Юлия Резник - Не ты

Да, возможно, у него не было морального права давать родителям Маши свои оценки, в конце концов, он сам не блистал в этой роли, но воздержаться от критики Дима просто не мог. Где это видано — так поступать с дочкой? Как вообще можно так на неё наседать? Из слов Севы он понял, что эта маленькая дурочка все до копеечки родителям отдала! Интересно, у нее хоть на карманные расходы деньги остались? И тут вспомнился утренний разговор:

— Ты чего такая запыхавшаяся?

— А я пешком шла! Представляешь? Такая погода чудесная! И жары еще нет…

— Ты с ума сошла, Машка?! Через весь город?! Я ведь сказал тебе ездить на такси! Совсем не слушаешь! Все, теперь сам тебя возить буду!

— Да я же только от метро…

Какой же он придурок! У нее и на маршрутку денег не было, а он — такси! Снова схватил трубку:

— Галина Юрьевна… Самохин. Вы моему секретарю выпишите какую-нибудь премию. По какому тарифу? По максимальному. У нее с отцом беда…

Дима не волновался, что его просьбу как-то неправильно истолкуют. Он часто таким промышлял. Не совсем деловой подход, но зато человеческий. Так уж сложилось, что денег он заработал больше, чем смог бы когда-либо потратить. И он не видел ничего такого в том, чтобы помогать тем, кому в этой жизни повезло не так сильно. Сотрудники фирмы с радостью принимали его помощь, а вот насчет Маши он сомневался. Вряд ли ей придется по душе такая благотворительность. Нужно будет придумать какую-нибудь отговорку, а еще лучше — пожениться. Тогда все его — станет её. И ему больше не придется переживать об этом.

Следующей остановкой на пути Самохина стал ничем неприметный двор самой обычной серой девятиэтажки. Дима окинул взглядом открывшийся пейзаж — новенькую детскую площадку, песочницу, качели… И попытался представить, как здесь все выглядело десять-пятнадцать лет назад, когда Маша была девчонкой. Улыбнулся. Он уже в бизнес влез, а она на горках каталась…

Будущая теща ждала Диму при полном параде. Макияж, чуть более яркий, чем следовало бы иметь женщине ее возраста, пестрая блузка в рубчик. Ничего общего с Машей. Разве что худоба.

— Здравствуйте, Дмитрий! Проходите-проходите! Я как раз испекла пироги…

Дима спешил, но ему показалось невежливым отказываться. Какие-никакие, а родственники. Пусть и будущие.

— Вы приготовили счета?

— Счета?

— Да. На оплату операции… Кажется, я вам говорил.

Он говорил, наверняка. У них с Машей, конечно, большая разница в возрасте, но не до маразма же!

— Ах, да… Ой, знаете, такая нервотрепка с этой больницей! Все вылетело из головы! Да и зачем вас утруждать? Мы оплатить ведь и сами можем. Нам бы только нужную сумму…

— Я могу произвести оплату только со счета на счет, — отрезал Самохин. Дерьмовый пирог застрял в горле — и ни туда, и ни сюда. А желание удавить сидящую напротив манипуляторшу стало непреодолимым.

— Ну… раз так, я сейчас! Может быть, найду среди этих бумажек! Столько бумажек, вы бы видели! Назначения-назначения-назначения… Всю душу они из нас уже вытрясли.

Так она и бормотала под нос, роясь в какой-то папке под пристальным тяжелым взглядом Самохина. Наконец, счет нашелся. Дима сложил бумажку и сунул во внутренний карман пиджака. Не видя смысла в продолжении дальнейшей беседы, он встал:

— Деньги переведем сегодня. Впрочем, вряд ли они успеют лечь на счет, — Дима бросил взгляд на запястье, — банковский день скоро закончится, но завтра до обеда деньги точно придут.

— Ох, спасибо вам, Дима! Мне же некому больше помочь. Маша… А! — взмахнула руками женщина.

— Маша сделала для вас все, что было в ее силах, — отчеканил Самохин. — Впредь оставьте ее в покое. Или эта лавочка, — Дима постучал по груди, где покоился злосчастный счет, — очень быстро прикроется. Надеюсь, мы поняли друг друга.

Всеволод волновался. Если на предкастинге он чувствовал себя довольно уверенно, то готовясь к выступлению перед реальным звездами, сидящими в жюри — мандражировал так, будто никогда раньше не стоял на профессиональной сцене. Он то и дело сбивался с ритма, забывал текст, движения, и отчаянно психовал от того, что ни черта не получалось. А все потому, что, даже репетируя, он не мог выбросить из головы мысли об отношениях отца и Муры. В последний момент Сева решил заменить отобранный на прослушивание трек, однако продюсеры не пришли в восторг от такой перспективы. Ему ясно дали понять, что либо он зачитает сопливый реп, посвященный Маше, либо ему придется забыть о своем участии в этом проекте. Такое дерьмо… Никакой демократии.

До старта прямых эфиров оставалось всего ничего. Основной отбор уже прошел, кастинг в столице был заключительным, но первым, который готовился к запуску. Телевизионщики предупредили, что Севе придется дать короткое интервью, которое они пустят в эфир перед стартом его выступления. Скорее всего — это был добрый знак. Интервью писали далеко не со всеми участниками. Лишь только с самыми яркими и запоминающимися ребятами. Теми, кто впоследствии попадет в команды к наставникам. В общем, это все дорогого стоило и в значительной мере увеличивало шансы Севы пройти отбор. Другое дело, что он очень опасался тех вопросов, которые ему могли бы задать. Эти придурки любили давить на больное. Слезливые истории привлекали дополнительную аудиторию. А ради рейтингов продюсеры были готовы на все. Богатырев мог бы рассказать, сколько сил положил на то, чтобы отточить дикцию, либо сколько времени провел, репетируя! Но кого это, дьявол побери, интересовало? Людям подавай чего погорячее! Ему очень не хотелось, чтобы этой горячей темой стало отсутствие у него ног, но пятой точкой чувствовал, что так оно и будет. Телевизионщики ни перед чем не остановятся! И Севе остается либо смириться с таким положением вещей, либо навсегда забыть об этом проекте. Но ведь он столько сил потратил, чтобы попасть на шоу! Он так долго к этому шел! И сейчас… Черт! Он просто не знал, что ему делать. А между тем день кастинга приближался.

— Привет, Мур…

— Севка? Привет! Ну, как твои приготовления?

— Не очень хорошо на самом деле. То одно, то другое.

— Волнуешься?

— Ужасно, — признался Сева, прислоняясь пылающим лбом к раскаленному на солнце оконному стеклу. Как же ему нравилось, что с Машкой можно было быть честным. Что можно было открыто говорить о своих страхах, не опасаясь, что сочтут слабаком.

— Все случится…

— Сегодня!

— Сегодня?! Но почему ты не предупредил? Мы ведь хотели с Димой тебя поддержать…

А вот это не нравилось! Не нравилось, когда она отождествляла себя с отцом!

— Да вот, как-то замотался. Ну, так как? Ты придешь?

— Сев, сегодня ведь рабочий день… Да и Дима уехал…

— Ну, так и ты отпросись! Он не будет против! Окунешься в это все, посмотришь. Будет интересно. Обещаю!

— Не знаю. У меня работы полно… И вообще, я стараюсь не злоупотреблять своим положением.

— Так, ладно. Я сам тебя у отца отпрошу!

— Не надо, Севка! Ну, что ты выдумываешь?! — запротестовала Маша, но Богатырев уже сбросил вызов. А еще через несколько минут ей позвонил Самохин и сказал, что не будет возражать, если она уйдет с работы пораньше.

— Дим, ну ведь я еще не выполнила твои поручения!

— Ничего. Завтра продолжишь в усиленном темпе. А сегодня… Поезжай. Развейся. Я тоже постараюсь подъехать.

— Правда? — обрадовалась Маша.

— Угу. Если наша встреча с Любимовым не затянется.

— Буду держать кулаки. Мне кажется, Севка уже на грани. Ему твоя поддержка очень нужна.

— Он это сам сказал?

— Нет. Это я сказала, но ошибиться вряд ли могла. Он очень переживает, голос и тот дрожит.

— Ладно… Я постараюсь, солнышко.

— Дим?

— Ммм?

— Ты ему пожелал удачи?

— А как же! Ладно, Маш, мне уже нужно идти. Сева сказал, что заедет за тобой через пару часов. Сразу, как только пройдет регистрацию на кастинг. Там очередь какая-то.

— Хорошо. Я тогда постараюсь побольше всего успеть.

Маша положила трубку и сосредоточилась на работе. Она так старалась, что не сразу заметила приход Всеволода. Вскинулась только когда он постучал костяшками пальцев по дереву лутки, которую подпирал плечом, пристально за ней наблюдая.

— Привет! Шикарно выглядишь, — улыбнулась Мура, разглядывая модный Севкин прикид. Так странно, каких-то пару лет назад у нее бы, наверное, язык бы отсох, прежде чем она решилась сделать ему комплимент, а сейчас в ней не было абсолютно никакой неловкости. Она просто констатировала факт. Богатырев, и правда, классно выглядел в драной футболке без рукавов, фасон которой подчеркивал его великолепную фигуру и позволял рассмотреть замысловатые узоры тату. Он выглядел модно, стильно и актуально.

— Спасибо. Дольче и Габбана из кого хочешь сделает человека.

— Не прибедняйся… — рассмеялась Мура, а Сева подошел ближе.

— Чем это ты таким интересным была занята, что ничего вокруг себя не видела?

— А, — отмахнулась Маша, — работала с клиентской базой.

— Скучно, наверное?

— Нет. Мне нравится. Побудь здесь, мне кое-что у Димы из кабинета нужно забрать.

Мура вышла за дверь. Богатырев тайком осмотрелся и сел за ее компьютер. Сам еще не понимая, зачем, открыл вкладку почты и сбросил себе первые попавшиеся документы. Стер отправленное, подчистил корзину. Хорошо, что Маша задержалась, он не знал, как стал бы ей объяснять, что забыл у нее в компьютере. Он и себе не мог объяснить то, что делает. Припадая на ногу, встал. И практически сразу же в приемную вернулась улыбающаяся Мура.

— Извини, что так долго. Ну, что, пойдем?

Всеволод кивнул. Выдавил из себя улыбку и бросил еще один взгляд на компьютер.

— Да, давай поторапливаться, потому что меня вот-вот уже вызовут на сцену. Не хотелось бы пропустить свой выход.