— Ты хоть понимаешь примерную реакцию Брайана на это? — я, едва сдерживая себя, спрашиваю у девушки, которая, не в силах больше держаться на ногах, опускается на небольшой диванчик и закрывает лицо ладонями.

— Аборт она делать не будет. Это дело решенное. А если у Брайана язык повернётся её к этому принудить, то я его ему саморучно вырву и в задницу затолкаю, — решительно высказывается Дженнифер, присев к Бонни и утешительно положив руку ей на плечо.

— Кто это дело решил? — я строго и раздражённо спрашиваю, ни к кому конкретно при этом не обращаясь. — Бонни, ты ведь понимаешь почему я сейчас так зла? — я с намёком у неё спрашиваю, на что она поднимает на меня вымученные, заплаканные глаза и кивает.

— Я не поступлю с Брайаном, как Элисон. Я готова к этому, поэтому…

— Готова? Ты готова к ребёнку?! — я несдержанно перебиваю её, ибо меня злит её легкомысленное отношение к этой ситуации. — Тебе восемнадцать, Бонни. Восемнадцать! Если по телевизору говорят, что каждая девушка спит и видит, как бы поскорее выскочить замуж и завести кучу детишек, то это ещё не значит, что у тебя также будет. Ребёнок — это серьезное, взвешенное решение, к которому должны приходить взрослые люди, а не пара детей. Ты понимаешь какую ответственность на себя берёшь, когда говоришь, что оставишь его? Ты хоть понимаешь, что будет, когда ты через пару месяцев устанешь отрицать тот факт, что сохранить беременность было ошибкой?!

— Не все люди заводят детей только лишь потому, что общество их заставляет, Нила! — кричит на меня в ответ Бонни, отчего я отвожу взгляд в сторону и на пару секунд умолкаю, обдумывая её слова, которые не лишены смысла.

— Если что-то произойдёт с ребёнком или с тобой, Брайан этого не переживёт. Он буквально этого не переживёт, Бонни. Ты это понимаешь? Если ты ему скажешь про беременность, если ты скажешь, что ни за что не сделаешь аборт, то ты берёшь на себя огромную ответственность. Не только за этого ребёнка, но и за Брайана. Ты должна понимать это.

— Я не обольщена деньгами, или какими-то нереалистичными иллюзиями насчёт Брайана. Я всё прекрасно понимаю. И однажды у нас с Брайаном уже были подозрения насчёт моей беременности. И даже тогда, когда мы встречались всего-то пару месяцев, мы, всё обговорив, относились к этому спокойно. Я справлюсь, Нила. Правда справлюсь. И Брайан, я уверена, тоже, — меня убеждает девушка, и после минутного колебания я решаюсь ей всё-таки поверить. Бонни и вправду порой создаёт впечатление девушки, которая находит большое счастье в детях и семье. У неё никогда не было амбиций сделать успешную карьеру, потому я быстро верю в её готовность к материнству в столь юном возрасте. К тому же я чувствую лёгкое облегчение, ведь Брайан, чуть ранее будучи уверенным в её беременности, к этой новости отнёсся благосклонно. Надеюсь, что на сей раз девушка не станет свидетельницей совсем другой реакции парня.

— Я напишу Брайану, чтобы он срочно вернулся домой, — я тихо говорю, потянувшись за телефоном, который находится у меня в левом кармане, и отправляю ему ранее озвученное сообщение.

Брайан сообщает, что приедет домой через пятнадцать минут, поэтому всё это время мы сидим в полной тишине в прихожей. Не знаю о чём задумались они, но я отчаянно пытаюсь представить своего братца в роли отца. Но ничего путного из этого не выходит. Безусловно, он всегда любил детей, но совершенно другой вопрос — хватит ли ему ума и сил вырастить своего. Его любовь к вечеринкам, безответственным поступкам и свободе может стать проблемой, когда ребёнок появится на свет. Не хочется думать, что он сломается или, что ещё хуже, сдастся и сбежит. Как же мне хочется верить, что их любви хватит, чтобы пройти через это отнюдь не простое испытание. Но почему же я так боюсь, что может произойти обратная ситуация? Надеюсь, что это лишь мои беспочвенные опасения.

— Что тут?.. — в недоумении спрашивает только что зашедший в квартиру Брайан, но стоит ему увидеть заплаканную Бонни, которая сидит в углу комнаты, как он тут же умолкает. Он пустым взглядом смотрит на неё, а я понимаю, что их стоит оставить наедине. Но скрыться в соседней комнате будет недостаточно, поэтому я подбиваю Лиззи и Дженнифер к тому, чтобы они вместе со мной покинули стены дома. Они соглашаются, но прежде чем уйти, я отвожу Бонни в сторону и даю ей лишь один совет.

— Прежде чем рассказывать ему о беременности, помирись с ним. Уверенна, тебе самой не захочется, чтобы он был с тобой только из-за ребёнка.

— Да, я знаю, — утирая щёки, шепчет она. И я уже намереваюсь уйти, как вдруг она тихо мне шепчет: — Ты… ты теперь меня ненавидишь? — она спрашивает, а я удивлённо хлопаю глазами. С чего вдруг у неё такие мысли?

— Не говори глупости, — я только и говорю, после чего крепко обнимаю её, ведь ещё немного и она вновь расплачется. Но, к сожалению, мои действия именно к этому и приводят, почему мне приходится на протяжении долгих минут подбадривать и успокаивать её. В конце концов она берёт себя в руки, ибо её ожидает серьёзный разговор с Брайаном, который чем быстрее начнётся, тем скорее разрешится. Напоследок пожелав её удачи, я покидаю квартиру с Лиззи и Дженнифер, которые продолжают хранить молчание.

— Ты была очень грубой, Нила, — в конце концов говорит Лиззи, когда она вместе с одной неприятной мне личностью благородна составляет мне этим вечером компанию. Как-никак, мне придётся гулять по Лондону до тех пор, пока те двое не помирятся.

— Поверь, если б я была очень грубой, то Бонни и Брайан были бы сейчас в синяках, — я парирую, сложа руки на груди, ибо на улице довольно-таки прохладно, несмотря на то что сейчас начало августа.

— Чем займёмся? По всей видимости, у нас вся ночь впереди, — спрашивает Дженнифер, а я пожимаю плечами.

— Я выгляжу как бомж в этой пижаме, поэтому есть не так много мест, куда нас пустят, — я отвечаю, осматривая себя, ведь я даже и не думала о своём внешнем виде, когда покидала квартиру.

— Ты всегда выглядишь как бомж, Нила, — ухмыляется брюнетка, почему я устремляю в её сторону презрительный взгляд.

— Напомни мне, пожалуйста, какого хера ты тут делаешь, Дженнифер? — я в меру грублю ей, ибо у меня нет совершенно никакого желания устраивать словесный бой с ней.

— Бонни моя подруга, — она отвечает, а я ухмыляюсь, не веря ни единому её слову.

— И где же были твои дружеские чувства, когда ты выцарапала надпись «БОННИ ШЛЮХА» на стене сарая, а после издевалась на ней весь двенадцатый класс? — я с звенящим в голосе осуждением у неё спрашиваю.

— Не я её там написала! — она возражает, уверенно глядя мне в глаза. — И я уже извинилась перед ней за травлю, а она меня простила.

— У Бонни есть привычка прощать кого не попадя, потому не…

— Хватит! — грозно прерывает нас Лиззи. — Все совершали ошибки и глупости в прошлом. Как ты знаешь, я тоже не святая, Нила, но меня ты ведь не поливаешь грязью за сделанное. Так что давайте не будем грызть друг другу глотки за давно прошедшее.

В ответ я и Дженнифер молчим. Но не потому, что мы не согласны со словами Лиззи, а потому что мы не хотим в слух с ней соглашаться. Благо она, верно интерпретировав наше молчание, одобрительно кивает и предлагает в первую очередь разобраться с моим внешним видом, дабы нас впустили в ресторан, в котором мы решаем провести остаток дня. Отыскать открытый бутик одежды в центре Лондона оказывается совсем несложным заданием, потому, особо не перебирая наряды, я беру простые брюки и рубашку. Но прежде чем я успеваю сделать хотя бы шаг в сторону примерочной, меня останавливает голос Дженнифер.

— Предлагаю немного сменить наши планы, — она заговорчески говорит и, держа в руках три феноменально откровенных платья, начинает многозначительно играть бровями.

— А почему бы и нет? — Лиззи мгновенно соглашается, после чего на меня устремляются две пары просящих моего согласия глаз. Я же поджимаю губы, ибо вечер в компании алкоголя и этих двух бестий ни к чему хорошему не приведёт. Но почувствовав, наверное, впервые в жизни неистовое желание залить горе крепким алкоголем, я соглашаюсь.

На часах не больше десяти, когда мы, разодетые до неприличия вульгарно, подходим к дверям клуба. Поскольку нам нет двадцати одного, вход в ночной клуб становится непростым заданием. Но яркий макияж и пара сотен долларов решают проблему довольно-таки быстро. Торопливо затолкав нас с Лиззи в клуб, воодушевленная Дженнифер сразу просит нас, чтобы мы проследили за тем, чтобы она не встретила утро следующего дня в постели с незнакомцем. Поскольку я также не желаю подобного пробуждения, я решаю всё же воздержаться от алкоголя. Но стоит об этом услышать Лиззи, которая честно признаётся, что была бы не прочь приятно провести эту ночь с незнакомцем, ведь у неё не было парня уже больше года, как она предлагает решить и эту проблему с помощью денег. Подойдя к барной стойке, нас сразу с учтивой улыбкой встречает молодой бармен, которому уготовано этой ночью стать нашим телохранителем. И вновь Дженнифер подаёт голос.

— Здесь пятьсот долларов за неё, — она указывает на меня, — и пятьсот долларов за меня. Ваша задача нам наливать и следить, чтобы мы нечаянно не уехали с каким-то парнем под руку в неизвестность.

— А третья? — он, немного опешивши от просьбы брюнетки, спрашивает, но деньги всё же берёт.

— Она приехала сюда наконец потрахаться. Так что всё ок, — она смеётся, за что получает укоризненный взгляд и толчок локтём от Лиззи.

Поскольку за моё благополучие отвечает бармен, внешний вид и манеры которого располагают к себе, я без каких-либо опасений беру в руку первую стопку, которая до краёв заполнена сапфирового цвета жидкостью, и выпиваю её залпом. Но не успеваю я опустить обратно на барный стол стопку, как я получаю сообщение от Бонни, в котором она, к моему облегчению, пишет о своём примирение с Брайаном, а также о скромной просьбе дать им время побыть вдвоём до завтрашнего дня. Я лишь ухмыляюсь с их просьбы и пишу, что останусь в отеле, после чего откладываю телефон в сторону. Сообщив радостные известия двум девушкам, которые сопровождают их радостными возгласами и решением выпить и за это, следом я опрокидываю в себе ещё одну стопку с на сей раз прозрачной обжигающей внутренности жидкостью.