Люси даже позавидовала. Интересно, посмотрит ли когда-нибудь мужчина на нее таким взглядом, от которого она покраснеет? Даже Питеру такое не удавалось. Она была не из тех девушек, которые по любому поводу моментально краснеют.

— А вот и мои девочки! — пробасил отец. Его манеру громко говорить даже леди Керр не удалось облагородить. — Послушай, Мэгги, нельзя терять времени. Нужно поторапливаться, пока стоит хорошая погода, ведь правда, Люси?

— «Когда нет дождя, это нам на руку», — повторила Люси его любимую присказку, запомнившуюся ей с детских лет, проведенных в Испании и Португалии во время войны, когда длинные марш-броски в ненастную погоду были чистым наказанием.

— Значит, у тебя все в порядке? — спросил отец, улыбнувшись. Леди Керр взяла его под руку.

Отец и леди Керр уезжали вдвоем. Без нее. Люси заставила себя улыбнуться в ответ.

— Со мной все в порядке.

Наморщив лоб, отец внимательно посмотрел на нее.

— Мне почему-то кажется, что не все так безоблачно. Может, в этом виноват этот придурок Питер Берне, а?

Люси поморгала.

— Как ты…

— Я не дурак, девочка. Я знаю, что ты неравнодушна к нему, и видел выражение твоего личика, когда он три раза подряд танцевал с этой высокомерной леди Джулианой на субботнем балу. Я всегда считал его бездельником, но только теперь понял, какой он дурак. Тебе будет лучше без него, слышишь? — Он ласково потрепал Люси по плечу. — И не смей больше думать об этом выскочке.

Тот факт, что ее крайне ненаблюдательный отец заметил, что между ней и Питером что-то произошло, неожиданно так тронул Люси, что она расплакалась.

Отец замер, потрясенный пока леди Керр не подтолкнула его локотком, после чего он торопливо привлек Люси к себе.

— Ну будет, будет, девочка, я не хотел заставлять тебя плакать. Все не так уж плохо, ведь правда? Ну полно тебе, успокойся, ш-ш-ш.

Знакомый запах одеколона «Букет гвардейца» подействовал успокаивающе, напомнив, что перед ней по-прежнему ее дорогой отец, на ком бы он ни женился.

Леди Керр протянула ей носовой платок. Люси с благодарностью взяла его и, улыбнувшись мачехе дрожащими губами, утерла слезы и высморкалась.

— Как я уже говорила, мы были бы счастливы, если бы ты поехала с нами.

От этих добрых слов Люси чуть не заплакала снова, однако безжалостно подавила слезы. И когда это она успела стать такой плаксой?

Расправив плечи, она чуть отстранилась от мачехи.

— Не могу. Мне требуется чем-то заняться, а миссис Харрис действительно нужна помощь. Со мной будет все в порядке. Вот увидите.

— Мы вернемся через три недели, — сказал отец, — но если тебе потребуется, чтобы мы вернулись раньше, дай нам знать.

— Спасибо, папа, — сказала Люси и поцеловала его в щеку, потом, подчиняясь импульсу, поцеловала леди Керр. В глазах мачехи отобразилась искренняя радость, она даже потрогала свою щеку, словно хотела взять поцелуй Люси на память. — Мне будет не хватать вас обоих, — сказала Люси, сдерживая слезы.

Люси проводила их до кареты и прошлась за экипажем до конца подъездной аллеи. Возвращаясь назад, она почувствовала, что ей не хочется заниматься распаковкой чемодана. Это снова заставило бы ее плакать, а слезами она сыта по горло.

Свернув в сторону, Люси направилась через цветущий вишневый сад, отделявший территорию школы от соседнего поместья Рокхерст. По словам миссис Харрис, мистер Притчард, владелец, был намерен продать поместье, но покупателей отпугивала непомерно высокая цена, тем более что дом был в таком запущенном состоянии, что едва ли подлежал ремонту. Рокхерст пустовал последние три месяца, поэтому Люси осмелилась побродить в вишневом саду.

Когда она оказалась под деревьями, подул ветерок, цветочные лепестки посыпались вниз словно снежные хлопья, и на сердце у нее стало легче. Она не смогла устоять перед соблазном и, сбросив с ног мягкие лайковые туфельки без задников, начала кружиться среди падающих лепестков, как это делала, когда была ребенком. И чем дольше она кружилась, тем меньше ощущалась сердечная боль. Ее волосы, освободившись от шпилек, рассыпались по плечам и кружились вместе с ней.

Впервые за много дней она пришла в себя и перестала думать о жестоких словах Питера. Когда, наконец устав, Люси упала на землю, она закинула руки за голову и стала смотреть вверх, подставляя лицо падавшим лепесткам.

Хорошо бы, чтобы жизнь всегда была такой — чтобы в ней были только цветы, вишни и весна. Или даже пусть в ней все остается так, как в беззаботные дни учебы в школе, когда она вместе с другими девочками изучала географию, училась танцевать вальс, когда они с подружками болтали о том, какими обманщиками могут быть мужчины…

Люси вздохнула. Следовало бы извлекать из всего этого уроки, а она дала волю своему воображению и интересовалась всякой чушью, написанной в скандальной книге историй о гареме, которую тайком читала вместе с другими девочками. Она убедила себя, что когда-нибудь придет день, они с Питером поженятся и попробуют… все эти… греховные… штучки… Поскольку прошлую ночь Люси почти целиком проплакала, ее клонило в сон, и она задремала. Ей приснился гарем, где хозяйками были женщины, а султан исполнял все их желания, как вдруг глубокий мужской голос нарушил ее дремотное состояние:

— А здесь что такое? Местная леди пришла, чтобы поприветствовать нового соседа? Или это богиня, спустившаяся с Олимпа, чтобы поразвлечься с простым смертным?

Люси широко распахнула глаза. Может быть, ей это снится? Дьявольски красивый мужчина со смуглой кожей и глазами цвета жареного миндаля, стоявший возле ее ног, мог вполне оказаться султаном. Он явно только что вышел из ванной, потому что его блестящие черные волосы были влажными. Люси особенно потрясло то, что на нем была надета только белая сорочка, заправленная в черные брюки. На ногах — высокие сапоги. На незнакомце не было ни жилета, ни пиджака, ни галстука.

Должно быть, это ей все-таки снится. В этих местах ни один уважающий себя мужчина не выйдет из дома без пиджака, в одной сорочке. Тем более в сорочке с распахнутым воротом, так что были видны волосы на груди. И не будет носить такие обтягивающие брюки, чтобы обрисовывался каждый мускул бедер. Незнакомец представлял собой столь великолепный образчик мужского совершенства, что у Люси перехватило дыхание.

Тем временем взгляд мужчины скользнул по ее телу с явно непристойным интересом, задержался на груди, потом переместился туда, где юбка опустилась между раскинутыми ногами. Многозначительно посмотрев на ее ноги в одних чулках, он улыбнулся, отчего приподнялась тонкая ниточка ухоженных черных усов.

— Нет, наверняка это богиня, — сказал он по-английски с едва заметным акцентом. — Никакая местная сеньорита не станет гулять без обуви.

Сеньорита? О нет. Он не был султаном из ее сновидений. Он был весьма реальным человеком. К тому же иностранцем. И абсолютным незнакомцем.

С некоторым опозданием Люси села и одернула платье. Боже милосердный! Что он мог о ней подумать? Она хотела подняться на ноги, и незнакомец протянул руку, чтобы помочь. Помедлив полсекунды, Люси приняла руку, но, едва встав на ноги, сразу же ее отпустила. Он фыркнул с довольным видом.

— Мне следовало бы извиниться за то, что прервал вашу сиесту, но я об этом не жалею. Лежа среди лепестков вишни, вы представляли собой очаровательное зрелище.

То, что ситуация явно его забавляла, рассердило Люси.

— Кто вы такой, сэр, и почему находитесь на территории, которая является частной собственностью?

Он приподнял ухоженную черную бровь:

— Я мог бы задать вам тот же самый вопрос.

— Я учительница в школе, территория которой примыкает к вишневому саду. — Она огладила юбку, пытаясь придать себе вид, более соответствующий образу учительницы, хотя это было нелегко сделать, когда волосы распущены и ниспадают до талии.

— Ах да, девичья академия. — Он задумчиво взглянул на нее. — Но вы сказали мне, чем занимаетесь, не сказав ничего о себе. Как вас зовут?

О Господи, она не имеет права находиться здесь, и если этот джентльмен расскажет о ней миссис Харрис…

— Я не называю своего имени незнакомцам. Тем более что вы мне своего имени не назвали. Вы просто вторглись в частные владения.

— Я вторгся? Какая же вы подозрительная, — сказал он совсем не сердитым тоном. — А имя мое вы уже знаете. Оно напечатано на моей визитной карточке.

Его слова привели Люси в замешательство.

— Но я… я не видела вашей визитной карточки. Если вы оставили ее у начальницы школы…

— Не притворяйтесь, сеньорита. Вон она у вас. — Он протянул руку и достал что-то из-за ее уха.

— Но как вы… — Она не закончила фразу, прочитав имя на визитной карточке: «Диего Хавьер Монтальво, мастер мистификации».

Мастер мистификации? Люси заглянула ему в лицо, но его полуулыбка ей ничего не сказала. Ни один человек, находясь в здравом уме, не напечатает такие слова на своей визитной карточке. Это звучало почти как… «фокусник»!

— О Господи! Значит, вы фокусник?

— Именно так. — Он шутливо нахмурился. — Но вы, кажется, не слишком рады это слышать?

Как бы не так! У Люси была слабость к фокусникам. Ее завораживали их развевающиеся черные одежды, загадочные улыбки, потрясающая способность удивлять на каждом шагу. А если еще учесть и неподдельный интерес девушки к необычайно красивым джентльменам с континента, то Диего Хавьер Монтальво представлял собой сущее искушение.

Но если Питер узнает, что Люси флиртует с незнакомцем, то никогда не возьмет назад свои слова…

— А почему фокусник бродит вокруг Рокхерста? — спросила Люсинда. Поскольку она была учительницей, с ее стороны было бы крайне безответственно не поинтересоваться этим.

— Вы беспокоитесь, не явился ли я сюда, чтобы украсть драгоценности вашего соседа?