Илья приехал утром домой — переодеться, принять душ, побриться, собрать вещи. Он решил ехать на машине. Джип он свой любил и дорогу любил, но, посмеиваясь про себя, думал, что не поехал бы, если бы Расковы не заронили ему мысль — украсть, увезти Юльку. Мало ли что? Умом он понимал, что ничего такого не сделает, но все же, а вдруг…

От этих мыслей его отвлек Мамонтов. Он долго и громко ругался в трубку, не выбирая выражений и описывая, кто он после того, как посмел пропасть на полсуток!

— Не ори! Я женюсь, Мамонтов! — заявил Илья.

— Прямо сейчас? — ехидно спросил Лешка. — Иди все же успеешь на подписание контракта?

— Прямо сейчас не получится — сначала надо невесту уговорить! — честно ответил Илья.

— Бог в помощь! Появись на пару часов, введи меня в подробности сделки — и мотай, уговаривай, женись! Я что-то не пойму, — решил уточнить Мамонтов, успокоившись, — неужели Анна не согласилась и ее надо уговаривать?

— Это не Анна, — усмехнулся Илья.

Илья приехал в Питер рано утром, он гнал всю дорогу, вдавливая педаль газа в пол до упора, и думал.

Что он ей скажет? И как? Нужны цветы, решил он. Было совсем рано, все цветочные ларьки и магазины были закрыты. Он поколесил по улицам, поспрашивал редких прохожих и нашел на вокзале круглосуточный цветочный павильон. Не считая, взял из ведерка все, сколько было, алые розы.

В подъезде старого дома, где на верхнем этаже была квартира, в которой жила Юлька, не было лифта. Илья поднимался по лестнице и с каждой ступенькой волновался все больше и больше. И то, что казалось ему в Москве естественным и простым, становилось с приближением к заветной двери все более нереальным и сложным.

Что и как ей сказать? Как найти правильные слова? Как убедить и попросить прощения?

Он вспомнил, что недавно смотрел интервью с одним актером, тот рассказывал о фильме, в котором снялся. Фильм Илья видел, ему понравилось, особенно поразила одна сцена, сыгранная потрясающе талантливо и эмоционально. Актера спросил ведущий: как режиссер мог объяснить и поставить эту сцену? Он ответил, что обычно жесткий и требовательный режиссер, который все проверяет и контролирует исполнение каждой мелочи, перед постановкой этой сцены долго ходил, думал, а потом подошел к нему и сказал: «Я не знаю, как это играть! Я не знаю, как это надо делать! Ты просто сделай, вывернись наизнанку, проживи эту сцену, но сделай!» И он сделал! И как!

Илья смотрел на высокую двухстворчатую дверь и, как тот режиссер, не знал, как это сделать! Не знал, какие надо подобрать слова и что сказать ей!

Букет ему мешал.

Он поставил его на пол, прислонив головками цветов к створке дверей. И решился! Вот сейчас он ее увидит и поймет, что надо сказать!

И нажал кнопку звонка.


ЮЛЯ


После Нового года Кирилл к разговору о своих пьяных признаниях не возвращался. Сказал только безапелляционным тоном:

— Даже не вздумай искать квартиру и уходить из дому! Ты здесь живешь — и все!

«Ну и ладно!» — решила Юлька.

Они давно не виделись с Карелией — она с мужем уезжала куда-то за границу, а как только вернулась, Кара позвонила и предложила встретиться, пройтись, посидеть в кафе и поговорить. Они сидели в кафе, болтали. Юлька жаловалась, что ей совсем скучно без работы. Кара рассказывала про поездку. И вдруг неожиданно, прервав Юлькин рассказ о чем-то, сказала:

— Ты знаешь, я смотрю на тебя и понимаю, что ты живешь, словно время пережидаешь. Тебе надо определиться для себя — если ты решила оставить все в прошлом и ничего не ждать от Ильи, значит, начинай жить новую жизнь.

Кара потребовала от нее обещания, что Юлька сядет и разберется со своими чувствами, желаниями, со своей жизнью. Напишет все на бумаге, переосмыслит, будет строить новую жизнь.

Юлька промучилась весь день. Сначала пыталась что-то писать, но бросила, потому что получалось плохо, не писалось как-то.

Воспоминания, спровоцированные попыткой что-то понять в себе, излить душу на бумаге, выскочили, как черт из табакерки, и текли через нее не отрывками и событиями, а стройным, последовательным фильмом начиная с того дня, когда она первый раз увидела Илью.

Кирилл не пришел ночевать именно в эту ночь, а она надеялась, что он поможет отвлечься, прервать болевой поток. Но видимо, какие-то высшие силы, неподвластные ее разуму и приказам, решили, что настало время пережить все заново, расставив по своим местам, и…

А вот что — и? Легче ей не стало, и боль не ушла, а вместе с ней и обида на судьбу, сопровождаемая неизменной подругой — безнадегой.

Юлька смирилась.

Она подумала, что это, наверное, оттого, что у нее в данный момент нет работы. Ей бы заняться чем-то, загрузить себя, вытолкнуть трудные мысли работой, не давая им ни одного шанса. Она рисовала, но без вдохновения, — так, кое-какие наброски, эскизы, всякую ерунду — настроения после Нового года не было.

Промаявшись весь день и всю ночь, Юлька заснула под утро тяжелым сном без сновидений, проспала до вечера, когда пришел Кирилл и разбудил ее ужинать.

Утром, на следующий день, Юля встала очень рано, еще до того, как проснулся Кирилл, всегда поднимавшийся ни свет ни заря. Она чувствовала какое-то непонятное беспокойство — не то тоску, не то ожидание чего-то.

«Может, заболеваю? Простыла где-то?» — попыталась разобраться в своих ощущениях Юлька. Но на простуду ее состояние было не похоже.

Она прислушалась к своим ощущениям, поняла, что испытывает тревогу, хотя по поводу чего эта тревога, она сказать не могла.

Юлька готовила завтрак, когда раздался звонок в дверь.

Она уронила нож, резко повернулась, у нее быстро-быстро забилось сердце.

— Да в чем дело?! Кажется, я совсем сбрендила от воспоминаний! — возмутилась она и пошла открывать дверь.


ЮЛЯ И ИЛЬЯ


Юля решительно распахнула дверь.

Илья медленно вдохнул, увидев ее.

На ней была длинная широкая легкая юбка, широкий тонкий свитер с большим вырезом, вырез спадал на бок, оголяя плечо, на ногах — домашние туфельки на каблуке. Почему-то именно эти туфельки потрясли его — из них выглядывали маленькие пальчики. Копна ее рыжих волос, небрежно схваченных заколкой, подсвечивалась лучами солнца, добравшимися через окно кухни до прихожей.

Он увидел ее всю в одно мгновение.

Что-то неслышное, понятное в этот момент только им происходило между ними.

Он говорил ей глазами обо всем: просил прощения, вставал на колени, признавался в любви — взглядом! Всем своим существом! Он не мог ничего сказать вслух. Да это было и не нужно.

Она смотрела на него и не верила. Невозможно! Не может быть, чтобы все было так!

Может, говорил он! Уговаривал, просил, требовал!

И любил!

И Юлька поверила! Задохнулась от нахлынувшего, прорвавшегося через все запреты счастья!

Илья медленно поднял руку и протянул ей навстречу, предлагая весь мир. Юлька зачарованно смотрела на его открытую протянутую ладонь. Осторожно, боясь спугнуть, поверить до конца, она вложила в его руку свою ладошку. Он не делал никаких движений, не тянул ее к себе, оставляя право окончательного решения ей.

И Юлька сделала шаг, переступая порог, не отводя взгляда от его глаз.

— Юлик, кто пришел? — спросил Кирилл у нее за спиной, выходя в прихожую, и замер.

Юлька сделала еще один шаг к Илье, придвинулась к нему вплотную и близко-близко заглянула ему в глаза.

— Юля! — позвал Кирилл.

Юлька и Илья, не отводя друг от друга взгляда, развернулись и пошли к лестнице. Медленно.

— Юля, ты куда? — крикнул Кирилл.

Они заторопились, стали быстро спускаться по ступенькам, держась за руки, — он впереди, она за ним.

— Юлька! — Кирилл вышел из квартиры. — Оденься, там же мороз! Ты куда?

Юлька бежала за Ильей, стуча каблучками по ступенькам. Кирилл перегнулся через перила и крикнул ей вслед:

— Юлька, вернись! Он уже один раз от тебя отказался, он снова откажется!

— Пусть!! — радостно закричала в ответ Юлька не останавливаясь. — Но это будет потом!!

Они выскочили на холодную, морозную улицу, у подъезда стоял джип Ильи. На бегу он отключил сигнализацию, распахнул пассажирскую дверь, затолкал Юльку в машину, обежал машину спереди, сел за руль и рванул с места, взрывая снежные фонтаны из-под задних колес.

Отъехав пару кварталов, он остановил машину, повернулся к ней и произнес первые слова с момента их встречи:

— Никогда! Я никогда от тебя не откажусь и никому не отдам!

— Почему? — спросила она, сияя навстречу ему счастливым взглядом.

Непереносимая, невозможная рыжая бестия, ей надо, чтобы он сказал, все сказал!

— Потому что люблю!

Он рывком притянул ее к себе и поцеловал, вложив в этот поцелуй все годы отказов и запретов, все мучения — свои и ее!

Оторвался, посмотрел близко.

— Люблю и хочу ужасно!

— Мы куда-то едем? — шепотом спросила Юлька, глядя на него затуманенным от поцелуя взглядом.

— Едем! Домой!

— Хорошо! — прошептала она. — Значит, дорога предстоит длинная, вот ты мне и расскажешь: как ты меня любишь и хочешь.

Он рассмеялся, завел машину и тронулся с места. Он рассказал ей, как ее любит, и подробно, не стесняясь в выражениях и деталях, как хочет. Не выдержав, загнал машину в карман трассы и показал немногое из озвученной им программы — чтобы почувствовать ее, поверить в счастье, не сойти с ума до Москвы!

Они приехали в Питер в августе на машине. Илья отказывался отпускать ее одну, тогда Юлька отказалась лететь самолетом или ехать поездом. Юлька ворчала, поднимаясь по ступенькам: — Нельзя было приехать раньше? Жара, душно, тяжело!