Марина Агекян - Неожиданная встреча

Графиня развернулась и с победоносной улыбкой вышла из гостиной. Кейт все стояла и смотрела на закрывающуюся дверь, ощущая пустоту в груди. Пустота захватывала ее со всех сторон. И боль. Сверлящая и убивающая. В ней только что убили часть ее самой. Раздавили и изничтожили ей душу, которую она собрала по кусочкам ради Джека. Ради его любви и счастья.

Она безумно любила его. Она готова была на все ради него, но вдруг почувствовала себя преданной. Казалась, такая незначительная деталь - возраст. Но как легко эту деталь превратили в оружие, которое могло убивать души. Джек не имел права поступать с ней так. Она ведь как-то задала ему прямой вопрос об этом. Он обязан был ответить ей. Он не имел никакого права скрывать от нее такое!

И теперь не только надругались над ее душой и сердцем. Теперь угрожали всей ее семье. Сестрам и брату предстояло расплачиваться за ее ошибки прошлого и настоящего. Всю жизнь. Кейт вдруг захотелось завыть, закричать, зарыдать. Но с ужасом она обнаружила, что ничего этого не может. Она вообще ничего не могла сделать.

В этот момент двери гостиной распахнулись, и внутрь влетели Тори и Алекс. Они ахнули, увидев бледную как полотно старшую сестру.

- Кейт, милая, - позвала ее Тори, у которой сжалось сердце. - Мы стояли за дверью и все слышали. Надеюсь, ты не восприняла всерьез слова этой… этой женщины?

- Да, Кейт, - кивнула Алекс, у которой дрожала нижняя губа. - Она холодная и колючая, как кактус. Такие живут за счет собственного яда. Забудь о ее существовании.

Видя, что Кейт никак не реагирует, Тори шагнула к ней.

- Помни лишь одно: Джек любит тебя. Он твоя половинка, не смотря ни на что. - Тори похолодела, взглянув ей в глаза. Застывавшая фигура Кейт словно являла собой молчаливое смирение ситуацией. И Тори вдруг поняла, что все пропало. - Кейт, - прошептала она, умоляюще глядя на сестру. - Ради Бога, не молчи, прошу тебя. Скажи хоть что-нибудь.

Тори вдруг пожалела, что попросила ей заговорить, потому что, когда услышала шершавый, резкий, холодный голос Кейт, она не узнала в ней родную сестру.

- Уходите! Вы обе, уйдите отсюда! Вон!

Едва влетев в Клифтон, Джек понял, что прибыл слишком поздно по хмурому взгляду дворецкого, который открыл перед ним дверь.

- Уолбег, где Кейт! Я должен немедленно увидеть Кейт!

Он нещадно гнал Малыша и молил Бога о том, чтобы успеть. В противном случае все будет кончено. Все и так было кончено. По крайней мере, для него. Джек отрекся от родителей, когда те, как и ожидалось, восстали против него. Отец стал угрожать, кричал и даже готов был снова ударить его, но на этот раз Джек не был тем растерянным мальчишкой, которого удалось с такой легкостью вышвырнуть из дома и повесить на него тяжкую вину за смерть брата. Он схватил руку отца и сказал ему, глядя прямо в его холодные, светящиеся яростью глаза, что предпочитает отречься от своего имени и родителей, нежели от Кейт. А потом развернулся и вышел из дома, где всегда чувствовал себя ненужным и лишним. Он покидал Бьюмонт-парк скорее с облегчением, чем с сожалением.

А через день его камердинер протянул ему письмо от их верного конюха, который тайно сообщал ему, что графиня спешно покинула владения, не взяв с собой никого. Джек понял, что она задумала нечто ужасное и подлое. Он тронулся за ней, пытаясь наверстать упущенное время, но опоздал.

Будь все проклято!

- Мисс Кэтрин в гостиной…

Уолбег не договорил, потому что Джек помчался в сторону высоких двустворчатых дверей, желая поскорее добраться до Кейт. Но ему преградила дорогу Тори, выйдя из тени коридора и обеспокоенно глядя на него.

- Джек?

Казалось, она не ждала его, но вместе с тем в ее глазах засветилась такая надежда, что сердце Джека забилось с утроенным беспокойством.

- Кейт там? - спросил он и вдруг застыл, увидев припухшие глаза Тори, в которых блестели слезы.

Опустив голову, она тихо попросила:

- Не ходи туда.

Он похолодел.

- Она ведь уже была здесь, да?

Не было сомнений в том, о ком он говорит. Тори медленно кивнула, шмыгнув носом.

Джек на этот раз просто окаменел.

- Ты знал, что она приедет сюда? - хрипло спросила Тори, вытерев нос платком.

У Джека сдавило грудь.

- Мне сообщил об этом камердинер, - процедил он, глядя на дверь, за которой находилась Кейт. Он боялся представить себе, в каком она состоянии. - Я примчался сюда, как только мог, но она опередила меня!

- Да… Она ушла отсюда час назад.

Час! Боже, он опоздал всего на час! Но этот час мог стоить всей его жизни!

- Я должен увидеть Кейт!

Тори вскинула голову. Глаза ее беспокойно сверкали.

- Не стоит этого делать. По крайней мере, сейчас.

- Какого черта!

Он готов был на все, лишь бы увидеть Кейт.

- Твоя мать больно ранила Кейт. Очень больно. Она наговорила ей всего того, что мне даже в страшном сне не приснилось бы. Кейт сейчас не способна рассуждать здраво. Она слишком подавлена, чтобы видеть тебя. Уход, Джек.

- Ты в своем уме?! - взревел он. - Я увижу сейчас Кейт даже, если мне придется порвать на части всех обитателей ада. Но сначала ты обязана рассказать мне все то, что говорила ей моя мать, будь она проклята!

Через двадцать минут Джек открыл двери гостиной и вошел внутрь. Ему вдруг показалось, что он входит в кабинет лорда Клифтона, где уже казалось, целую вечность назад обнаружил пьяную Кейт. Почему-то эти воспоминания вызвали острую боль в сердце. Он чувствовал себя так, словно у него из-под ног выбили почву. Словно вынули душу и сказали, что дальше он должен жить без нее.

Кейт стояла у окна. Спина ее была так неестественно пряма, словно она проглотила палку. Лицо скрывалось за тенью бархатной портьеры, которую она сжимала бледными пальцами. Джек так сильно скучал по ней, так отчаянно тосковал. А теперь он хотел послать весь мир к черту, схватить ее и унести отсюда далеко, где жестокость и реальность никогда не вторгнуться в их тепло и любовь. Он жаждал обнять ее, прижать к груди. Он умолял Бога дать ему столько слов, чтобы удалось переубедить Кейт в неправильности выводов, которые она должно быть уже сделала. Джек мечтал найти способ спасти их.

- Кейт, - тихо позвал он ее, но она даже не пошевелилась.

То, что она знала о его присутствии, не вызывало сомнений. Но ее стремление не замечать его, причиняло невероятную боль. Джек тяжело сглотнул, пытаясь взять себя в руки.

- Кэтти, - мягко заговорил он, сдерживая дрожь в голосе. - Ты знаешь, милая, как мне тяжело говорить о родителях. Я был уверен, почти знал, как они воспримут весть о том, что я собираюсь жениться на тебе. Я не ездил к ним, чтобы получать их разрешение. Я не ждал их одобрения. Ты знаешь, что мои намерения не зависят от их пожеланий или приказаний. Они не принимали мой выбор, как не принимали меня все двадцать пять лет моей жизни. Мне наплевать на них, на то, что они сделают, мне важно только то, что происходит между мной и тобой, между нами. Кэтти, - у него охрип голос. - Я очень надеюсь, что моя здравомыслящая Кэтти не поддалась, не приняла всерьез те гадкие слова, что наговорила тебе моя мать. Я не думал, что они пойдут на такое, но забыл, что они умеют наносить удар в спину. Если бы я…

- С какой легкостью теперь ты стал говорить о своем возрасте, - неожиданно прервала его Кейт, продолжая смотреть в окно. Ее голос прозвучал с таким холодным отчуждением, упреком и грустью, что у Джека сдавило горло. Она говорила так, словно они были чужими друг другу. - Сегодня я выслушала достаточно излияний. Этого хватит меня надолго, вероятно на всю жизнь. Зачем ты пришел?

- Зачем? - Ее вопрос заставил его испытать панику, страх и легкий гнев. Он лихорадочно думал, как достучаться до нее. - Я вернулся к тебе, Кэтти! - Она ничего не ответила, и это усилило тревогу Джека. - Я бы приехал раньше, я хотел приехать раньше, чтобы остановить мою мать и избавить тебя от…

- Хотел избавить меня от правды? - снова ее ледяной голос оборвал ее.

И Джек не выдержал. С него было достаточно! Она не имела права поступать так!

- О какой правде ты говоришь? - взревел он, сытый по горло ее сдержанностью и готовый подойти и встряхнуть ее так сильно, лишь бы она очнулась.

И тут Кейт медленно повернулась к нему. Взгляд ее потемневших, тусклых, ничего не выражающих глаз заставил Джек похолодеть от ужаса. Господи, она поверила его матери! Его милая, рассудительная Кэтти поверила бесчувственной женщине и не поверит ему! У Джека так сильно сдавило горло, что ему стало трудно дышать. Она уже приняла решение. Без него.

- Ты лгал мне. - Холодное, спокойное заявление Кейт стало пощечиной для Джека. Она была до безумия спокойна, когда посмотрела ему в глаза. - Ты скрыл от меня свой истинный возраст.

- Я вообще об этом ничего не говорил.

- Да, - невозмутимо согласилась с ним Кейт. - Ты ничего не говорил мне. Даже когда я спросила у тебя об этом напрямую. Ты должен был ответить мне.

Джеку показалось, что он задыхается. Словно кто-то сжал ему горло так, что хотел задушить.

- Я не думал, что это имеет значения, - еле слышно произнес он сухими губами.

- Ты знал, как я отношусь к этому вопросу, как это важно для меня.

- Неужели это так важно? - Джек задрожал. - Мой небольшой возраст не уменьшает силу моей любви к тебе. От этого моя любовь не становится меньше.

Джек очень пристально смотрел на нее и только поэтому увидел, как еле заметно вздрогнула Кейт. От этого ему стало еще горше и больнее. Она не была так уж бесчувственна, как пыталась казаться. Но видимо его слова не подействовали на нее так, как ему хотелось, потому что она с бесстрастным видом сказала:

- Я не смогу жить с человеком, который скрывает от меня важные для меня вещи и не воспринимает меня всерьез.