувствовав прикосновение рубашки к своему обнаженному телу, она открыла глаза и посмотрела на него.

– Пожалуйста, – прошептала она, – сними рубашку.

Эти негромкие слова разом привели его в чувство. Взяв себя в руки, он мягко отвел ее руки.

– Прости меня, Шона. Я должен ненадолго оставить тебя.

Шона запаниковала.

– Ты вернешься?

Зная, что ее мир вот-вот разобьется на кусочки, понимая, что не в силах уберечь ее от неминуемого позора и порицания, переполненный чувством вины, Зак потупился.

– Конечно же вернешься. Я доверяю тебе. – Вздохнув, Шона натянула одеяло до подбородка.

Чувствуя себя последним мерзавцем, Зак на мгновение прикрыл глаза, борясь с искушением остаться с ней. Он не мог поверить, что добровольно упускает прекрасный шанс заняться любовью с этой красивой женщиной. Оставив ее распростертой на кровати, он схватил сюртук и зашагал к двери. Положив что-то на ее туалетный столик, растворился во мраке ночи.

Вслушиваясь в удаляющийся звук шагов Зака, Шона удобнее устроилась на подушках, ожидая его возвращения.

Но он не вернулся. Чувствуя разочарование, она села на постели и, спустив ноги на пол, осмотрелась по сторонам. Легкий ветерок, проникающий в комнату через открытую балконную дверь, развевал занавески. Шона подошла к туалетному столику и тут же заметила прислоненный к зеркалу конверт.

Несмело протянув руку, она с любопытством повертела конверт в руках, вдруг почувствовав сильное нежелание открыть его, страшась его содержимого. Опасения оправдались. Выведенные на бумаге уверенным почерком слова сообщали то, что Зак не осмелился сказать в лицо. Шона пораженно читала его признание в том, что их брак фальшивка, а священник – нанятый бродячий актер. Это заявление удивило ее, показалось лишенным всякого смысла. Единственное, что имело значение, – Зак оставил ее и уже не вернется.

Заметив его медальон, она взяла его, чувствуя, как скользит между пальцами серебряная цепочка. Смотрела на него, кажется, целую вечность, прежде чем набралась мужества открыть. Обнаружив внутри локон темно-каштановых волос, задохнулась от неожиданности. Этот локон принадлежит какой-то женщине, которая значит для Зака так много, что он повсюду носит его с собой. Кто же она?

Отбросив письмо и медальон дальше от себя, Шона продолжала ждать, отчаянно надеясь, что Зак вернется, хотя бы забрать забытую вещь. В груди полыхал водоворот эмоций. Союз, которого она так ждала, не был заключен. Наслаждения, о которых она мечтала, готовясь к приходу Зака, растаяли, как мираж. Напрасно она пыталась сдержать навернувшиеся слезы.

Она-то полагала, что им удалось избавиться от взаимных обвинений, с самого начала испортивших отношения. Ее надежды и мечты на то, что им со временем удастся лучше узнать друг друга и создать брак, основанный на любви и доверии, в котором будет место радости и смеху, дружескому общению, стабильности, надежности и комфорту, который продлится до конца их дней, рассыпались в прах. Ситуация виделась беспрецедентной и безнадежной. Уход Зака потряс ее до основания. Им не суждено быть вместе. Шона представляла себя цветком, оставленным под палящими лучами солнца, которому предстоит зачахнуть и умереть. Она крепко обхватила себя руками, чувствуя, что закричит, если не сделает этого. Боль была просто ошеломляющей.

Следом пришло осознание того, что Захария Фитцджеральд бросил ее, оставив после себя полнейший хаос, теперь придется решать, что со всем этим делать. Размытое отражение в зеркале собственного лица поразило ее в самое сердце. Девушка напряглась, рассматривая себя в зеркале и расплакалась. Искра жизни погасла, оставив множество болезненных вопросов.