- Если вы пришли сюда, чтобы убедить меня в том, что я нежеланная партия для вашего брата, вынуждена сказать, что вы зря потратите свое время и мое тоже, потому что я не собираюсь отступать от него!

Гость медленно встал с дивана, хмуро и задумчиво изучая ее. В его взгляде не было презрительного осуждения, которое светилось в глазах его матери. Однако Кейт все равно вскинула голову, удивляясь той силе, с которой теперь могла и хотела бороться с трудностями. Сила, которую он так внезапно обнаружила в себе.

- Если вам нечего сказать, - начала она, - тогда можете…

- Вы избавили меня от нотаций, которые я собирался вам прочитать, - наконец заговорил он, скрестив руки на достаточно широкой груди.

- Я бы не стала слушать вас.

Он вдруг посуровел и выглядел таким грозным, что Кейт невольно задалась вопросом: сколько лет этому парню, если Джеку как старшему двадцать пять лет? Неужели их состарили страдания, причиненные их же родителями? Ответ был более чем очевиден.

- Стали бы! - жестко проговорил он, строго глядя ей прямо в глаза. - Вы бы выслушали меня, если бы узнали, во что превратили жизнь моего брата ваши гадкие слова. Его снова скрутил приступ. Он мучается вот уже три дня. И все из-за вашей неспособности поверить своему сердцу, а не подлой женщине, которая к несчастью приходится мне матерью. - Кровь отхлынула от ее лица. Кейт вдруг почувствовала дурноту, а ноги задрожали так, что она могла упасть в любую секунду. Его взгляд не смягчился, но нотки в голосе изменились, когда он сказал: - Но, кажется, вы что-то уже решили. Когда вы вошли…

- Он… у него снова приступ? - Кейт вспомнила ту ночь, когда он рассказал ей о своих приступах, помнила искаженное от муки лицо. Она вдруг в полной мере осознала всю тяжесть своей вины перед ним, и похолодела от мысли, что сама довела его до такого состояния. - Г-где он?

Майкл перестал хмуриться, увидев бледную, еле стоящую на ногах девушку, которая стала так дорога Джеку. Майкл приехал на свадьбу, но было такое ощущение, что попал на похороны, когда узнал от камердинера брата, что же произошло. Он безмерно любил Джека, но больше не мог смотреть на его страдания и мучения.

- Эти приступы - его проклятие, - печально проговорил он. - Я не знаю, как вылечить его от них. Я не знаю, как помочь ему. Ему плохо, и он постоянно зовет вас. Возможно, в вас он сможет найти утешение.

Одинокая слезинка скатилась по белой щеке. Кейт судорожно сглотнула и хрипло попросила:

- Отвезите меня к нему.

Наконец, он мягко улыбнулся ей.

- Я как раз для этого и приехал.

Кейт едва успела собраться и сесть в ждущий их экипаж. Тетя и Габби собирались сопровождать ее, но ее пугал молчаливый брат Джека, который сидел напротив и хмуро смотрел в окно. Когда они проезжали мима поместья Ромней, лицо Майкла слегка побледнело.

- С вами все в порядке? - обеспокоенно спросила Кейт, удивленно глядя на него.

Он не ответил ей, как будто не расслышал ее. Казалось, Майкл был поглощен собственными мыслями, но через какое-то время вздрогнул и повернул к Кейт свое по-прежнему бледное лицо.

- Да, - коротко ответил он и снова отвернулся к окну.

Поразительно, но Кейт поняла, что он лжет. Она слишком хорошо знала выражение серо-карих глаз, чтобы увидеть в них настоящие страдания. Брат Джека страдал. Неужели все это из-за нее? Из-за того, через что она невольно заставила Джека пройти?

Кейт надеялась, что прибудет вовремя. Что не опоздает. И что сумеет найти слова, которые помогут Джека простить ее.

Глава 19

Черные стены снова надвигались на него. Жар заставлял задыхаться, а сверлящая боль в голове ослепляла. Тело дрожало от мучений и, казалось, этому не будет конца. Никогда. Господи, если бы можно было избавиться от этой жуткой боли! Было такое ощущение, что он уже целую вечность пребывал в этом аду. И даже уже ставшая слабой мысль о ком-то очень дорогом медленно ускользала от него, лишая его последней возможности обрести покой. Неужели он подошел к черте, с ужасом думал Джек, корчась в своей постели.

Неужели это конец?

К огромному удивлению Джека что-то холодное коснулось его разгоряченного лба.

- Господи, - выдохнул он от облегчения, но ничто на свете не было способно остудить его, сбить невыносимый жар. Джек снова застонал. - Боже…

В комнате царил полумрак. Обессиленное тело Джека было прикрыто простыней, которая намокла от обильной испарины.

- Любовь моя, - вдруг раздался рядом нежный шепот.

Джек знал, что бредит, у него опять звенит в ушах. Сила желания вызвала в памяти родной голос. Он хотел открыть глаза, он должен был посмотреть на нее, но, черт побери, у него не осталось сил на это.

- Джек, жизнь моя, я здесь, - снова послышался чарующий голос, наполненный невыразимой болью.

Голос зацепил его сознание. Джек вдруг вздрогнул, ощутив прилив желания открыть глаза и увидеть, кто же его зовет. Все эти дни, что он плавился от жара, он лишился всех своих мыслей, воспоминаний. Но что-то хрупкое и сокровенное гнездилось в дальнем уголке его сердца. Туда не могли пробраться ни боль, ни жара. Что-то упорно оберегало это. И голос, который он только что услышал, всколыхнул в нем это чувство, добрался до заветного места и коснулся его сердца.

И только один человек мог это сделать.

Налитые свинцом веки не хотели поддаваться, но он собрал всю волю в кулак и медленно раскрыл их. И увидел сидящую рядом девушку с блестящими каштановыми волосами и невероятно грустными голубыми глазами, которые казались слегка влажными. Возможно потому, что он еле мог видеть своим затуманенным взглядом. Но он видел ее. Именно этот манящий, дорогой образ и жил в его сердце. Набрав в груди достаточно воздуха, он глухо выдохнул:

- Кэтти.

У Кейт по щекам побежали слезы. Она не могла больше сдерживать себя. Она не представляла, что с ним может твориться такое, пока не увидела его корчившегося от мучений тело. Его камердинер сказал, что приступ никогда не длился так долго. Это отняло все его силы, не оставив места для борьбы. И видимо у него больше не осталось ничего, за что хотелось бы бороться. И еще камердинер сказал, что жар настолько завладел им, что он никого не узнает.

Но он узнал ее! У Кейт так больно сжалось сердце, что она согнулась, пытаясь взять себя в руки, пытаясь дышать ровнее.

Во всем виновата она! Это она довела его до такого состояния. Она сказала ему такое, за что непременно попадет в ад. Он пережил достаточно мучений в жизни. Он полюбил ее, он хотел быть с ней, а она жестоко прогнала его. Кейт ненавидела себя за это. Если бы можно было повернуть время вспять… Она поступила с ним просто отвратительно, знала, что ни за что не вымолит у него прощения, но стремилась помочь ему, спасти его от этого. Даже ценой собственной жизни.

- Любимый, - глухо прошептала Кейт, взяв его тяжелую руку в свою, и крепко стиснула ее, мечтая влить в него все свои силы, всю свою жизнь. Она любила его так сильно, что не могла потерять. - Я рядом и не позволю ничему плохому случиться с тобой.

Не для того она приехала сюда, чтобы потерять его. Кейт слишком многое теряла в жизни. И сам он лишился многого. Ни гордость, ни тем более глупость и обида не стоили того, чтобы они лишились еще и друг друга. Как же поздно она осознала такую простую истину!

- Т-ты мне снишься?

Его слабый голос резанул ее по сердцу. Ей вдруг показалось, что они перенеслись в тот день в кабинет Клифтона, когда она лежала на диване и пьяно разговаривала с ним, но теперь они словно поменялись местами. Дрожащей рукой она нежно коснулась его запавшей разгоряченной щеки.

- Я на самом деле здесь, любовь моя, - с мукой прошептала она, сглотнув комок в горле. - Я пришла помочь тебе.

- Н-не думаю, что это уже в-возможно…

- Конечно, возможно! - убежденно заявила Кейт, погладив его по влажным волосам, и улыбнулась сквозь слезы. - Пока я собиралась к тебе, - нарочито бодрым голосом говорила она, чтобы не слушать безнадежного смирения в его голосе, - Алекс приготовила концентрированный настой из корицы. Ты ведь знаешь, как она любит растения. Она всегда изучала их, а теперь пытается познать их целебные свойства. - Кейт осторожно обняла его за плечи, приподняла к себе его голову и поднесла чашку с настоем к губам. - Она сказала, что это самое лучшее средство и что оно непременно поможет тебе. Милый, - промолвила Кейт, взглянув в его потемневшие до черноты глаза, - выпей это.

Ее прохладная рука была для него божественным прикосновением. Ее голос ласкал воспаленный слух. Глаза закрывались, но он сделал огромное усилие, чтобы продолжать смотреть на свою Кэтти. Он хотел помнить только ее облик, когда придет время навсегда закрыть глаза.

- Ты же знаешь, - сухими губами проговорил он, - из твоей руки я выпью все, что ты мне дашь.

Кейт подумала, что сейчас у нее разорвется сердце. Тяжело дыша, она смотрела на него, понимая, что если с ним что-то случиться, она просто не сможет пережить этого. Она не смириться с этим. Никогда.

- Джек, - взмолилась она, видя, что он отдает последние силы на то, чтобы выпить настой. Она молила Бога о самой малости: пусть он забирает ее, но оставляет его. Пусть прекратит его мучения. Он не заслужил этого, как не заслужил и тех слов, что она наговорила ему. Что стало причиной его мучений. Она не обращала внимания на слезы, которые безмолвно катились по щекам, и падали ему на грудь. Когда он выпил все до капли, она медленно положила его голову на свежую подушку и укрыла его чистой простыней. - Теперь расслабься, - попросила она, отставив в сторону стакан. Повернувшись к нему, она погрузила пальцы в его волосы. - Я сделаю тебе массаж, чтобы унять головную боль. Это поможет.

Так велела сделать Алекс, когда провожала сестру в Лондон. Кейт всем сердцем надеялась, что это поможет, что это обязательно подействует. Она была до такой степени растеряна и подавлена, что не могла думать связно. Единственное, чего она хотела, так чтобы Джек вернулся к ней.