Сабрина Джеффрис - Не соблазняй повесу

– И я благодарю вас зато, что вы показали мне... все. Амелия не выдержала:

– Будьте осторожней, Лукас, иначе как бы вам не стать одним из тех, кому приходится сидеть в карете возле моего дома и не более того!

Она повернулась и быстро, не оглядываясь, поспешила к дому.

Лукас смотрел ей вслед, в ушах у него шумело. Караулить в карете, дожидаясь, пока леди Далила удостоит его своей милостью? Да ни за что на свете! Даже если она закроет перед ним двери своего дома, он и не подумает дожидаться, пока она переменит мнение. Ни одна женщина не заслуживает подобного смирения со стороны мужчины. Даже леди Далила.

Но вот она удаляется по дорожке этой своей походкой, от которой у мужчины закипает кровь. Она, которая позволила ему целовать свои дьявольски прекрасные губы. Ласкать свою нежную грудь. Трогать бесценную маленькую жемчужину, отчего его плоть сделалась такой, что даже легких прикосновений ее теплой руки оказалось достаточно, чтобы...

Выругавшись, Лукас отвел взгляд от Амелии. Да, вот уж поистине Далила! Она в состоянии лишить мужчину сил, просто уходя от него прочь.

Уинтер полез в карман за носовым платком, чтобы отереть пот со лба, но тут же вспомнил, что бросил его на корабле. Стоило там же выбросить из головы все похотливые мысли, – чем больше воли он им дает, тем сильнее отвлекается от главного. А это не годится.

Тем более не годится в тот момент, когда он вроде бы чего-то добился. Объявив в присутствии миссис Харрис о своих намерениях, он может ожидать последствий двоякого рода. Вдовушка либо поддержит его ухаживание и предложит Амелии вызвать родителей в Лондон, чтобы познакомить с ним, либо, если она эту партию не одобряет, сама сообщит свое мнение графу Тови и его супруге и тем самым побудит их поскорее выехать в город.

Стало быть, если он сыграл верно, то скоро познакомится с леди Тови. И ни в коем случае нельзя позволять себе испортить все дело.

Он уже зашагал было по указанному Амелией пути к дому лорда Кирквуда, но вдруг остановился и повернул на аллею позади дома Тови, которая вела к выходу на улицу. Черт побери, а ведь как-то нехорошо оставлять генерала в его позиции перед домом, где живет Амелия. Но он же обещал ей не разговаривать с генералом.

Что верно, то верно, однако это вовсе не значит, что он не может произвести некую рекогносцировку. Лукас двинулся по аллее к выходу на улицу и обогнул угол как раз в тот момент, когда генерал спускался по ступеням дома. Вероятно, Помрой решился повторить попытку нанести визит, но успеха не добился.

Пока Помрой шел к карете, Лукас наблюдал за ним. Для мужчины пятидесяти лет он был достаточно энергичен – походка легкая, осанка по-военному прямая. Уинтер еще на балу обратил внимание на то, что генерал вполне может нравиться женщинам, несмотря на толстые щеки, двойной подбородок и курносый нос. Седеющие волосы были еще густыми, а статус героя войны возмещал большинство недостатков. Помрой легко мог бы найти жену, почему же он так настойчиво преследовал Амелию? Пожалуй, его привлекало не только приданое.

Лукас постоял, ожидая, уедет ли генерал. Права ли была Амелия, утверждая, что Помрой просто дожидается их возвращения? Но маркиз сел в карету, не сказав ни слова задремавшему на козлах кучеру. Понадобилось не слишком много времени, чтобы определить, что уезжать генерал не намерен.

Лукас нахмурился. Проклятый идиот! Итак, Помрой рассчитывает отпугнуть других поклонников? Отлично! Он не единственный, кто может использовать отпугивание как стратегию. Лукас обещал Амелии не разговаривать с Помроем, но он не обещал быть незамеченным. Выйдя на улицу, Уинтер принялся насвистывать. Ясное дело, насупленная физиономия Помроя немедленно появилась в окне кареты. Лукас направился прямиком к особняку. Делая вид, что не замечает глазеющего на него генерала, он достал из кармана оселок, а потом вынул из ножен кинжал. Усевшись на ступеньки крыльца, он принялся точить клинок медленными движениями, время от времени вытирая лезвие о кожу сапога. И все время насвистывал с таким видом, словно не мог найти лучшего для себя занятия в тот час, когда на город спускались сумерки.

Спустя несколько минут Лукас глянул на карету. Лорд Помрой все еще наблюдал за ним, но вид у него был явно озабоченный. Когда их взгляды встретились, Лукас слегка приподнял шляпу. Генерал нахмурился.

«Ну давай, ты, старый ублюдок, – мысленно обратился к нему Лукас. – Я тебя вызываю. Вылезай из своей проклятой кареты, и мы с тобой разберемся прямо сейчас». Измолотить в кровавое месиво английского генерала – что может быть лучше?

Однако, вдосталь наглядевшись на Лукаса, генерал отвернулся от окна.

Скрежеща зубами, Уинтер продолжал точить кинжал. Вжик, вжик, вжик, вжик – вытер. Эти движения помогали успокоиться, сохранить выдержку, ибо Лукасу до смерти хотелось воткнуть лезвие Помрою между ребер.

И не только потому, что Помрой был англичанином и даже генералом. Лукас твердил себе, что причина иная: штучки Помроя осложняли его собственные планы. В глубине души Уинтер знал, что это ложь: ему была невыносима мысль о том, что за Амелией может увиваться другой мужчина, пусть даже такой разъевшийся военный жеребец, как Помрой.

Он гнал от себя эту неприятную правду, стараясь полностью сосредоточиться на своем занятии. Вжик, вжик, вжик, вжик – вытер, вжик, вжик, вжик, вжик – вытер.

Он продолжил точить кинжал и после того, как экипаж лорда Помроя наконец-то сдвинулся с места и скрылся в вечернем сумраке.

– Быть может, нам перенести саркофаг в холл, миледи?

Амелия почти не слушала лакея. Еще неделю назад она воспротивилась бы самой мысли куда-то перенести ее гордость и радость из гостиной, которую папа и Долли позволили ей обставить по собственному вкусу. Неделю назад ее приводила в восторг возможность показать своим однокашницам новую обстановку в египетском стиле.

Неделю назад она была не знакома с Лукасом.

Два дня, прошедшие со времени их поездки на шебеку, мысли Амелии были заняты только им и Долли. Она уговорила миссис Харрис не писать папе об «ухаживании», пока события не получат дальнейшего развития, но как долго ей удастся удерживать дуэнью от этого?

Теперь, когда они с миссис Харрис готовили гостиную к предстоящему приему, Амелия перебирала в уме все, что когда-то слышала от Долли: каждую крупицу информации, каждое упоминание о ее прошлом, каждый отклик мачехи на какое-то замечание.

Когда с пола убирали простые шерстяные половики, она вспомнила, как удивилась Долли, впервые увидев, что дорогой аксминстерский ковер Амелия для сохранности накрывает байковым полотнищем. Когда дворецкий достал драгоценный веджвудский сервиз цвета черного базальта, чтобы заменить им на столе повседневный, мачеха тоже была немало удивлена тем, что в доме может быть более одного чайного сервиза.

То ли американцы менее расточительно, чем англичане, пользовались своими деньгами... то ли Долли в браке с богатым купцом не привыкла к такой жизни, какая была обычна для Амелии.

Весь час, остававшийся до приезда девушек, которые должны были явиться на ежемесячный «урок для наследниц», Амелию обуревала единственная мысль. Что, если Лукас прав? Что, если Дороти Смит вовсе не та, за кого она ее принимает?

– Почта пришла? – спросила она лакея.

– Нет, миледи, – отвечал тот. – Пока нет.

– Вы уже послали ваше согласие приехать к Кирквудам? – спросила миссис Харрис. Вчера она и Амелия получили приглашение на обед с майором Уинтером и Кирквудами у них дома сегодня вечером. – Объяснили, почему я не могу присутствовать?

– Да, я велела Хопкинсу отправить ответ нынче утром.

– У вас нет возражений по поводу того, что я не смогу вас сопровождать? – не унималась миссис Харрис. – Ведь я обещала моему другу...

– Не волнуйтесь, все в порядке. Я буду в полной безопасности с выездным лакеем во время такой короткой поездки. Это всего лишь семейный обед, ничего официального. Леди Кирквуд будет за столом, придраться совершенно не к чему.

– Тогда почему вы так беспокоитесь о почте?

– Но ведь мы еще не получили от кузена Майкла сведений о майоре.

– Ах да... – На губах у миссис Харрис появилась снисходительная улыбка. – Не тревожьтесь, мой кузен скоро пришлет информацию. Но он сообщил, что на это понадобится некоторое время.

«У меня нет времени быть осторожным, мэм». Именно это сказал Лукас миссис Харрис. Но если нет времени у него, то нет его и у Амелии. И все же она вынуждена заниматься не имеющими ни малейшего значения светскими делами, пока обстоятельства остаются неясными. Честное слово, плакать хочется!

Просто непонятно, как могли женщины-шпионки выжидать, терпеть, не торопиться задавать вопросы, прикидываясь невинными овечками. Она, например, чересчур нетерпелива для подобных медленных маневров. Ясно, что толковой шпионки из нее никогда бы не вышло.

– Миледи? – вывел ее из раздумья лакей. – Так мы выносим саркофаг?

– Как ни восхищаюсь я этим вашим... уникальным предметом древности, – вмешалась миссис Харрис, – однако должна признать, что он занимает в комнате слишком много места. В холле он будет производить потрясающее впечатление, вам не кажется? И леди сразу увидят его, как только войдут.

– Ну что ж, отлично, – согласилась Амелия.

Она не сможет быть спокойной, пока снова не встретится с Лукасом. Теперь она даже не заметила, как слуги вынесли саркофаг и внесли в гостиную еще три стула. Ей, конечно, станет немного легче, когда она познакомится с сообщением кузена Майкла.

Амелия подошла к окну в эркере взглянуть, не идет ли почтальон. Вместо него глазам ее предстало весьма неприятное зрелище.