– Вам-то я подложил змею.

– В самом деле? – удивился Девлен.

– Да, – кивнула Беатрис.

– И что же сделала мисс Синклер? – поинтересовался Девлен.

– Она устроила змее похороны, – признался Роберт.

– У мисс Синклер доброе сердце.

Беатрис взглянула на Девлена и отвела глаза.

– Вы очень хорошая учительница, – серьезно добавил Девлен.

Беатрис вспыхнула от удовольствия и смущенно отвернулась.

– После обеда мне нужно будет съездить кое-куда по делам. Вы не хотели бы составить мне компанию?

Роберт радостно встрепенулся. Предложение Девлена привело его в восторг. В первое мгновение Беатрис готова была издать ликующий вопль, но прикусила язык. Она отрицательно покачала головой. Днем Беатрис была гувернанткой Роберта, а ночью – любовницей Девлена. Две ее роли никогда не наслаивались друг на друга. В библиотеке Девлен называл ее мисс Синклер, а в спальне – милой Беатрис.

– Думаю, будет лучше, если мы с Робертом вместо этого отправимся на прогулку. Из-за снега мы слишком долго не выходили из дома. Нам нужно размять ноги.

– Недалеко отсюда есть несколько магазинов, которые, вероятно, придутся вам по душе. – Девлен лукаво взглянул на Роберта. – Вы обязательно должны заглянуть в кондитерскую мистера Макелуи. Там делают превосходные конфеты.

Роберт снова воодушевился. Беатрис улыбнулась ему и кивнула:

– В последнее время вы усердно трудились. Думаю, вы заслужили награду.

Утренние занятия закончились. Девлен первым покинул библиотеку. Уходя, он оставил на столе кошелек.

– Здесь немного денег, это вам на покупки.

Беатрис не стала спорить, а просто поблагодарила его.

День выдался холодным, но солнце светило ярко. Беатрис закуталась в свою накидку и проследила, чтобы Роберт тоже оделся тепло. Мальчику нужны были новые перчатки, а пока он одолжил перчатки у Девлена. Конечно, они оказались слишком велики для него, но Роберт и слышать не хотел ни о чем другом и комично размахивал огромными ручищами перед носом у Беатрис.

Она повязала мальчику на шею шарф и озабоченно нахмурилась. На улицах по-прежнему лежали сугробы. Нужно было тщательно выбирать дорогу, чтобы не увязнуть в снегу.

– Мы поедем в экипаже, мисс Синклер?

– Я очень устала от езды в карете, Роберт. А вы?

Немного поколебавшись, мальчик кивнул, но Беатрис показалось, что вид у него недовольный.

– Прогулка пойдет нам на пользу, вот увидите. Мы вернемся к обеду и как раз успеем проголодаться.

– Я уже сейчас голоден.

– Да уж, вы всегда голодны. – Она ласково взъерошила ему волосы.

Роберт не стал вступать в пререкания, и уже через полчаса, шагая по вымощенным булыжником узким улочкам Эдинбурга, Беатрис порадовалась про себя, что предпочла прогуляться пешком, а не трястись в карете.

Лондон всегда привлекал множество путешественников из самых разных стран, и Эдинбург, похоже, пользовался не меньшей популярностью. Беатрис различила французскую речь и еще три языка. Немецкий был ей немного знаком, а два других она так и не смогла распознать. Недолго думая, Беатрис остановилась и с любопытством прислушалась.

Город располагался на холмах, так что прогулка оказалась делом непростым. Аккуратные улицы и аллеи новых кварталов Эдинбурга, где находился дом Девлена, составляли резкий контраст со Старым городом.

– Должно быть, жители Эдинбурга много читают, – заметила Беатрис, когда они миновали очередную книжную лавку.

– Да. А конфеты они любят? – Роберт недовольно нахмурился, всем своим видом давая понять, что давно пора отправиться на поиски кондитерской.

Беатрис спросила у прохожего дорогу и вскоре привела мальчика к кондитерской, которую советовал посетить Девлен. Там Беатрис потратила часть денег на самые разнообразные сладости, включая шоколад с изюмом, засахаренные орехи и что-то необыкновенно изысканное под названием «Шотландский крем». Уступив настойчивым просьбам Роберта, она попробовала одну конфетку, но стоило откусить кусочек, как на глазах у нее выступили слезы. Беатрис показалось, что в голове у нее что-то взорвалось.

– Жгучая, правда, мисс Синклер?

Беатрис, беспомощно глотая воздух, помахала рукой перед лицом. Она почувствовала вкус гвоздики и корицы, но в огненной конфете было что-то еще. Должно быть, имбирь и перец.

– Похоже, вы подложили еще одну змею ко мне в постель, да?

Впервые за долгое время мальчик весело рассмеялся, и Беатрис подумала, что ради этого стоило проглотить обжигающую конфету.

Выходя из кондитерской, она заметила карету, похожую на экипаж Девлена, но не придала этому значения. Однако немного погодя, успев посетить книжную лавку, Беатрис с удивлением обнаружила, что все та же карета медленно движется за ними вдоль оживленной улицы. На этот раз девушка внимательнее пригляделась к экипажу.

Ей показалось, что она узнала упряжку. Беатрис не особенно разбиралась в лошадях, но необычная масть великолепных животных бросалась в глаза.

Может быть, Девлен послал за ними карету?

Беатрис прошла несколько шагов, прежде чем заметила, что Роберт отстал. Она обернулась и увидела, что мальчик стоит у обочины, глядя на дохлую крысу.

– Пойдемте, Роберт.

– Она мертвая.

– Роберт!

Мальчик поднял голову, и в глазах его мелькнуло знакомое упрямое выражение. Он пнул ногой крысу и поспешно отступил, когда в воздух поднялась целая туча мух.

Экипаж медленно приближался, и Беатрис охватило странное чувство, что все это уже происходило однажды. Она отчетливо вспомнила, как впервые увидела карету Девлена на извилистой горной тропе, ведущей в Крэннок-Касл.

Роберт зашагал к ней, но карета неожиданно повернула и двинулась прямо на мальчика. На мгновение Беатрис в ужасе застыла, но сейчас же опомнилась, бросилась к Роберту, сгребла его в охапку и потащила за собой к низкой каменной стене, тянувшейся вдоль края дороги. Подхватив мальчика под мышки, она одним рывком подняла его вверх и помогла вскарабкаться на стену. Башмаки Роберта царапнули ее по лбу, когда она его подсаживала.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Отступать было некуда. Экипаж надвигался прямо на нее. Беатрис закрыла лицо ладонями и вжалась в стену. Не в силах думать, она лишь отсчитывала про себя крошечные секунды. Ей хотелось бежать, бежать как можно быстрее, но ловушка захлопнулась. Девушка раскинула руки, стараясь слиться со стеной. Лошади приближались, их горячее дыхание опалило щеку Беатрис. Испуганное конское ржание слилось с пронзительным воплем ужаса.

«Помогите!»

* * *

– Это все. – Девлен кивнул секретарю.

– Сэр?

– Я не могу работать.

– Вы хорошо себя чувствуете; сэр?

– Отлично, черт побери.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить, сэр? Может быть, мне следует вызвать миссис Андерсон? Она принесла бы вам чашку чаю. Или шоколада.

– Я не голоден, Лоренс. Я просто не в состоянии работать.

– Вы должны принять решение относительно новой текстильной фабрики, сэр.

– Позже.

– А как быть с чертежами нового судна?

– Завтра.

– А переговоры насчет рудника, сэр? В Уэльсе. Это не может ждать.

– Вы когда-нибудь влюблялись, Лоренс?

– Сэр?

Лицо молодого человека залилось краской. Девлен высоко ценил деловую хватку и чутье Лоренса, но молодость секретаря подчас вызывала у него досаду.

– Забудьте об этом. – Девлен небрежно переворошил пачку бумаг на столе. – Думаете, моя империя рухнет, если я сегодня не поработаю?

– При всем моем уважении, сэр, вы не работаете вот уже почти три недели, если не… – Лоренс еще гуще покраснел.

Девлен предпочел промолчать в ответ на обвинение Лоренса. Секретарь сказал правду.

За последние недели у Гордона накопилось немало дел. И помимо них оставался еще нерешенный вопрос об опеке над Робертом. Девлен собирался оспорить опекунство отца. Существовала слабая вероятность, что суд передаст мальчика на попечение кузена. Девлену не хотелось сражаться с отцом, особенно в суде. Его вовсе не привлекало, что все случившееся получит огласку, однако благополучие Роберта он ставил выше репутации отца.

Но как, черт возьми, перестать думать о Беатрис? Девлен пришел в контору на верфи, чтобы закончить кое-какую работу, проверить опись разгружаемых товаров и встретиться с двумя капитанами, а вовсе не для того, чтобы сидеть за столом, изображая слабоумного юнца, и мечтать о Беатрис, будто они не расстались с ней всего каких-нибудь пару часов назад.

Девлен мечтательно вздохнул. Одно воспоминание было ему особенно дорого. Однажды Беатрис с Робертом разбирали «Жизнеописания» Плутарха, и когда Девлен спросил, не слишком ли рано мальчику читать подобные книги, Беатрис улыбнулась в ответ:

– Роберту не нравятся басни Эзопа. Плутарх же пишет о людях, существовавших в действительности. Жизнь и деяния этих людей служат нам уроком.

– Вы сами всегда так учились? Каждый урок непременно должен содержать в себе мораль?

Беатрис ненадолго задумалась.

– Мой отец как-то сказал, что животные учат своих детенышей естественно и незаметно. Котенок повинуется матери или, возможно, следует своей природе, в то время как ребенок не имеет ни малейшего представления о тех уроках, которые когда-то усвоили его родители. Этот пробел должно восполнить образование. Мы учимся на ошибках и успехах других. Недостаточно уметь складывать колонки цифр или знать, как пишутся стихи. Нужно больше узнавать о человеческой жизни.

Только так можно сделать ее лучше.

– Знания сделали вашу жизнь лучше?

Беатрис посмотрела на него и улыбнулась:

– Некоторые считают, что женщине ни к чему тратить время на образование. Мне не раз приходилось это слышать. Но Плутарх научил меня принимать жизнь со смирением, без гнева.

– Думаю, гнев тоже нужен. Жизнь стала бы только лучше, будь в ней меньше логики и больше чувства.