Лана Мур - (Не)случайная для принца

— Смотри дальше, — кивнул он.

Не знаю, как Брендон это нашел, но под фото лежала справка о стерильности приятеля отца. Их переписка, где отец просил его жениться на девушке и укрыть ее от внимания и ревности моей мамы.

У нее, конечно нелегкий характер, но все же это не оправдывало отца. Не думал, что доживу до такого, но сейчас я всей душой желал, чтобы девочка в розовом одеяльце погибла вместе с отцом.

Доклады о расследовании катастрофы перечеркивала резолюция мамы: «Причина: ошибка пилотирования. Расследование прекратить, вследствие гибели виновных».

Вот и все. Несколько слов навсегда скрыли причину гибели двух самых главных людей страны и женщины с ребенком.

Когда прочитал следующий документ, то пальцы сами собой разжались, а бумаги с тихим шелестом рассыпались у ног.

Видимо, Брендон-страший давно начал собирать досье на отца. Зачем? Кто знает. Возможно, хотел шантажировать, но, едва узнал о катастрофе, заявился в дом приятеля отца, где застал няню… с двухлетней девочкой.

С небольшой фотографии на меня смотрел темноволосый кудрявый ангелочек с поразительно светлыми глазами моего отца и сложенными бутончиком губами.

Теми самыми губами, которые я недавно целовал, и с которых срывались жаркие признания.

О, господи!

Я прикрыл глаза и, стараясь подавить волну горечи, задержал дыхание.

Брендон немало заплатил няне, чтобы она сказала, будто малышка тоже была в вертолете, а сам забрал ее и отдал в сиротский приют под именем… Эмилии Нейтер и издали наблюдал за тем, как она взрослеет.

Кулак сжался с такой силой, что хрустнули пальцы.

— Это не может быть правдой. Это слишком жестоко.

Не проронив ни слова, Грег достал из кармана еще один сложенный вчетверо лист и протянул мне.

Развернув, я увидел, что это лабораторное заключение. В нем говорилось, что с вероятностью девяносто девять и девяносто пять сотых процента образец один принадлежит отцу владельца второго образца.

— Что это? — я сам поразился тому, как глухо и бесцветно звучит мой голос.

— В доме Брендонов я снял волос с плеча Мии, а поскольку, после прочитанного, знал, что искать, взял в банке образец биоматериала твоего отца и заказал тест.

— Это мог быть мой волос. Волос Адама или его сестры, — я хватался за соломинку, согласился бы быть в родстве с кем угодно, только не с Мией.

— Коричневый и волнистый? Ты красишься и распрямляешь волосы? Адам и Линда, насколько я знаю, оба блондины. Не прячь голову в песок. Реальность от этого не изменится.

— А реальность такова, что я и Мия брат и сестра, — обреченно подвел я черту.

— Что?!

Мы с Грегом повернулись одновременно.

В коридоре, держась за створку двери и не отводя от нас ошеломленного взгляда, стояла Мия.

Если не считать непонятного визита, о котором Рэн не захотел говорить, то те несколько дней, что мы провели на вилле посреди океана, можно было назвать волшебными.

Море, солнце и любовь — три составляющие идеального уик-энда.

Это было слишком прекрасно, чтобы длиться долго. Все закончилось с очередным визитом.

Оставив меня в спальне отдыхать после восхитительного марафона, Рэн в первый раз за несколько дней накинул халат.

Сначала я просто лежала, распластавшись на кровати, наслаждалась прохладным ветерком и предвкушала возвращение самого прекрасного, хоть и не моего мужчины.

Естественно, что я не забыла о Голди, но старательно гнала от себя эти мысли. Пусть все то время, что Рэн решил провести со мной, принадлежит только нам.

Минуты текли, а Рэн не возвращался. Не хотелось быть навязчивой, но столь долгое отсутствие вызывало беспокойство.

Я сползла с кровати и с удовольствием потянулась.

От сковывающего ужаса не осталось и следа. Я чувствовала себя так, будто родилась заново — слегка утомленной, но очистившейся и обновленной. Будто Рэн взял старую меня и слепил нечто иное. С ним я пока еще была не очень хорошо знакома, но оно мне уже нравилось.

Синяки заметно побледнели, а некоторые почти исчезли под золотистым загаром. Поэтому я смело вытащила из шкафа белые шорты и коралловый топ.

Одевшись, покинула спальню и подошла к гостиной.

Рэн сидел напротив Грега и что-то просматривал. Вид у него был сосредоточенный.

Странно, если пришел Грег, то почему Рэн не позвал меня. Могли бы пригласить Ви и неплохо провести время вчетвером.

«Стоп, Мия. Что-то ты разогналась», — остановила я себя. — «Может, у него нет никакого желания впускать тебя в свою жизнь?»

Я постучала, дав знать о своем присутствии, но меня, кажется, даже не услышали.

Что они там такое рассматривают? Кажется, Грег должен был что-то узнать о моем похищении.

Тогда тем более я должна быть в курсе.

Листки бумаги выскользнули из рук Рэна, лицо помрачнело, а на челюстях вздулись желваки.

Я сделала шаг, потом второй.

Рэн поднял на приятеля уставший взгляд.

— А реальность такова, что я и Мия брат и сестра.

В голосе прозвучали обреченность и безысходность.

— Что?! — выпалила я, и мужчины одновременно повернули головы. — Что ты сказал?

— Мия, нет! — Рэн приподнялся и выставил руку, будто хотел меня остановить, но я уже присела на пол рядом с ними и перебирала документы.

Как? Как такое может быть?

Руки дрожали, пальцы не слушались, но я упорно поднимала одну записку за другой, фото, доклады.

Мелькнула знакомая фамилия — оказывается, расследование катастрофы проводил отец Бренды. Сумасшедшей девчонки, устроившей представление на яхте и едва не ставшей причины крушения. Вот и благодарность за услугу. А я все удивлялась, как безбашенной девице удалось пробраться в столь узкий круг привилегированных невест.

Господи, почему я вообще об этом думаю, когда правда, как сказал Рэн, налицо. Ужасающая правда — я спала с собственным братом. Не родным, единокровным, но что это меняет?

От недавнего ощущения чистоты и обновления не осталось и следа.

Я чувствовала себя так, будто по собственной воле по самые уши залезла в зловонное болото, и глянец обновления бесследно исчез под наждачным натиском реальности.

Глаза горели, а в горле встал тугой комок. Я сглотнула, но это не помогло, к тому же еще стало щипать в носу.

Сиди-не сиди на полу, а факты не изменятся.

Исправить мы уже не сможем, осталось только постараться забыть и попытаться начать новую жизнь, но сначала…

— Можно я это возьму? — из вороха бумаг выудила фото мамы и отца Рэна, склонившихся над новорожденным младенцем. Они выглядели такими счастливыми, что подступали слезы. Вторым стал групповой снимок, запечатлевший две пары с детьми: годовалую или полуторогодовалую меня и черноволосого мальчишку с пронзительно-синими глазами. Рядом с родителями Рэна стоял еще один мужчина. Высокий и статный, но его я не знала.

Рэн поднял на меня до краев наполненные болью глаза и рассеянно кивнул.

— Спасибо, — я поднялась. — Сегодня же соберу вещи и уйду.

Ничего не видя перед собой и не чувствуя рук и ног, я отправилась в спальню. Открыла шкаф, не глядя вынимала одежду и складывала в сумку.

Я словно заледенела. Чувств не было. Мыслей тоже. Мною двигало только одно желание — как можно скорее оказаться подальше отсюда.

Ко всем несчастьям, что в последнее время свалились на меня, еще и это. Я думала, что пребывание с Рэном лечит меня, исцеляет душу, а оказалось, что я добровольно рвала ее на части. И сейчас ощутила всю силу и глубину боли.

Если бы умерла прямо сейчас, то посчитала бы это избавлением и подарком свыше. Вот только судьба не желала баловать меня подарками, поэтому я продолжала собираться с бесчувственной механичностью автомата.

— И куда ты пойдешь, — тусклый голос Рэна рассыпался, ударившись о сковавшую меня ледяную корку.

— Наверное, вернусь в общежитие, — я равнодушно пожала плечами. — Разве важно? Главное, мы никогда больше не увидимся.

— Ты полагаешь, что это разумно? — Рэн скрестил руки на груди, но я видела, как пальцы с силой стиснули плечи.

— Во всяком случае, разумнее, чем оставаться здесь, — мой голос сорвался на хрип, и я порывисто вздохнула.

— Мне так не кажется.

Я рывком обернулась, чтобы возразить, но Рэн поднял руку.

— Дай мне договорить. Да, Адам тебе больше не страшен. Он тебе не навредит. Но его друзья могут захотеть отомстить. Об этом ты подумала?

О чем, о чем, а об Адаме я совершенно забыла. Все погребла под собой лавина новой информации, оставившая от моей жизни одни руины.

— Не подумала, — констатировал Рэн. Он подошел ко мне и вытащил, кажется, юбку из оцепеневших пальцев. А покушения? Вряд ли их организаторами были Брендоны. Им ты была нужна живой. Останешься одна и снова подвергнешь себя опасности, — он наклонился и поднял что-то с пола.

Я проследила за ним взглядом и не увидела собственных ног, они утопали в ворохе упавшей одежды. Оказывается, все это время я не складывала ее в сумку, а роняла на пол.

— Как бы ни было странно, но самое безопасное место для тебя — это мой дом.

— С ума сошел? — отшатнулась я. — Я не смогу, — с силой замотала головой. — Не выдержу.

Как? Как смогу смотреть на него, вспоминать проведенные с ним дни, и при этом знать, что он мой брат? Это все равно, что обречь себя на сожжение на медленном огне. Да еще и миссис Нордгейт, которая терпеть меня не может.

— Нет, — еще раз для достоверности мотнула головой и потянула тонкое кружево трусиков, оказавшихся в руке Рэна.