Сандра Моран

Неотправленные письма

Посвящается Черри и Шерил,-

тем, кто никогда не сомневался.

Глава 1

Лоренс, Канзас, 1997 год

СТАРЫЙ, викторианской эпохи дом выглядел пустым и застывшим, всей своей темной массивностью прогибаясь вперед, навстречу городским огням. Как странно, вдруг подумала Джоан, уставившись в темноту, смотреть на него и знать, что Кэтрин – ее матери – больше нет внутри. Странно и почти сюрреалистично. Но, если бы она была честна с собой, то могла бы признать, что ощущала некое чувство облегчения. Разве не ужасно чувствовать облегчение от того, что твоя родная мать мертва?

Джоан опустила руки на руль, задумчиво глядя вдаль сквозь ветровое стекло. Она могла бы развернуть машину и уехать. Ей ничего бы не стоило заехать в городской отель «Элдридж» и снять там номер. Потом отправиться в их старый курительный зал и заказать выпивку. Она могла бы сидеть там и болтать с другими постояльцами, а затем, пройдя по старинному холлу, вернуться в свою комнату. Всем остальным она могла бы заняться позже.

Или, раздался в ее голове раздраженный голос матери, она могла бы заглушить двигатель, вытащить из багажника свои сумки и пройти в дом. Ее ждут дела, которыми, нравится ей это или нет, придется заняться, выговорила бы ей мать. Странно, как то, чему нас учат в юности преследует нас и во взрослой жизни, подумала она, заставляя себя заглушить мотор и вытащить ключи из замка зажигания. Ни к чему тратить деньги на гостиницу, когда есть место, где можно жить совершенно бесплатно. Ей предстояло проделать много работы в следующие несколько недель и было бы проще начать прямо завтра, с утра, не занимая себя дополнительными хлопотами с оплатой счетов, выпиской из гостиницы, а потом снова возвращаться через весь город сюда. К счастью, Лоренс был не таким уж большим городом, но все же со всеми этими снующими туда-сюда студентами и людьми, спешащими на работу, было бы практичнее остаться здесь. Прежде чем она могла бы передумать, Джоан бросила ключи в сумочку, нажала на кнопку, открывающую багажник и выбралась из машины.

Воздух был свеж и наполнен ароматом осени – когда-то, когда она жила здесь, это было ее любимое время года – и женщина улыбнулась, слушая шелест сухих опавших листьев под своими ногами, и направилась к багажнику за чемоданом. Она вытащила его, слегка кряхтя от натуги. Джоан понимала, что упаковала гораздо больше вещей, чем понадобилось бы на две недели, но по опыту ей было известно, что осенью в Канзасе лучше быть готовой ко всему. Теплое утро внезапно могло обернуться прохладным, а то и холодным полуднем безо всякого предупреждения.

Неся свой багаж по дорожке, ведущей к крыльцу дома Джоан не была готова к яркому свету лампочки, работающей от датчика движения, которая вдруг загорелась, ослепляя ее. От неожиданности женщина выронила чемодан и вскрикнула – «Ой!»

«Джоани?»

Негромкий голос донесся откуда-то справа, из темноты,. Это был скрипучий голос старой женщины и на какую-то долю секунды Джоан посетила безумная мысль, что он принадлежал ее матери.

«Я уже начала волноваться».

Джоан сконфуженно заморгала под ярким светом, когда понимание наконец настигло ее. Это была не ее мать, это была миссис Йоккум – соседка и, насколько ей было известно, единственная подруга матери.

Она прищурилась в сторону крыльца миссис Йоккум. «Здравствуйте, миссис Йоккум. Я вас не заметила».

«Я ждала когда ты решишься», - сказала пожилая женщина. «Ты так долго сидела в машине».

«Я не была уверена, что готова войти внутрь», - призналась Джоан, поднося ладонь к глазам в попытке защититься от ослепительно-яркого света. Ей удалось рассмотреть лишь очертание женщины, сидящей в одном из плетеных кресел, стоящих на крыльце. «Как вы поживаете?»

Миссис Йоккум тихонько рассмеялась. «О, можно сказать, что я в порядке». Она помолчала. «Без Кейт за соседней дверью довольно одиноко».

Джоан кивнула. «Да, понимаю...»

«Ты надолго собираешься здесь остаться?» - спросила миссис Йоккум.

«О нет», - ответила Джоан. «Всего на пару недель. Ровно настолько, сколько понадобится, чтобы навести порядок в доме и подготовить его для продажи».

«Значит, ты решила его продать». Это было скорее утверждение, чем вопрос. Миссис Йоккум вздохнула, без сомнения обеспокоенная тем, что скоро рядом с ней поселятся какие-нибудь чужаки.

«Да», - ответила Джоан. «У нас с Люком не получится присматривать за ним из Чикаго. А сдавать слишком хлопотно».

Миссис Йоккум хмыкнула, когда лампа с датчиком движения снова отключилась, погружая их в темноту.

Джоан чувствовала себя слегка дезориентированной. Разноцветные блики мерцали перед ее глазами. Она покачнулась.

«...дай мне знать если тебе что-нибудь понадобится», - донесся до нее голос соседки.

Джоан кивнула. Женщина уже чувствовала себя утомленной этим разговором. У нее разболелась голова и внезапно ей захотелось оказаться в одиночестве и спокойствии за дверями дома. Дома ее матери. Теперь - ее дома.

«Пожалуй, мне лучше пройти внутрь», - после небольшой паузы произнесла она.

Джоан неуклюже склонилась, подхватывая чемодан. Свет снова загорелся, но на этот раз она была готова к этому.

«Спокойной ночи, миссис Йоккум», - сказала Джоан и в несколько шагов преодолела оставшееся до крыльца расстояние, где снова оказалась в темноте.

Она слегка повернулась в сторону двора, откуда лился свет, ища в связке тусклый, стершийся от времени ключ от дома матери. Он легко вошел в замочную скважину. Женщина глубоко вздохнула, повернула его и открыла дверь. В нос ей тут же ударили знакомые ароматы материнского дома – Шанель №5, смешанный с лимонным освежителем воздуха и резкий запах недавно включенного отопления. Она чувствовала себя так, словно ей снова было семь... четырнадцать... девятнадцать лет.

Джоан прикрыла веки, позволяя темноте моментально поглотить и окутать себя. Она простояла так несколько секунд, прежде чем протянула руку вперед в поисках электрического выключателя. Ее пальцы сначала нащупали его панель, а затем и сам выключатель. Она помедлила, затем щелкнула им, освещая коридор ярким светом.

Все было точно так же, как и всегда. Слева - узкая деревянная лестница с темными отполированными перилами, стойка для зонтов – с четырьмя зонтами внутри; справа - старинное зеркало, под которым стоял невысокий узкий столик, с раставленными на нем искусственными цветами. Внезапно Джоан посетила мысль, что она должна сообщить о своем приходе.

«Какая глупость», - пробормотала она. Но все еще колебалась некоторое время, затем, наконец решившись, прошла в дом. Справа находился зал, где, когда был жив отец, они вдвоем смотрели телевизор или отдыхали на диване. Слева – гостиная матери, где та, когда не проводила время у живущей рядом миссис Йоккум, сидела, разгадывая кроссворд или писала письма.

У каждого из ее родителей было свое личное пространство в доме. Но когда отец умер, мать тут же заявила свои права на зал. Не прошло еще и суток с похорон, когда она попросила дочь помочь ей избавиться от телевизора. Сказать было легче, чем сделать, так как старый телевизор был огромен и тяжел. После нескольких безуспешных попыток сдвинуть его с места самой, Джоан наконец сдалась и попросила двух соседских мальчишек помочь ей вынести его во двор.

После этого панорамное окно стало главным центром фокуса в доме и мать сидела у него, покачиваясь в своем кресле-качалке и наблюдая за жизнью улицы и снующими туда-сюда соседями. Это стало одним из ее любимых времяпрепровождений. Джоан подошла с большому окну и выглянула наружу. Свет, горящий в комнате мешал разглядеть что-либо, кроме ее собственного расплывчатого отражения. Она принялась рассматривать себя. Ее глаза были темными и большими. И пустыми. А может так всего лишь казалось в отражении? Она моргнула и, отвернувшись, посмотрела на кресло-качалку. Наклонившись, женщина легонько провела костяшками пальцев по его спинке. Дерево было гладким. Прохладным. Успокаивающим. Она слегка толкнула его, наблюдая за тем как кресло начало медленно раскачиваться взад-вперед.

Джоан вновь подумала о своем решение остаться в доме. Ей очень захотелось выпить. Несколько секунд она стояла неподвижно, размышляя стоит ли ей вернуться в машину и поехать в центр города или просто подняться наверх и лечь спать. В любом случае, утро вечера мудреннее. Не так ли? Наконец, приняв окончательное решение, она глубоко вздохнула и, вернувшись к входной двери, где оставила чемодан, подняла его и направилась к лестнице, ведущей наверх.

СЛЕДУЮЩИМ утром Джоан стояла босиком у входа в гостиную и снова смотрела на кресло своей матери. Вчера она долго не могла заснуть, а когда ей наконец-то удалось задремать, сон был беспокойным, а сновидения обрывистыми и сюрреальными. К своему удивлению, она вдруг поняла, что ей не хватало всегда спящего рядом Люка, хотя обычно его храп жутко ее раздражал.

Люк.

Несмотря на причину ее отъезда, какая-то часть ее была рада тому, что ей удастся побыть наедине с собой. Ей нужно было время, чтобы подумать – время, чтобы решить, что она собирается делать со своим браком. Или тем, что называлось им.

Джоан покачала головой при этой мысли. Нельзя было сказать, что с Люком было что-то не так, по крайней мере, ничего значительного. Просто она его не любила. Она понимала, что, возможно, никогда не любила его. Их отношения основывались на обоюдной выгоде – им было удобно быть вместе. Они попросту влились в эти длительные отношения и в конце концов им уже не оставалось ничего, кроме женитьбы. И, если честно, в то время им казалось, что это было отличное решение. У нее была хорошая и постоянная работа. Хорошая квартира. И ей оставалось лишь добавить мужа ко всем этим достижениям. Затем детей. Хотя теперь, оглядываясь назад, она не могла понять почему ей вообще казалось, что ей нужен муж или дети.