Ее интересовало, куда они поедут, и, когда пони свернули с подъездной дорожки на узкую, заросшую травой тропинку, Вирджиния поняла, куда они направляются: в храм на озере! В то место, которое, по словам герцога, построил тот же предок, что построил «Сердце королевы» для любимой женщины.

Солнце опускалось за горизонт, утопая в сияющем пламени, на востоке небо было бледным и полупрозрачным, и еще не начинало темнеть, когда Вирджиния выпорхнула из своего экипажа. Они обогнули озеро, подъехав к тому месту, где начинался маленький китайский мостик, точно такой, как на фарфоровой тарелке в китайском стиле с изображением ивы у мостика через ручей. Прежде она не видела этого мостика, который соединял храм на острове с берегом.

Медленно, хотя на самом деле ей хотелось бежать, Вирджиния прошла по мостику и по тропе. Та заканчивалась у двери в греческий храм, которым она так часто любовалась издалека. Лакей распахнул перед ней дверь. Она вошла и негромко вскрикнула.

Взгляд мгновенно охватил круглую комнату, стены которой до сводчатого потолка были задрапированы синими занавесями. И повсюду – море цветов: гирлянды цветов свешивались с потолка, громадные охапки лилий стояли у синих занавесей и у выхода на террасу, где вновь открывалось море цветов.

В одну секунду Вирджиния обежала все это великолепие взглядом, а затем смотрела только на одного человека, вошедшего с террасы, откуда он любовался озером. Его силуэт четко вырисовывался в лучах заходящего солнца, и ей показалось, что он направляется к ней в ореоле пламени.

– Вирджиния!

Ему достаточно было только произнести ее имя, чтобы выразить все то, что накопилось в их сердцах. А затем он поднес ее руки к губам, и она испугалась жадной властности его губ.

– Позволь мне посмотреть на тебя! – Не выпуская ее рук, он развел их в стороны и отступил на шаг. – Ты похожа на солнечный луч! – Голос его был наполнен страстью. – Нет, на звезду, упавшую с неба. На путеводную звезду, которая будет указывать мне путь, вдохновлять меня и помогать мне. Ведь это так, Вирджиния? Ты моя звезда?

– Ты… вернулся. – Она не нашла что ответить, потому что не могла думать ни о чем, кроме самого важного.

– Я вернулся – к тебе. Пойдем, стол накрыт. Герцог взял ее под руку и повел на террасу. По размерам она была чуть больше просторного балкона и прилепилась на самом краю острова. Деревья и кусты надежно скрывали ее от замка. Но с террасы открывался великолепный вид на озеро, где в отдалении был мост, а за ним извилистый ручей, текущий по зеленым лужайкам парка.

На террасе стоял стол, накрытый на двоих, украшенный орхидеями и аспарагусом. Балюстраду украшали цветы, в основном лилии, которые любила Вирджиния. Они наполняли воздух тяжелым экзотическим ароматом.

– Ты скучала по мне? – наклонился к ней герцог.

Лучи заходящего солнца освещали его лицо, и, глядя на него, Вирджиния поняла, что произошло нечто важное. Он изменился. Исчезли резкие, напряженные линии, придававшие ему такой суровый, неприступный вид. Исчезли настороженность плотно сжатых губ и выражение постоянной борьбы с чем-то неизвестным. Впервые с тех пор, когда она увидела его, герцог выглядел молодым и беззаботным. И Вирджиния уверилась в том, что была права, думая, что случилось нечто такое, что могло в корне изменить их отношение друг к другу.

Охваченная смущением, девушка опустила глаза.

– Думаю, ты напрашиваешься на комплимент, – ответила девушка на его вопрос.

– Ты кокетничаешь со мной, Вирджиния? – спросил он, и в уголках его губ появилась улыбка. – Прежде я не замечал за тобой таких вольностей.

Вирджиния рассмеялась.

– Просто не представлялось удобного случая, – призналась она. – Похоже, мы все время были втянуты в серьезные и устрашающие события.

– А теперь все драконы уничтожены, – подхватил он. – Не святым Георгием, – это не его заслуга, – но его принцессой. Моя счастливая звезда! Понимаешь ли ты, Вирджиния, что, если бы не ты, я был бы мертв!

Вирджиния слегка вздрогнула.

– Давай не будем говорить об этом, – попросила она. – Не сегодня вечером. Давай забудем все, что было с нами. Притворимся, что мы не пережили вместе всех тех ужасных испытаний. Ничего этого не было. Мы просто два человека, которые встретились, два человека, которые… немного… нравятся друг другу.

– Которые любят друг друга, Вирджиния! – поправил ее герцог. – Не надо притворяться. Я люблю тебя и больше не боюсь признаться в этом. Я люблю тебя, Вирджиния!

Она ощутила легкую дрожь и трепет от страсти, прозвучавшей в его голосе.

Герцог подвел ее к столу. Лакеи принесли изысканные блюда, налили вино в хрустальные кубки. Но Вирджиния не замечала, что она ест и пьет… Время летело быстро, вскоре стемнело. Вирджиния посмотрела на озеро и увидела, что на его берегах мерцают огоньки. Невидимые руки зажгли их, и невидимые же руки спустили их на спокойную гладь озера: по воде плыли маленькие кораблики, украшенные цветами, а в центре каждого мерцало пламя свечи.

– Как красиво! Как тебе удалось придумать всю эту красоту? – захлопала в ладоши Вирджиния.

Они встали из-за стола, чтобы полюбоваться великолепным зрелищем, а когда вернулись, стол исчез вместе со слугами. Осталась только удобная софа с мягкими подушками, на которую Вирджиния опустилась, не отрывая глаз от озера. Герцог устроился рядом и взял ее за руку.

– Сделало ли это тебя счастливой? – спросил он. – Твои глаза сияют ярче всех огней на озере.

– Ты знаешь, что я счастлива, – ответила Вирджиния. – Не только потому, что ты сделал все это ради меня, но потому, что мы вместе. Как это ни глупо звучит, но я боялась, когда ты уехал, что никогда не увижу тебя снова. Даже сейчас мне не верится, что в каждой тени не притаилась опасность и что мне не нужно тревожиться за каждый твой шаг.

– Ты действительно так переживала за меня?

– Если бы я кокетничала с тобой, я бы так не говорила. Но… да, именно так я чувствовала!

– Моя дорогая, смогу ли я когда-нибудь рассказать тебе, что все это значит для меня? – воскликнул герцог. – Я хочу признаться тебе в чем-то. Всю свою жизнь я искал женщину, которая любила бы меня ради меня самого. Не потому, что я герцог, богат, могуществен, важен, но потому, что я ее любимый мужчина.

Он на мгновение замолчал, глядя в сторону, и Вирджиния поняла, что его мучают воспоминания о прошлом.

– Когда я был очень молод, – продолжал он тихо, – я влюбился в удивительно красивую девушку, которая, как мне казалось, любила меня так же сильно, как любил ее я. Так она мне говорила. Она говорила, что ничто, кроме меня самого, не имеет значения. Мы были обручены и собирались пожениться. И вот однажды, совершенно случайно, я выяснил, что на самом деле она любит одного бедного человека. Она отказалась соединять с ним жизнь, потому что хотела обладать всем тем, что я мог бы дать ей, будучи сыном своего отца.

Вирджиния сочувственно вздохнула. Пальцы герцога сжали ее руку.

– Сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне кажется глупым, что я так сильно страдал. Молодые люди очень ранимы. То, что я узнал, заставило меня повзрослеть за одну ночь и превратило меня в настоящего циника, особенно когда дело касалось женщин. У меня было много любовных приключений, Вирджиния, я не хочу скрывать этого. Если женщины охотно предлагали мне свою благосклонность, было бы нелепо с моей стороны отказывать им. Но все же в глубине души всегда оставалось сомнение, проявляли бы они подобную щедрость, если бы я не занимал такого положения в обществе. Это отравляло всю мою жизнь. Я постоянно искал ту, которая просто полюбит меня, которая ничего не приобретет от союза со мной – ничего, кроме любви.

– Наверное, именно этого ищем все мы, – тихо произнесла Вирджиния.

– А ты, Вирджиния, чего хочешь ты? – обратился к ней герцог.

– Каждая женщина хочет быть любимой ради нее самой, – медленно ответила Вирджиния. – Но больше всего она хочет ощущать, что занимает главное место в жизни мужчины. Она хочет быть первой. Хочет быть самой важной.

Она подняла на него глаза, и герцог не сумел сдержать эмоций:

– Никогда не видел, чтобы лицо женщины менялось так, как твое. Когда ты серьезна, твои глаза темнеют, а когда ты весела и смеешься, они становятся светлее. О, любовь моя, ты так прекрасна и так не похожа на всех, кого я знал прежде!

– Но в чем же моя непохожесть?

– Полагаю, в какой-то степени в том, что ты американка. Ты не связана обычаями, кастовыми узами, не задавлена общественными нормами. Но все это не важно. Важна ты сама. Ты такая честная, откровенная… В каком-то смысле ты не похожа на обычных женщин своей открытостью, своей честностью, и, однако, в то же время, ты самая настоящая женщина. Скажи мне, Вирджиния, как много на самом деле мы значим друг для друга?

Вирджиния поднялась и подошла к краю террасы.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказала она, – в том, что касается тебя. Наши жизни были настолько различны.

– Они были различными, – согласился герцог, – и все же я думаю, что мы перекинули мост через пропасть в первую же минуту, как посмотрели друг другу в глаза. Имеет ли значение что-то иное, кроме нас, Вирджиния?

Она повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Только ты можешь ответить на этот вопрос. Герцог отвел взгляд и отошел к другому концу террасы; его пальцы впились в балюстраду, и она заметила, как побелели их костяшки.

– Разве любви недостаточно? – спросил он охрипшим голосом.

– Думаю, это зависит от того, что ты называешь любовью.

Он повернулся, шагнул к ней и неожиданно заключил ее в объятия.

– Я люблю тебя. Боже! Как сильно я люблю тебя! Его губы отыскали ее рот, и в то же мгновение они слились в поцелуе, который стер различия между мужчиной и женщиной, сделав их единым целым. Весь мир исчез для Вирджинии, остались только их тела, зажатые между небом и землей, и два их сердца, соединившиеся в одно, потому что они целую вечность искали друг друга и, наконец, нашли.