Выход был только один. Я должен был покончить с русскими, и как можно быстрее, пока не поздно. Я обещал защищать Сабрину и сдержу это обещание, даже если это будет означать защиту её от самого себя. Но чем скорее она покинет мой дом, тем лучше. Вот тут я и мои посиневшие от возбуждения яйца могли согласиться, на этот раз.

Приглушенный крик достиг моих ушей, когда я спускался по деревянной лестнице. Подвал встретил меня прохладой, стены были из того же бледного камня, что и два этажа над головой. Земляные полы служили более века и были плотно утрамбованы, твердые, почти как асфальт. Длинные флуоресцентные светильники бросали тусклый, болезненный свет на сцену, когда металлический привкус крови проникал в мои ноздри.

Звук ударов кулака по коже разбудил мои чувства и перенес меня из теплой постели, наполненной нежным цветочным ароматом Сабрины, в жестокий сценарий пыток, лежащий передо мной.

— Он ничего не говорил? — поинтересовался я, подходя к Дэвиду, чья майка была заляпана потом и кровью. Он жил ради этого, ради того, чтобы, когда это было необходимо, исполнять кровавые правила нашего синдиката.

— Только крики и русские ругательства, — ответил Дэвид, сплюнул и отступил назад, скрестив руки на груди и устремив дьявольский взгляд на дрожащего пленника. На год младше меня, Дэвид компенсировал разницу в возрасте своим ростом. Я ходил в тренажерный зал. Я поддерживал своё тело в отличной форме, но по сравнению с Мясником я выглядел новичком. Сложенный как гребаный танк, и вот поэтому никто уже не видел дневного света после того, как он начинал ими заниматься и выполнял свою работу.

Я медленно, методично закатал рукава рубашки, когда дыхание русского со свистом ворвалось в его сломанный нос. Его глаза заплыли и едва виднелись наливающиеся вокруг них синяки, а все остальное выглядело так, будто прошло через гребаную мясорубку. Я даже не вздрогнул. Это была судьба, которую он выбрал, когда украл Сабрину, когда решил забрать то, что было моим.

Опустившись перед ним на корточки, я посмотрела в его тусклые глаза.

— Я уже знаю, что ты человек Дмитрия.

Его ноздри слегка раздулись.

— Как его зовут? — спросил я у Дэвида.

— Олег.

— Приятно познакомиться, Олег. Я Нэйт. Это же Дмитрий перехватил мою последнюю партию травки, да?

Он отвел взгляд в сторону, а потом снова посмотрел мне в глаза.

Я пожал плечами.

— Это был он. Твоё признание только подтвердит то, что я знаю. Я могу только предположить, что у него есть планы и на сегодняшнюю поставку.

Тот не отвечал.

— Держу пари, ты знаешь, кто тот стукач, не так ли? Кто рассказал твоему боссу все мои маленькие секреты? — спросил я, вставая и обходя его, заметил обручальное кольцо на левой руке. — Тебя дома ждет женушка?

Он повернул голову.

— Эй, Дэвид, когда у тебя в последний раз было кое-что необычное?

— Давненько уже не было. А у тебя?

Я ухмыльнулся ему поверх головы русского и выдал пошлую шутку:

— Твоей мамы не было в городе несколько дней, так что у меня пока воздержание.

Он сердито зыркнул на меня, но промолчал и позволил мне действовать.

— Держу пари, у тебя красивая жена, — сказал я, подходя к Олегу спереди. — Ей будет так одиноко, — тут я вздохнул и прислонился к металлическому столу, заваленному окровавленными инструментами. — Наш Мясник очень любит рыжих. Она рыжая?

Его глаза расширились.

— Бинго! — воскликнул я, бросив взгляд на Дэвида. — Его бабёнка рыженькая. Где его удостоверение личности?

Он потянулся через стол и схватил потрепанный кожаный бумажник.

Я пролистал его до удостоверения.

— Живет на Вестинг-Лэйн. Держу пари, это милый маленький домик на ранчо в стиле семидесятых, не так ли? Я трахал девушку в том районе. Комната её родителей была прямо напротив. Мы должны были вести себя тихо. Это было нормально, так как у неё от меня дыхание перехватывало. Ты понимаешь, о чём я, да? — спросил я и засмеялся, и этот тупой дятел, казалось, слегка кивнул в знак согласия. Я наклонился и посмотрел ему в глаза. — Я умею заставить девушку задыхаться. Уверен, твоя жена оценит это умение.

Он покачал головой, дрожа всем телом.

— Но, — продолжил я, наклонив голову в сторону. — Ты можешь сказать мне, кто стукач, и её никто не тронет.

— Понятия не имею, — сорвалось с его губ. Голос его был еле слышен, слова застревали в горле.

— Прогресс, — сказал я, пихнув Дэвида локтем, и прислонился к столу рядом с ним. — Но я тебе не верю.

— Понятия не имею. Только Дмитрий знает, — ответил он и закашлялся так, что кровь потекла из уголка его губ.

— Это весьма печально.

Я цыкнул и сжал кулаки.

— Я говорю правду.

Я посмотрела на Дэвида, который слабо кивнул, что означало, что это дерьмо говорит правду.

— Почему Сабрина?

Он снова замолчал.

Я повернулась к Дэвиду, заводя разговор, как будто в пяти футах от нас не сидел окровавленный пленник.

— Знаешь, чем сейчас увлекаются красотки? Это всякая хрень с БДСМ. С кнутами, поркой и болью.

— Я выпорол их предостаточно, — ответил Дэвид с ухмылкой. — Вероятно, даже больше, чем было нужно.

— Какая твоя любимая часть?

— Когда они плачут, — ответил он. Без колебаний.

— Круто.

Я засмеялся, разыгрывая эту сцену. Я просто болтал, валял дурака, но Дэвид? Я не был так уверен. Черт, мне нужна была сигарета.

— И рыжие действительно делают это из-за тебя?

Он хмыкнул.

— Они больше всего сопротивляются, больше крови. И их слезы, — он ухмыльнулся, — ты получаешь достаточно, смешиваешь с её кровью, и у тебя уже хватает смазки, чтобы...

— Он говорит, что Сабрина принадлежит ему, — выплюнул Олег. — Что ты забрал её и поэтому должен заплатить. Она его.

— Смотрите-ка, кто вдруг заговорил! — протянул я, поворачиваясь к Олегу. — Почему он думает, что имеет право на Сабрину?

— Он работал на её отца, Петрова, — ответил тот, закашлявшись, кровь снова потекла из его опухших губ. — Петров был мерзким педофилом.

Я посмотрел на Питера, взглядом спрашивая «какого хрена».

— Отец Сабрины был... — его брови сошлись на переносице. — Педераст. Любил мальчиков. Насиловал Дмитрия, я так понял.

— Значит, все дело в мести. Наказать дочь за грехи отца.

Я снова перевел взгляд на пленника.

— Так вот почему он пристал к моей заднице, как озабоченная горилла?

— Da.

Теперь мне и правда нужна была сигарета. Сабрина попала в самую паршивую середину вражды между моей группировкой и русскими. Как только она покинула безопасную школу-интернат, Дмитрий напал на неё. И я был идиотом, который сказал ей: «Иди по магазинам, убирайся из моего дома, отлично проводи время, гуляй на публике. Давай я нарисую большое красное яблочко на твоей спине, прежде чем ты уйдешь».

— Дмитрий планирует захватить мой груз сегодня днем?

Олег фыркнул в ответ и сплюнул окровавленный комок соплей на пол у моих ног со словами:

— Ot”ebis

— Он сказал…

— Иди ты на х*й… Да, я знаю, как они ругаются матом, по крайней мере это.

Я посмотрел на Олега, прикидывая, смогу ли я, угрожая его жене, заставить его продолжать говорить. Он смотрел в одну точку, раздетый догола, как будто придавленный надвигающейся смертью, затуманившей его глаза. С ним было покончено.

Я отбросил всякие уловки, выхватил «Глок» из-за пояса и прицелился ему в лицо.

— Даю слово, что твою жену никто не тронет.

— Spasibo, — прошептал он, опустив взгляд в пол.

— Пожалуйста, — сказал я и нажал на курок.


Глава 6

Сабрина


Моё бедро неприятно ныло, отдавая дергающей болью, когда я села и оглядела комнату. Хелло Китти улыбнулась в ответ, а лучи солнца, которое уже садилось, проникали сквозь занавески. В комнате было тихо, и я была одна, но я все ещё чувствовала запах Нэйта. Он держал меня на руках, пока я не провалилась в приятный сон, который, в конце концов, превратился в один кошмар за другим — каждый раз в конце я видела наставленный на меня пистолет. Я вздрогнула и проснулась от этого, мокрая от пота рубашка облепила тело.

На лестнице послышались отдаленные мужские голоса, как будто внизу собралась толпа. Я сбросила ноги с кровати и встала. Комната на мгновение закачалась, но вскоре успокоилась. Я проскользнула в ванную и посмотрелась в зеркало. У меня на шее появился небольшой синяк. Я задрожала при воспоминании о руке Дмитрия, сжимающей меня. Еще одна голубовато-коричневая полоска вдоль ключицы. Спустив штаны, я осмотрела уродливый синяк на бедре. Похоже, меня отбросило на подлокотник, когда Харгут протаранил машину. При одной мысли о нем у меня на глаза навернулись слезы. Я проглотила их. Он был храбрым. Я бы тоже могла.

Я вымылась и собрала влажные волосы в хвост. Слегка прихрамывая, я прокралась по коридору к перилам. В мраморном фойе выстроилось больше дюжины мужчин, их голоса звучали приглушенно, но отчетливо.

Спуститься вниз я пока не могла, но мне не хотелось возвращаться в свою комнату, поэтому я уселась на верхнюю ступеньку и стала ждать. Увидеть меня там не могли, а сама я имела прекрасный обзор и отличную возможность наблюдать за тем, что делается внизу. Так я пыталась понять, что происходит. В течение следующих нескольких минут фойе стали наполнять вновь прибывающие люди.

Они затихли, когда Нэйт вошел в фойе из коридора справа. У меня перехватило дыхание. На нем был идеально сидящий костюм и белая рубашка с расстегнутым воротником. Его темные волосы были расчесаны на пробор, пряди были аккуратно уложены; он стоял и рассматривал своих людей. При росте шесть футов три дюйма он выглядел внушительно — выше большинства мужчин в комнате. И выражение его лица было суровым, гораздо более серьезным, чем я когда-либо видела. Двое мужчин последовали за ним. Одним из них был Питер, с которым я уже успела познакомиться. Другого я не знала, но запомнила его — большого и страшного, с лицом, которое напоминало маску, от того, какие темные намерения отражались на нем.