— Что у тебя на уме?

— Сэндвичи с ветчиной, — Роб встал с кровати и направился к гардеробу. Вытащил пару спортивных шорт для себя и бросил Кейт огромную футболку с логотипом хоккейной команды. По дороге на кухню они наступили на ее трусики и его боксеры, валявшиеся в центре спальни, ее лифчик и его рубашку на лестнице и ее платье у входной двери.

Свет на кухне отражался от кастрюль и сковород, и утвари из нержавеющей стали. Роб открыл холодильник и заглянул внутрь.

— Твой дед упоминал, что попросил мою мать выйти за него?

— Да, — взгляд Кейт остановился на золотистой чешуе, вытатуированной на плече Роба и дальше вниз по его гладкой спине. Татуировка исчезала за поясом шорт и появлялась снова, обвивая правое бедро. Раньше, когда Кейт провела по ней пальцами, Роб задрожал, и казалось, что змея ожила и движется по его коже. У него на спине были два маленьких шрама на расстоянии ладони друг от друга. — Дед сказал мне, когда вернулся домой прошлой ночью. А ты когда услышал эту новость?

— Утром, — Роб достал банку майонеза, кочан салата-латтука, упаковку ветчины, две бутылки пшеничного пива и разложил все на столе. — Вот о чем я хотел поговорить с тобой тогда, когда ты принесла мне гранолу, — он подошел к шкафу и взял буханку хлеба. — Но меня отвлекли. Помнишь?

О, да, Кейт помнила.

— И что ты думаешь об их планах? — спросила она и взяла открывалку для бутылок, которая была прикреплена на магните к холодильнику. Открыла крышку и передала бутылку Робу.

— Я сказал, что ей не нужно выходить замуж только потому, что она спала со Стэнли, — он поднял пиво. — А она напомнила мне, что причиной самых серьезных проблем в моей жизни послужил секс вне брака, — Роб сделал глоток, затем слизал каплю с уголка губ. — Думаю, если бы мне было лет девять, она бы меня отшлепала.

Кейт засмеялась:

— То же самое я сказала своему деду, и его реакция была очень похожа на реакцию твоей мамы. Вообще-то он использовал фразу «связь вне брака», как будто это что-то плохое.

Ее смеху вторил смех Роба. Поставив бутылку, он взял из упаковки восемь кусков хлеба и начал намазывать на них майонез. Кейт отрывала листья латтука и исподтишка наблюдала за Робом. Ей нравилось то, как татуировка двигалась, когда он сгибал руку. На самом деле, ей многое нравилось в нем. А в самом верху списка стояли его широкая волосатая грудь и плоский живот.

— Если Стэнли сделает ее счастливой, я тоже буду счастлив. Поначалу это будет немного странным, — Роб положил ветчину на хлеб, затем разрезал сэндвичи ножом. — Я стану твоим дядей или кузеном?

Об этом Кейт не задумывалась.

— Скажем так: ни тем и ни другим.

Роб положил сэндвичи на блюдо и посмотрел Кейт в лицо:

— Ты знаешь, как говорится?

Кейт подняла взгляд по его усам и носу к глазам:

— Как?

— Инцест — лучше всего, — он легонько взял ее за подбородок и поцеловал в губы. — Конечно, я не знаю, кто был первоисточником.

— Я рада, что ты прояснил это.

Вместе они прошли в столовую и сели за длинный строгий стол. Жуя сэндвич и картофельные чипсы, Роб рассказал Кейт, что впервые ест в этой комнате. Он говорил о своей дочке и о планах, которые хочет осуществить, когда та станет достаточно взрослой, чтобы приезжать к нему на лето.

— Почему ты живешь в Госпеле? — спросила Кейт, отодвигая свою тарелку в сторону, после того как съела один сэндвич.

— Моя мать живет здесь.

— Но твоя дочь живет в Сиэтле. И ты, похоже, скучаешь по ней.

— Я очень скучаю по ней, — Роб откусил кусок сэндвича и запил его пивом. — Сначала я переехал сюда, чтобы восстановиться, потому что моя мать медсестра. Она помогала мне с физиотерапией. Но в основном я уехал из-за того, что не мог оставаться в Сиэтле и при этом не играть в хоккей. Это напоминало мне обо всем, что у меня было, и обо всем, что я потерял, — он поставил бутылку на стол. Зеленые глаза Роба смотрели в глаза Кейт. — Я привык думать, что переехал сюда, потому что моя мать здесь. Но на самом деле я приехал сюда, потому что нуждался в переменах, — он взял чипсы и захрустел ими. — В итоге я остался, потому что мне понравилось, — Роб запил чипсы пивом. — Не хочешь еще сэндвич?

— Один — мой предел.

— Теперь моя очередь задать тебе вопрос.

Кейт отпила пива и поставила бутылку обратно:

— Какой?

— Почему ты живешь в Госпеле?

— Я была нужна дедушке, — на этот вопрос было просто ответить.

Роб почесал шрам, спускавшийся по его обнаженной груди, и отклонился на стуле так, что тот встал на две ножки.

— Я на это не куплюсь. Твоя бабушка умерла больше двух лет назад.

Кейт посмотрела на него, на своего расслабленного сексуального мужчину из фантазий. Разве не все равно, что она скажет ему? Не похоже, что она должна сдерживаться из страха разрушить отношения. Она заправила волосы за уши и рассказала о Рэнди Мейерсе. Как нашла его семью, и что он сделал с информацией, которую ему предоставила детектив Гамильтон. Рассказала, как Рэнди выглядел, и что он казался абсолютно нормальным.

— Ты не всегда можешь сказать по внешнему виду человека, что тот псих, — заключила Кейт.

Роб кивнул:

— Стэфани Эндрюс не выглядела ненормальной, пока не выстрелила в меня. Самое страшное в психах то, что они могут выглядеть такими нормальными.

Он был прав.

— Ты видела Кейти Бейтс в «Мизери»? — спросил Роб, когда ножки его стула со стуком опустились на пол. — Она была страшна, как черт, — взял еще один сэндвич и впился в него зубами.

— Точняк, чувак.

Роб засмеялся и проглотил.

— Итак. Ты оставила работу и переехала в Госпел, потому что психованный придурок убил свою семью?

Это было одной из причин.

— Я ушла, потому что больше не могла говорить себе, что люди, которых я выслеживаю, преступники и заслуживают того, чтобы их поймали. И почему-то я сразу почувствовала себя лучше.

— Ты приехала сюда в поисках перемен, как и я, — сказал Роб так, будто это был факт, не требующий доказательств.

— Возможно.

— Ты думаешь, что когда-нибудь вернешься?

— К работе детектива? — она отрицательно покачала головой.

— В Вегас?

Кейт на секунду задумалась: Вегас пережевал и выплюнул ее, но иногда она по-настоящему скучала по ярким огням большого города, который действительно никогда не спит.

— Может быть, я провела там слишком большую часть своей жизни. Там я закончила последний класс средней школы и поступила в Университет Ла Верне. Там я привыкла к вечеринкам в стиле рок-звезд, а позже получила свою лицензию частного детектива. Вегас всегда был для меня домом. Может быть, он станет им снова.

Роб быстро расправился со своим и ее сэндвичами, а затем увлек Кейт обратно наверх. Они занимались сексом у гранитной стены в душе, претворяя в жизнь фантазию под номером девятьсот девяносто шесть.

После Саттер вытер Кейт, и они отправились смотреть десятичасовые новости. Обессиленный Роб заснул во время репортажа о погоде.

Кейт убрала его руку со своей талии, собрала обувь и нижнее белье и посмотрела на Саттера в последний раз: тот спал среди спутанных простыней и серебристого лунного света, струившегося на кровать. Спустившись вниз, Кейт натянула через голову платье, надела туфли и засунула трусики и лифчик в маленький черный рюкзачок.

Потом она ушла, бесшумно прикрыв за собой дверь, потому что именно так ты поступаешь с мужчиной из своих фантазий. Ты уходишь до того, как сделаешь что-нибудь глупое, например, останешься до утра. Прежде чем ты сможешь обмануть себя и решить, что это все реально.



На следующее утро Роб вошел в «М&С» и тут же начал искать Кейт взглядом. Она стояла за кассой и пробивала для Регины Клэдис товары, доставая их из голубой пластиковой корзины. Кейт выглядела хорошо. Хорошо в том смысле, что Робу захотелось взвалить ее на плечо и унести домой. Пожилая женщина что-то сказала, и Кейт рассмеялась: теплый, веселый звук, который проник между ребрами Роба и угнездился у него в груди.

— Доброе утро, Роб, — окликнул его Стэнли со своего места у кофейного автомата.

— Привет, Стэнли.

— Привет, Роб, — сказал Диллон Тэйбер поверх кружки с кофе.

— Привет, шериф. Как дела? — спросил Роб, проходя через магазин к кассе.

— Не жалуюсь.

Кейт подняла глаза на Саттера. Уголки ее губ изогнулись совсем чуть-чуть, как будто она изо всех сил старалась удержаться от улыбки. На ней была белая рубашка, завязывавшаяся шнурками под грудью, и какая-то черная штучка под ней. Рубашка не была по-настоящему обтягивающей и не открывала взгляду ничего любопытного, но все-таки умудрялась быть чертовски сексуальной.

— Вы должны попробовать желе «Халапеньо», — сказал Роб Регине, вставая в очередь позади пожилой леди. — Оно на самом деле вкусное.

— То же самое говорит Кейт, — Регина повернулась и уставилась на него сквозь толстые линзы очков. — Но я пас.

— Ладно, но вчера я видел, как Иона с Адой сошлись в рукопашной.

Увеличенные глаза Регины прищурились.

— С чего бы это им спорить?

Об этом Роб не подумал.

— Кто знает, что заставляет некоторых женщин сбрасывать перчатки.

— Ха!

— Это ваш шанс, Регина, — сказала Кейт с улыбкой, которую больше не могла сдерживать.

Как только пожилая леди забрала свой пакет и удалилась, Роб занял ее место у кассы.

— Нам надо кое о чем поговорить, детка.

Улыбка Кейт увяла:

— Ты снова называешь меня деткой.

— Я знаю. — Он положил ладони на прилавок и наклонился ближе. — Ты хочешь поговорить здесь или в более укромном месте?

Кейт оглядела магазин, потом ее карие глаза встретились с глазами Роба: