- Кто вы? - наконец спросила Кейт, когда двери закрылись.

- Я графиня Бьюмонт, милочка, - с чувством собственной значимости и превосходства провозгласила женщина, опираясь на богато украшенную драгоценными камнями трость. - Мать виконта Стоунхопа. А вы должно быть… - Она еще раз с нескрываемой неприязнью оглядела Кейт с ног до головы. - Полагаю, вы и есть та самая неудачно блестевшая целых два сезона, и теперь старая дева Кэтрин Хадсон.

Кейт сжалась, словно ей дали пощечину. Мать Джека явилась к ней собственной персоной! И судя по ее словам, эта встреча ничего хорошего не сулила Кейт. Она попыталась сохранить присутствие духа, хотя это давалось ей с великим трудом. Она не представляла, что могло заставить эту особу явиться к ней, но судя по ее злому взгляду, произошло все самое худшее. Видимо Джек разгневал родителей вестью о том, что скоро женится, и это им в высшей степени не понравилось. Кейт стала пристально разглядывать женщину, которая обвинила одного сына в убийстве другого и долгие годы даже не пыталась выяснить, как тот поживает.

- Слава богу, я отговорила мужа и приехала сюда сама, - прервала молчание графиня. - Это оскорбило бы его достоинство.

Кейт резко приподняла подбородок.

- Чем дом моих предков может оскорбить достоинство вашего супруга? - стараясь говорить спокойно, спросила она.

- А вы еще спрашиваете? Да один ваш вид уже оскорбителен!

Кейт сжала пальцы, понимая, что разговор будет не просто трудным. От него будет зависеть ее будущее. Ее жизнь!

- Как вы можете судить об этом, совершенно не зная меня?

- А вы еще и дерзкая, как я погляжу! - Графиня недовольно прищурилась. - Именно такие как вы становятся гибелью наших дорогих мальчиков. Мы растим их для почета и процветания, а вы пытаетесь загубить наши усилия и их судьбы. Но вы просчитались, потому что у него есть родители, которые уберегут его от беды.

Кейт приказывала себя сохранять трезвый рассудок, только не поддаться отчаянию и страху, чего и добивалась графиня. Только не сейчас! Кейт поразила наглость графини. Как она может говорить о Джеке так, словно он дорог ей больше всего на свете? Разве не она выгнала его из собственного дома? Не она способствовала этому, а потом стояла в стороне и спокойно смотрела на то, как рушится жизнь Джека?

- От какой беды нужно его оберегать? - медленно спросила она, глядя в глаза его матери.

Графиня с неприкрытой злостью посмотрела на свою собеседницу.

- Я думаю, вы достаточно взрослая, чтобы понять, о чем я говорю. - Она сделал шаг в сторону Кейт, стукнув по ворсистому ковру своей тростью, и заговорила таким угрожающим голосом, что волосы Кейт невольно встали дыбом. - Я надеюсь, вы отдаете себя отчета в том, что происходит. А происходит катастрофа, которую нужно предотвратить любой ценой. Я не думала, что его легкая интрижка зайдет так далеко. Он вправе резвиться на стороне до тех пор, пока это не затрагивает интересы и честь его семьи. Мне хорошо известно, кто вы такая: скандальная старая дева, которая заперла себя в этом убогом месте. Мой вам совет: продолжайте сидеть здесь и не трогайте моего мальчика, потому что его вы не получите. Будьте уверены!

- По-моему ваш сын вполне взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения, касающиеся его жизни, - смело проговорила Кейт, держа тяжелый взгляд графини.

И неожиданно мать Джека рассмеялась с таким триумфом и ликованием, что сердце Кейт похолодело в груди. Ей вдруг стало безумно страшно за себя, за свое будущее. И за Джека. Потому что казалось, графиня знала то, что действительно помогло бы ей добиться своего. И подозрения Кейт оправдались, когда она услышала простой вопрос графини.

- Вы знаете, сколько ему лет?

Вопрос прозвучал как выстрел. И попал Кейт прямо в сердце, от чего ледяной страх охватил ее душу. Она знала, какие нежные у Джека руки. Знала, какие мягкие у него губы. Знала, какой у него низкий рокочущий голос, когда он смеялся. Она знала каждый шрам его души. Знала его мечты и желания. Единственное, чего она не знала о нем, был его возраст. И теперь именно то, что волновало ее всегда, что она упустила из виду, собиралось стать оружием в руках бессердечной женщины, которая с откровенным цинизмом и потрясающей легкостью стремилась разрушить, возможно, единственный шанс сына стать счастливым.

- Для меня не имеет значения его возраст.

Кейт поразилась, с каким холодным спокойствием ей удалось выговорить эти несколько слов. Она еле сдерживала дрожь, которая могла в любой момент поглотить ее.

- Вы говорите так только потому, что не знаете его истинного возраста. А ему всего лишь двадцать пять лет. Двадцать пять! Он на два года моложе вас. Удивлены? - Графиня удовлетворенно скрестила руки на груди, сжимая бледными пальцами свою трость. Она полностью владела ситуацией. - Он вам не говорил, так ведь? Да это и понятно по вашему лицу. - Она медленно, зловеще улыбнулась. - Неужели вы не поняли, что он еще юнец? А вот вы расчетливая, хитрая шлюшка, которая решила прибрать к рукам моего сына. Два раза выходила в свет и оба раза провально и с громкими скандалами. Сначала старались женить на себе женатого мужчину, но его жена, слава богу, вовремя вас остановила. Но этого вам было мало, и на следующий год вы уговорили на побег единственного сына герцога Фолкнера.

Да, у вас богатый послужной список, милочка, вы весьма опытна в таких делах. Мой бедный Джек даже не догадывается о том, что пригрел на душе опасную змею. Вы принялись за моего сына, думая окрутить его, и вам это почти удалось, но он всего лишь развлекался с вами. Он обаятельный молодой человек, и я допускаю мысль, что он мог увлечься вами всерьез, но я надеюсь, что ваш прошлый опыт и почтенный возраст помогут вам понять, что у него вся жизнь еще впереди. Не стоит губить его будущее. Мой муж готов передать в ваше распоряжение пустой чек. - Она опустила руки, открыла шелковый, вышитый жемчугами изящный ридикюль, достала оттуда сложенный лист небольшого пергамента и положила на ближайший стол. - Впишите туда любую сумму, которая удовлетворит и утешит вас после расставания с моим сыном. Вы слишком старая для моего Джека.

Кажется, она сказала все, что хотела, и в комнате повисла такая гнетущая тишина, что у Кейт стала кружиться голова. Она с трудом могла дышать, понимая, что ей не хватает воздуха. Ее сердце с болезненным стуком ударялось о ребра и грозилось разбить хрупкую кость. Разбить ей жизнь, которая разваливалась на части перед ее глазами. На части, которые потом никто не сможет склеить.

“Вы слишком старая”.

Кейт вдруг ощутила себя на самом деле такой старой, что готова была упасть от нехватки сил. Все ее прошлое с омерзительной откровенностью ворвалось в ее настоящее и разнесло в щепки запланированное будущее, не оставив на месте ни кусочка. Никогда она не думала, что все ее сердечные беды и обман, который пришлось пережить много лет назад, именно так воспринималось в обществе. Ей с лихвой вернули стоимость всех ее ошибок, и этого было достаточно, чтобы захотеть умереть. Кейт казалось, что из нее вынули душу, разорвали на миллионы кусочков, а потом швырнули к ее ногам.

- При вашей скверной репутации, вернее при полном ее отсутствии, - продолжила графиня, забивая последние гвозди в гроб, - вы должны понять, что ваш союз с моим сыном будет полным позором для него и его семьи. Он станет посмешищем в глазах общества. Иметь жену старше себя! Это ж уму непостижимо! Его растили не для такой участи.

Прикладывая нечеловеческие усилия, Кейт вонзила ногти в ладони, чтобы очнуться, чтобы дышать, чтобы освободиться от оцепенения и попытаться побороться за себя. За то, что у нее осталось. Она поняла, что не выдерживает. Не может больше позволить этой женщине произнести еще хоть слово. Облизав сухие бледные губы, Кейт хмуро посмотрела на графиню.

- Его растили не для этого? Кто его растил? Вы? Вы хоть раз обняли его, чтобы утешить? Да вы просто эгоистичное, избалованное, высокомерное создание, переполненное мыслями о собственной значимости. Да, может быть вы и графиня, влиятельная особа, но как мать вы ничто! Вы превратили жизнь Джека в ад, даже бровью не пошевелив. Обвинили его в убийстве родного брата, а потом стояли и смотрели, как ваш жестокосердечный муж избивает его еще при неостывшем теле умершего сына, а потом вышвыривает его из собственного дома, как ненужный кусок тряпки. И вы после всего этого хотите убедить меня в том, что волнуетесь за него? Что вам есть дела до его чувств? Да вы кроме себя ни о ком не в состоянии подумать!

- Как вы смеете! - Графиня побагровела от гнева, стукнув тростью. - Вы ничтожная шлюха. Даже если Джек плакался вам в жилетку, это не дает вам права разговаривать со мной подобным тоном. Мой муж сравняет вас с землей за такую дерзость!

- Я не боюсь ни вас, ни вашего мужа! - Вскинув голову, Кейт собрала всю волю в кулак и, подгоняемая мучительной болью, яростью и отчаянием, сказала: - Вы даже не подумали, что разрушаете счастье, которое он обрел с таким трудом. Почему вы не заботились о нем, когда ему было плохо? Где вы были, когда его сводили с ума приступы? Вы хоть раз подумали, как ему тяжело пережить смерть Уилла? Вы сделали хоть что-нибудь, чтобы уменьшить его боль? И после всего этого хотите сказать, что печетесь о судьбе Джека? - Кейт сжала челюсть, борясь с дрожью. Болью. Слезами. Всем миром. - Вы явились в мой дом и оскорбили меня, как только могли. Я не желаю ни секунды дольше видеть вас. Убирайтесь!

Графиня свирепо посмотрела на Кейт.

- Я думала, мы договоримся по-хорошему.

- Вы пришли сюда с войной. Глупо полагать, что вас проводят с миром.

- Значит вот как! - Глаза графини, такие знакомые серо-карие глаза, предупреждающе сверкнули. - Я говорю в последний раз: если вы не оставите моего сына в покое, то горько пожалеете об этом. Я опозорю вас, этот позор ляжет на ваших сестер и их никто в здравом уме не возьмет в жены, а брата вашего вышвырнут из Итона и не возьмут в Кембридж. Его могут арестовать за пьяный дебош, или, к примеру, за изнасилование, и навсегда лишат пэрства. Мой муж позаботиться об этом. Будьте уверены!