– И вот еще что. Посмотри. – Лукас подошел к французской двери и поманил к себе жену. Держа Изабеллу на руках, Лукас вывел Амелию на балкон. – Когда погода ясная, как теперь, отсюда виден Гибралтар.

– Милостивый Боже, – прошептала Амелия, когда перед ними открылась широкая панорама – оживлённая гавань, сияющий голубизной Гибралтарский пролив и даже сам древний город.

Пока они втроем любовались живописной картиной, чувство великого покоя снизошло на Лукаса. Он никогда не ожидал, что обретет этой райский приют, что у него будут горячо любимая жена и веселая дочка, а в будущем и другие дети. Дартмур стал далеким воспоминанием, как и его ночные кошмары, – ни один из них не посетил его с тех пор, как он три года назад вернулся из Франции. Он даже мог – при необходимости – спуститься в трюм корабля.

Лукас был доволен должностью консула, работой хоть и хлопотливой, но включающей в себя периоды затишья, пе-ремежаемые различными сюрпризами. Жалованья хватало на все необходимое, и, по существу, жили они весьма обеспеченно. Они не прикасались к деньгам, на ежемесячной присылке которых настоял тесть Лукаса, желая вернуть то, что украл брат его жены. Амелия имела даже возможность покупать экзотическую керамику, не говоря уже об экзотических берберских коврах, экзотических визитах к султану и экзотических прогулках верхом на верблюде.

А теперь еще это. Прожив три года вполне скромно, они были поражены, когда султану пришло в голову подарить американскому консульству настоящий дворец. Они перебрались в него только сегодня, но Амелия уже принялась за превращение дворца в уютный дом.

Изабелла завозилась у отца на руках – ей наскучило любоваться видом.

– Папочка, пусти меня!

Весело смеясь, Амелия взяла девочку за руку и отвела в дом, к няньке, наказав ей накормить ребенка ужином и уложить в постель.

Когда она вернулась к Лукасу, он обнял ее за талию, и они еще долго стояли на балконе, любуясь морем.

– Вот возьму и напишу лорду Помрою, что могу смотреть на Гибралтар сколько захочу, – со смехом произнесла Амелия.

Помрой? Лукас давно не вспоминал об этом мерзавце.

– А что поделывает генерал? Никто из твоих многочисленных корреспондентов не писал тебе о нем?

– Он в конце концов нашел себе жену, можешь ты этому поверить? Итальянскую графиню, очень богатую. Думаю, они будут счастливы вместе, если она не станет противиться тому, чтобы время от времени полировать его трубку для опиума.

Выслушав это замечание, Лукас наклонил голову и заметил, как блестят у Амелии глаза, На ней было одно из тех ее марокканских многоцветных платьев, при одном взгляде на которые у Лукаса закипала кровь. Судя по соблазнительной улыбке Амелии, она прекрасно знала, какое воздействие на мужа оказывают эти ее наряды.

– Кстати, о полировке, – заговорил Лукас, уводя жену с балкона в комнату. – В последние несколько дней мы были настолько заняты подготовкой к переезду, что моя «сабля» малость заржавела. Она требует к себе внимания.

– Да ну? – отозвалась Амелия, все так же блестя глазами. – Сейчас принесу подходящую тряпочку.

– Зачем она нужна? – возмутился Лукас, заключая жену в объятия. – Достаточно твоих рук.

– Для такой отменной «сабли»? Вряд ли. Тут нужны тряпочка, и политура, и...

Лукас закрыл ей рот поцелуем, более жарким, чем солнце пустыни. Когда Амелия через некоторое время высвободилась из его объятий, она улыбалась так, как могла улыбаться только его леди Далила.

– Я думаю, мы можем обойтись моей рукой. Или моими губами. Или любым количеством того, что пригодно для «почитания» отличного мужского оружия.

– Жаждешь маленького приключения? – пробормотал он, в то время как его «отличное оружие» уже приготовилось к действию.

– Всегда, – ответила она, увлекая его к дверям их новой спальни. – Когда речь идет о мужчине, которого она любит, для женщины не бывает слишком много приключений.