- В общем, мы с Паулем заказали мартини и продолжили общаться, - Маша попыталась вернуть внимание своей аудитории. – И знаете, что он мне рассказал?


Но подружки уже слушали Голикову без особого интереса и, стоило той сделать паузу, как началось бурное обсуждение сообщенной Колей новости. Маша надулась – в ее лице на этот раз не было животной злобы, скорее, она выглядела, как моя капризничающая сестра, когда ей не разрешают смотреть мультики по телевизору, - но привлечь к себе внимание больше не старалась, решив спрятаться за сигаретой.


- Как думаете, почему новенькая к нам так и не подошла? Может, ее вообще сегодня не будет в школе? – в глазах Давыдовой горел азартный огонек.


- Ага, не царское это дело, приходить вовремя на линейку, - фыркнул Минеев. – У нас еще половины класса нет, только мы приперлись к началу речи директрисы, как придурки.


- А, может, она в пробке стоит? Соколов сказал, что она богатая, значит, квартира наверняка в центре, пока доберется…


- Точно, не на метро же ей ездить!


- Интересно, а какая у нее марка машины?


Слава Господу, линейка началась и обсуждение частично потонуло в эхе от усиленного микрофоном голоса директора. Мне был непонятен интерес одноклассников к благосостоянию нашей таинственной одноклассницы. Иисус учил нас не думать о материальном, раздать свое богатство и отправиться проповедовать слово Божие. Возможно, в наше время это немного сложнее сделать, ведь на каждом шагу подстерегают столько искушений, но дорогая машина или квартира в центре не спасут душу, а, скорее, наоборот. Так что я очень сомневалась, что наша новая одноклассница окажется скромной и набожной. Вероятнее всего, это новая подруга для Голиковой – Маша не станет делать себе врага из того, с кем можно вместе ходить по бутикам.


Речь директора оказалась на удивление недолгой – голос Елены Владимировны был простужен и она решила поберечь свое горло, - и нам разрешили заходить внутрь. Я хотела было сначала проводить Соню до левого крыла, целиком отданного первым классам, но меня унесло толпой в другую сторону, и я решила подчиниться. В конце концов, у Сони есть великолепный ориентир в лице ее новой учительницы, так что заблудиться она не должна, а после классного часа я уже буду с ней и мы вместе пойдем домой. Чувствую, впечатлений сестре хватит не только на все время дороги от школы, но и потом, когда мы будем обедать, а вечером с работы придет папа и она будет пересказывать свои приключения еще и ему…


Нашей классной была преподавательница информатики, поэтому наш класс считался элитным во всех смыслах – мы могли пользоваться школьными компьютерами и интернетом в любое время, когда в кабинете не шли уроки. Одноклассники быстро расселись на крутящиеся стулья около стоящих вдоль стен компьютерных столов, но их постигло разочарование – Людмила Львовна оставила питание неподключенным. Минеев уже собрался исправить эту несправедливость, но тут в кабинет стремительно влетела наша классная.


- Саша, фу! – рявкнула Людмила, и Минеев разочарованно попятился к своему стулу. – Зачем тебе компьютер, только вчера небось весь день в контакте сидел, да по аське со всеми присутствующими трепался.


- А вот и не угадали! –Минеев радостно заулыбался. – Вчера я весь день задрачивался. Представляете, за лето я двух персов до восьмидесятого уровня прокачал!


- Нашел чем гордиться, - фыркнула Людмила. – Летом надо на природу ехать, ягоды собирать и загорать. А ты только от монитора, наверное, и загораешь…


Все захихикали и, признаюсь, я тоже не могла удержаться от улыбки. Саша Минеев ни дня не мог прожить без компьютера и большую часть времени тратил на любимые игры. Над такой его одержимостью у нас время от времени подтрунивали, но достаточно беззлобно, да и сам Саша был очень добрым и никогда не обижался. Вообще, он был единственным в классе, к кому я испытывала симпатию, и, возможно, если бы Саша не проводил так много времени в праздности, его взор обратился бы к церкви, где его с радостью приняли и наставили на путь истинный. Будь я хоть немного решительней, давно поговорила бы с Минеевым о вере… Но нет. Я слишком смущаюсь даже когда меня просто вызывают к доске, быть проповедником не мой удел, хоть папа и пытался всегда добиться от меня решительности в подобных делах.


- А где же новенькая? – крикнул кто-то из конца кабинета.


- Уже все знаете, да? – усмехнулась Людмила Львовна. – Наверняка Соколов на хвосте новость принес.


- Между прочим, эта девочка, кто бы она ни была, уже прогуляла линейку и половину классного часа, - Маша презрительно скривила губы. – Неужели ей за это ничего не будет? Или школьные правила писаны не для всех?


- Голикова, уймись! – одернула ее классная и собралась было добавить еще что-то но тут в дверь постучали.


- Можно? – показалась встрепанная девчачья голова. – Простите, мы никак кабинет не могли найти.


- Ничего страшного, проходите, - Людмила приветливо улыбнулась.


В класс зашли сразу две девочки – та, что спрашивала разрешения, была немного выше меня, с распущенными русыми волосами, растрепавшимися, наверное, от беготни по этажам, и светлой улыбкой на тонких губах, а вторая была на целую голову ее выше, с пышными формами и очень серьезным выражением лица. Они, казалось, были полной противоположностью друг другу, причем, как внешне, так и по характеру. Первая оглядывала класс открыто, дружелюбно, вторая сдержанно и слегка настороженно. И все же, эти девочки явно были хорошо знакомы друг с другом – как только они вошли в кабинет и встали рядом около учительского стола, русоволосая взяла серьезную за руку, словно искала поддержки или, наоборот, успокаивала.


- Это наши новенькие, - объявила Людмила, улыбаясь недоумению, отразившемуся на лицах присутствующих – еще бы, ждали же всего одну, а появилось целых две, – Алиса и Анна. Думаю, вам всем не терпится задать им кучу вопросов, так что вперед.


- Почему вас двое? – тут же подал голос Минеев. – И как вас различать?


- Мы вроде не близнецы, - фыркнула та, что пониже. – Я Алиса, а это моя подруга Аня. Нас давно двое, еще с детского сада.


- Это правда, что вы из Москвы? Или это тоже придумал Сокол наш ясный? - елейным голоском поинтересовалась Голикова.


По выражению торжества на ее лице можно было понять, что перевод в наш класс даже двух новеньких больше не пугал нашу «королеву». То ли Коля что-то неправильно понял из рассказа матери, работавшей в школе преподавательницей биологии, то ли он нарочно преувеличил некоторые факты, но ни одна из девочек вовсе не походила на богатенькую принцессу из высшего общества. Обычные прически, обычная одежда, ничего вычурного или вызывающего. Аня с Алисой ничуть не походили на Голикову, а для нее это значило, что они ей не конкурентки.


- Мы правда из Москвы, - отвечала по-прежнему Алиса – хоть и несколько озадаченная таким нелюбезным приемом, она все равно выглядела не такой замкнутой, как ее подруга, которую та продолжала держать за руку. – Мой папа получил здесь работу и нужно было переезжать, а, поскольку мы с Аней всегда неразлучны, то родители отпустили ее со мной. Так что учиться мы будем здесь, в Питере, в вашей школе, целых два года. Надеюсь, мы с вами подружимся!


Алиса широко улыбнулась и посмотрела на подругу, которая, хоть и не разделяла ее энтузиазм, но все-таки тоже изобразила легкую улыбку. На мой взгляд, девочки были очень милыми и совсем не заносчивыми. Аня, правда, немного мрачновата, но ее можно понять – окажись я сама перед целым классом ребят, которых впервые вижу, тоже молчала бы и боялась. А еще краснела бы, как перезревший помидор…


- Раз уж можно спрашивать, то задам еще вопрос, - по лицу Маши я поняла, что она задумала какую-то гадость. – Вы такие разные, прямо противоположные, что ли, а дружите так давно. И все это время так мило держитесь за руки… Скажите, вы, случаем, не лесбиянки?


Я не сдержала шокированного вздоха, который тут же потонул в хихиканье приспешниц нашей «королевы». Поняв, что новенькие вовсе не та сенсация, на которую они надеялись, подружки Голиковой сразу же подхватили идею своего лидера – а именно, в первый же день показать нашим новым одноклассницам их место. Чтобы не питали иллюзий, что эти два года будут для них наполнены радостью и дружескими улыбками…


- Голикова, как тебе не стыдно?! – Людмила Львовна была единственной, кроме меня и девочек, кого еще шокировал этот вопрос. – А ну, угомонитесь все сейчас же! Вы что, не понимаете, что новенькие сейчас смотрят на вас и делают выводы о нашем городе в целом?


- А что тут такого? – подала голос Давыдова. – Питер – культурная столица, значит, просвещенная, без предрассудков.


Новый приступ хохота. Улыбка на лице Алисы погасла, а вот Аня скорее выглядела злой. Она потянула подругу за собой, они сели неподалеку от меня за парту, но веселье все не кончалось. Ребята с подачи довольной Голиковой задавали все новые и новые вопросы, пытаясь превзойти друг друга в их извращенности, а Людмила Львовна тщетно пыталась прекратить это безобразие. В итоге, классная пригрозила позвать директора, и страсти, слава Богу, улеглись. Оставшуюся часть классного часа Людмила рассказывала о планах на год, о возможных экскурсиях и необходимых суммах, которые необходимо было сдать на не кончающийся со времен моего поступления в первый класс ремонт. Ребята вроде забыли про травлю, но то и дело поглядывали на девочек и о чем-то перешептывались, еле слышно хихикая. Алиса опустила голову так, что волосы почти скрывали ее лицо, и просидела в такой позе до конца классного часа, не реагируя даже на попытки Ани привлечь к себе внимание. Едва прозвенел звонок, подруги вскочили и вылетели из класса под нестройное улюлюканье, посланное им вслед друзьями Маши, так что я, уже совсем было решившаяся подойти к ним и утешить, оказалась лишена этой возможности. А все оттого, что я не смогла отринуть страх и поставить на первое место не себя и свою вечную робость, а ни в чем не повинных девочек, над которыми так жестоко поиздевался весь класс.