– О Господи, опять он тут, – пробормотала она и поспешила отойти от окна.

– Лорд Помрой? – спросила миссис Харрис.

– Да... – Компаньонка направилась к эркеру, и Амелия предупредила ее: – Не показывайтесь ему. Это только побудит его войти в дом и попросить о встрече со мной.

Миссис Харрис осторожно выглянула.

– Жаль, что нет майора Уинтера, когда он так нам нужен!

– Не говорите так. Это его вина. Спектакль с кинжалом, который он устроил, на время прогнал отсюда лорда Помроя. Но когда маркиз снова явился сюда вчера, он прибыл раньше и велел остановить карету ближе к дому.

– И майор снова заставил его удалиться!

Они возвращались с заседания дамского комитета у Луизы Норт и обнаружили, что карета маркиза стоит на противоположной стороне улицы, а майор сидит на ступеньках их лестницы.

На сей раз он чистил принесенный с собой пистолет.

– Теперь лорд Помрой, будь он проклят, снова здесь. Карета находится совсем близко от входа в дом. И один Бог знает, что на этот раз предпримет майор, чтобы прогнать его отсюда.

– Может, он станет чистить пушку? – усмехнулась миссис Харрис.

– Вас это забавляет, а я бы не удивилась. Они оба сумасшедшие.

Но внимание миссис Харрис уже переключилось на другое.

– А вот и почтальон, дорогая.

Через мгновение в гостиную вошел лакей и подал письма. Миссис Харрис быстро перебрала их и с торжествующей улыбкой извлекла из пачки одно.

– Письмо толстое, а это хороший признак.

Она прошествовала к секретеру и распечатала конверт при помощи специального открывателя.

Бегло прочитав письмо, миссис Харрис вручила Амелии вторую страничку со словами:

– Он прислал сообщение своего приятеля из Управления флота. – Глаза ее заблестели. – Достаточно сказать, что майор Уинтер не совсем тот, кем кажется.

Амелия приняла листок дрожащими руками и прочитала его со стесненным сердцем.


По сведениям моего начальства, майор Лукас Уинтер действует по специальному поручению американского морского ведомства. Он должен задержать преступника и доставить его в Соединенные Штаты, где тот будет предан суду. Во время нашей последней войны с Америкой британский гражданин Теодор Фрайер присвоил 150 000 долларов, принадлежащих торговой корабельной компании Джонса, поставщика американского флота. Этот человек, по-видимому, сбежал с деньгами в Канаду. С того времени майор Уинтер выслеживает Фрайера. Хотя в последний раз Фрайера видели во Франции, майор Уинтер имеет достаточные основания полагать, что в настоящее время тот скрывается в Англии. Именно это дело и расследует майор Уинтер.


Миссис Харрис улыбнулась:

– Вам должно быть лестно, дорогая, что майор, занимаясь столь важным делом, находит время ухаживать за вами и защищать вас.

– Да, – только и сказала Амелия. Вряд ли она может признаться, что и ухаживание, и защита майора суть лишь составные части его «важного дела».

Теодор Фрайер, может быть, связан с Дороти Фрайер, она же Дороти Смит. Ее мачеха.

Амелия прижала руку с листком из письма к груди в тщетном стремлении умерить частое и сильное сердцебиение. Долли знала похитителя. Нет, Лукас подозревает ее в чем-то более серьезном. Возможно, он уже побывал в Торки с целью допросить Долли. Он, само собой, не хочет спугнуть Долли, считая, что она либо помогала Теодору Фрайеру бежать из Америки, либо даже сама принимала участие в похищении денег.

Амелия похолодела. Неужели Лукас уверен, что Долли – соучастница преступления? Но ведь она и в самом деле приехала в Англию с большими деньгами. Было ли это всего лишь простым совпадением?

Это должно было быть так. Непременно должно.

А если нет?

У Амелии перехватило дыхание. Ее приданое может на самом деле принадлежать корабельной компании Джонса. Или даже американскому флоту. Иначе с какой стати он бы вел расследование. К тому же он, заслуженный офицер американского морского ведомства, части американского флота, многое узнал о работе корабельных орудийных компаний от своего отца.

Ему дали поручение отыскать и вернуть в Америку Теодора Фрайера. И разумеется, деньги.

Это объясняет многое из того, о чем говорил Лукас. Его интерес к Канаде, его вопросы о том, когда приехала в Англию Дороти и откуда она приехала, его замечания о наследстве Амелии.

«У вас красивый дом. И такой богатый... И давно вы здесь живете? Некоторые люди готовы на все ради денег».

Господи, помоги! Что, если Долли все-таки принимала участие в краже?

Нет. Долли, такая робкая, с тихим голосом, – преступница? Ни в коем случае! Амелия более внимательно прочитала текст и не нашла там даже упоминания о Долли. Но ведь заметки майора посвящены только ей.

Амелия передернула плечами. Это легко объяснимо. Упрямый, самодовольный Лукас не мог примириться с тем, что не поймал преступника, вот он и сосредоточил внимание на Долли как на последней возможности. Если он занимался розысками с тех самых пор, как кончилась война, то наверняка был немало огорчен своей неудачей, если не сказать более. Он увидел некоторое сходство между Дороти Фрайер и Дороти Смит и пришел к выводу, что Долли и есть сообщница Теодора Фрайера.

Ну так вот, он, безусловно, ошибся. И она скажет ему об этом, как только они останутся в следующий раз наедине.

«Но ведь ты не знаешь всего того, что известно ему. Что, если у него есть неопровержимые доказательства?»

Что же, она добьется, чтобы он предъявил их ей. В конце концов, сколько можно топтаться на одном месте? Она увидит Лукаса на обеде у Кирквудов и потребует выложить все свидетельства против Долли, чтобы она имела возможность их опровергнуть. И после этого она вышвырнет негодяя из своей жизни раз и навсегда.

– Вам нехорошо, дорогая? – услышала Амелия вопрос миссис Харрис. – Вы, как я вижу, расстроены этими новостями.

Амелии вдруг ужасно захотелось рассказать обо всем миссис Харрис. На ее благоразумие она, безусловно, может по-ложиться.

Но если все это не более чем результат чрезмерного рвения Уинтера? Миссис Харрис между тем может навсегда изменить свое отношение к Долли, да и ко всей их семье. Или же, обеспокоенная намерениями Лукаса, она может настоять на том, чтобы все-таки написать папе и Долли, невзирая на протесты Амелии. Ужаснее всего было бы, если бы Долли потеряла ребенка из-за того, что на поверку оказалось бы полной чепухой.

Нет, лучше держать язык за зубами, пока она не объяснится с Лукасом. Тогда она сможет определить приемлемую линию поведения. Скажем, если доказательства майора будут выглядеть существенными, ей, вероятно, придется спешно уехать в Торки и обсудить создавшееся положение с отцом.

– Со мной все в порядке, – заверила она миссис Харрис, – мне просто неприятно, что Лукас оказался таким скрытным.

Миссис Харрис обняла ее за плечи:

– Майор познакомился с вами всего несколько дней назад. Вы не вправе ожидать от него полного доверия так скоро. Подобные вещи требуют времени.

– Я знаю.

Материнский жест миссис Харрис тронул Амелию. Она на минуту опустила голову на грудь вдове, потом высвободилась из ее теплых объятий.

Она как-то сбилась в счете времени. Лукас не случайно упомянул о его недостатке. Быть может, его правительство оказывало на него давление, настаивая на скорой поимке Теодора Фрайера? Или он сам форсировал ухаживание с целью побыстрее добраться до ее мачехи?

Скорее последнее, если учесть нетерпеливый норов Лукаса. Доказательство тому – его поведение на шебеке.

Амелия поморщилась. А ее поведение? Стыдно сейчас об этом думать. Она вела себя ничуть не умнее Уинтера, бросившись очертя голову к нему в объятия и при этом понимая, что его влечение к ней притворно.

Однако оно как-то не выглядело притворным. Когда он шептал ей «пожалуйста, милая» или «умоляю тебя, моя сладкая Далила», это казалось вполне, вполне искренним.

Ее внезапно передернуло. «Не лги себе, Амелия. Если бы он был искренен, то рассказал бы тебе о Долли. Он этого не сделал. До сих пор».

Но сегодня сделает.

Она могла бы повидать его и раньше, поскольку он явился досаждать лорду Помрою, что, по мнению Амелии, было частью его мерзкой программы втереться к ней в доверие. Но могла ли бы она в таком случае вступить с ним в борьбу? Нет, конечно: какое уж тут уединение в присутствии многочисленных однокашниц и под бдительным надзором миссис Харрис? К тому же его доказательства находились в доме у Кирквудов.

Впрочем, если бы он появился здесь, в гостиной, ей было бы нелегко сдерживать свой язык и свой темперамент. Долли – сообщница вора. Смех, да и только!

Амелия хмуро взглянула на миссис Харрис:

– Теперь я отлично понимаю ваше недоверчивое отношение к мужчинам. Иногда они – настоящее проклятие, и только!

Миссис Харрис рассмеялась:

– Чтобы получить доказательство, вам достаточно выглянуть из входных дверей вашего дома.

– В одной из моих газетных вырезок упомянут паша, которого отравила его жена. Жаль, что я не могу сделать того же с лордом Помпусом.

Амелия засмеялась. Только представить себе бедного папу, жена у которого воровка, а дочь – убийца!

– Насколько я помню текст этой вырезки, паша остался в живых, – заметила миссис Харрис. – Какой же тогда в этом прок?

– Да, но яд причинил ему чудовищное расстройство желудка, – возразила Амелия со зловещей усмешкой. – Готова пари держать, что паша переменил свое пренебрежительное отношение к жене после того, как несколько часов терпел сильное расстройство.

– А я готова пари держать, что за это он приказал казнить свою жену, – сухо проговорила миссис Харрис.

Но Амелия слушала ее уже вполуха. А что, если она... Подойдя к двери, она позвала горничную. Как только девушка появилась, Амелия сказала: