Итан кивнул. Он достал телефон из заднего кармана, набрал сообщение и вставил в него ссылку на песню. Он отправил его Сьюзан, положил телефон на столик, и мы стали ждать.

И ждали.

И ждали.

В гостиную заглянула мама и попрощалась. Она поцеловала каждого из нас в лоб, потрепала наши волосы, а затем, подавив зевок рукой, ушла спать.

Мы подождали ещё немного, и моё сердце всё это время нетерпеливо отстукивало барабанный ритм.

– Уже поздно. Она, вероятно, уже спит, – заметил Итан. Он, скорее всего, прав. Сейчас Рождество. Если бы Сьюзан прочитала сообщение, она бы что-нибудь ответила.

– Да, – выдохнул я, медленно закрывая глаза. – Может быть, завтра…

Судя по шороху рядом со мной, Итан встал с дивана и направился в свою комнату. Только вот я пока не мог заставить своё тело двигаться. Когда раздался звук пришедшего сообщения, он как раз переступал порог, и моя голова дернулась.

Он остановился в дверях, что-то читая на своём телефоне.

– Это от Сьюзан? Что она ответила? – выпалил я, и внезапно ставшими липкими руками впился в свои ноги в джинсах.

Казалось, прошла вечность, как Итан поднял голову, и улыбка медленно тронула его губы. Он бросил мне телефон. Сердце дико забарабанило, и я, повернув телефон, прочитал её сообщение.

«Тебя тоже с Рождеством... И твою семью».

Уголки моих губ приподнялись. Твою семью…, что включало и меня. Она не пожелала мне сегодня смерти, а пожелала счастливого Рождества. От радости я мог бы сейчас обнять колючее дерево.

Итан подошел, чтобы забрать телефон. Он положил руку мне на плечо, и когда я посмотрел на него снизу вверх, он сжал его, кивая мне ободряюще. Вернувшись к двери, брат бросил на меня последний взгляд через плечо.

– Ты остаёшься?

– Ненадолго.

– Хорошо. Увидимся утром. – Он повернул за угол, и вскоре до меня долетел звук закрывающейся двери в его комнату.

Тяжело вздохнув, я опять обнял колени, притянул их к груди и стал дальше смотреть на красиво мерцающую ёлку.

Глава 26

Только я включил воду в душе и забрался под горячую воду, как стук в дверь заставил меня прищуриться под обволакивающим ливнем.

– Что?

– Ва ва-ва, ва-ва-ва-ва!

Сквозь шум стекающей воды я узнал голос Итана, но ни черта не смог разобрать, что он говорит. Намыливаясь, я крикнул:

– Я в душе! Не слышу тебя!

Из-за двери всё также слышалось его неразборчивое бормотание.

– Я. Тебя. Не. Слышу! – Ему не терпится? Ванная будет свободна через пятнадцать минут. Пусть немного подождёт. Покачав головой, я снова начал тереть себя, смывая пот от послеобеденной игры в баскетбол с ТиРексом и ребятами во дворе дома Брэди.

Я закончил мыться, вышел из душевой кабины и насухо вытерся, затем вытер запотевшее зеркало своим полотенцем и начал бриться. Прошло уже два дня после Рождества, и Хантер пригласил меня на чашку кофе у Чарли. Его девушка уехала на выходные навестить родственников, и ему было адски скучно.

И я был мрачен, так как все эти дни просидел в своей комнате в ожидании сообщения, которое так и не пришло. Так что его приглашение стало желанным отвлечением. После сообщения от Сью, отправленного Итану в Сочельник, моё сердце в груди лихорадочно забилось. Я действительно верил, что после этого она будет готова поговорить со мной. Но затянувшееся молчание разбило все мои надежды, заменив их чувством глубокого разочарования.

На Новый год в доме Райана планировалась большая вечеринка. Недавно он пригласил меня туда, и, судя по тому, как это прозвучало, там будет и Сью. Прошлой ночью я много размышлял. До конца этого года Сьюзан Миллер точно нигде не появится. Кроме этой вечеринки. До которой оставалось четыре дня. Если я не встречусь с ней к тому времени, тогда я найду её в доме Хантера и заставлю поговорить со мной, даже если мне придётся перебросить её через плечо, унести и привязать к какому-нибудь дереву, чтобы она не смогла убежать от меня. Сьюзан не обязана любить меня, и вовсе не обязательно, чтобы я ей нравился. Но её обиды на меня и попытки наказать молчанием надо прекратить, раз и навсегда.

Мне только нужно подождать ещё четыре дня...

Вечерняя прогулка пойдёт мне на пользу. Нужно сменить обстановку, или я буду всё также сходить с ума, думая о ней.

Надев белую футболку и джинсы, я вышел из ванной комнаты. Что бы там раньше не хотел Итан, теперь я готов его выслушать. Мама одна сидела в гостиной, а на кухне никого не было, поэтому я направился в комнату брата.

Звонок в дверь изменил направление моего движения. Я взглянул на часы. Если это Хантер, то он прибыл на два часа раньше.

Когда я открыл дверь, мои голые руки обдало прохладным воздухом, и по ним побежали легкие мурашки на контрасте с горячим душем. На пороге стояла девушка. Она была одета в солнечно-желтый свитер, а её медового цвета волосы были собраны в хвостик. Под взглядом её огромных, как у мишек Гамми, глаз я застыл на месте.

Прошло три бесконечных секунды. Она собирается что-либо сказать?

А я?

Моя рука прилипла к двери. Я оторопело моргнул. Наконец, она сказала:

– Привет.

– Привет. – Мой ответ прозвучал как дыхание, даже тише, чем шепотом. Моё лицо перекосило от изумления. – Зачем…

– Итан, – Сью быстро объяснила, убивая мою надежду, что на самом деле она пришла увидеться со мной.

Я стиснул зубы.

– Конечно.

Рукава свитера были немного закатаны, обнажая её голые запястья. Она не носила браслет. Так что рождественское сообщение ничего не значило. Я больше не являюсь частью её жизни. А Итан явно является. И он даже не рассказал мне, что они снова общаются, и не предупредил, что она придёт к нему сегодня. Жестокая шутка, однако.

Чтобы не смотреть на неё подавленным взглядом, я сосредоточился на ромашке рядом со словами «Добро пожаловать» на нашем коврике.

– Он в своей комнате.

Так как я до сих пор стоял, так сильно вцепившись пальцами в дверь, что мои суставы побелели, Сьюзан на входе поднырнула под мою вытянутую руку. Она молча прошла мимо кухни к комнате Итана. Наблюдая за ней, я закрыл входную дверь. Слово "подожди" вертелось у меня на кончике языка. Она словно это почувствовала и захотела улизнуть, внезапно бросившись бежать, и даже не остановилась перед дверью в комнату Итана. Забыв про вежливые манеры и стук, она налетела на дверь и вломилась в его комнату. Дверь быстро закрылась. Сьюзан пропала из моего поля зрения.

Почему она так меня мучает? И почему я не могу просто взять и отпустить её и продолжить жить дальше? Обеими руками я потёр лицо, зарычав от расстройства. Это несправедливо, чёрт побери!

Разгневанный, я направился к себе в комнату и захлопнул дверь с такой силой, что весь дом задрожал как при небольшом землетрясении. Но это ни капельки не уменьшило моей ярости. Внутри меня всё раскалилось. Босой ногой я отпихнул вращающийся стул со своего пути, а рукой смахнул всё со стола. По всей комнате разлетелись книги и ручки.

Глубоко вдохни, Крис, сказал я себе, развернувшись на месте и беспомощно вцепившись себе в волосы. Глубоко дыши. Но это не успокоило меня. Душевная боль рвала меня на части. Очень, очень сильно. И ничего не помогало. Ничего, кроме…

С этой мыслью я вышел из комнаты, оставив за собой дверь открытой, и пошёл к Итану. Там с ним Сью, и мне было очень больно, от того что она меня игнорировала. Это неправильно. В моей голове засела мысль ворваться к ним и накричать на неё. Да, я допустил ошибку, не сказав ей о подмене, но, чёрт побери, она слишком жестока со мной, словно я совершил самое ужасное преступление всех времен и народов.

Кроме того, меня убивало, что она старалась держаться от меня на расстоянии.

Но я не смог так поступить.

Когда до двери Итана оставалось всего полметра, моя рука застыла в воздухе. А затем опустилась. Проходили минуты. Я замер в коридоре, смотря на ручку двери, устало и безнадёжно, потому что ничего не происходило. И ничего не изменится. Она не выйдет и не обнимет меня, как в последний раз, когда она была в моей комнате. И она больше не посмотрит на меня таким робким взглядом, словно я единственный, кого она когда-либо хотела.

Сьюзан Миллер покончила со мной. Чем раньше я это приму, тем быстрее приду в себя. Если это вообще возможно...

По моей щеке скатилась одинокая слеза.

В коридоре позади меня послышались тихие шаги, и меня нежно обняла мама.

– Пойдём со мной, Крис, – тихо сказала она мне на ухо. – Не нужно стоять здесь и ждать.

Я с трудом сглотнул, и моя голова низко опустилась. Из-за усталости я позволил матери развернуть меня к себе лицом. И, как в зеркале, моя печаль отразилась в её глазах. Они как бы говорили: «Поделившись с кем-нибудь проблемой, ты уменьшаешь её вдвое». Но только это полная фигня. Поделиться проблемой означает, что тот, кого вы любите, разделит вашу боль. И именно это сейчас и происходило. Я не хотел видеть маму, страдающую из-за меня. Но когда она меня нежно обняла, я почувствовал себя легче.

Крепко обхватив её руками, я прижался лбом к изгибу её шеи. Она ласково и с любовью стала гладить меня по волосам и спине.

– Давай, милый. Я приготовлю тебе чай.

– Клубнично-ванильный? – пробормотал я и шмыгнул носом.

– Конечно. – Она обнадеживающе улыбнулась, немного отклонилась и вытерла слёзы с моих глаз. Продолжая обнимать меня одной рукой, другую она положила на моё предплечье, и, направив меня на кухню, усадила за стол. Мама поцеловала меня в макушку и отошла от меня.

Поставив локти на стол и уткнувшись лицом в руки, я услышал, как она включила чайник и достала остатки рождественского пирога из холодильника. Мама отрезала мне пирог, но сейчас никакой кусок не полез бы мне в горло, и от одной мысли о еде мой желудок взбунтовался. Когда она поставила тарелку с пирогом и чаем передо мной, я откинулся на спинку стула и сделал глубокий вдох. Я всё ещё чувствовал комок в груди.