Кэролайн Линден - Навеки мой

– Мне уложить тебя в постель прямо сейчас?

Джек укусил ее за мочку уха, и она кивнула.

Потребовалось несколько минут, чтобы привести одежду Софи в относительный порядок. Джек накинул ей на плечи свой сюртук, чтобы скрыть расстегнутые пуговицы и торчавшую из-под платья сорочку. Сам он надел рубашку, застегнул бриджи и перебросил через плечо жилет и галстук. Он выглядел беспечным, распутным и гораздо более красивым, чем мог позволить себе мужчина. Однако сердце Софи замерло, а потом отчаянно забилось в груди от того, как он взял ее за руку. Большие сильные пальцы переплелись с ее собственными так, словно их руки были созданы друг для друга. Остановившись лишь для того, чтобы подхватить со стола недопитую бутылку шампанского, Джек повел Софи прочь из библиотеки.

Она попыталась держаться благопристойно на случай, если вдруг их заметят слуги, но, к счастью, коридоры были пусты. Джек остановился возле двери, расположенной рядом с дверью комнаты Софи, за которой находились роскошные покои.

– Надо же! Меня поселили рядом с тобой! – ошеломленно прошептала она.

Взгляд серо-голубых глаз Джека скользнул по ее фигуре.

– Да. Ты спишь в спальне герцогини.

Софи прижала ладони к пылающим щекам.

– Наверное, в тот вечер, когда мы неожиданно приехали сюда, слуги сочли нас любовниками…

– Учитывая, что я хотел этого уже тогда, жаловаться мне не приходится. – Глаза Джека вспыхнули огнем. – Сними сюртук. – Сюртук упал на пол. – А теперь платье. – Намеренно неторопливо Софи расстегнула последнюю пуговицу, удерживавшую платье у нее на плечах. Оно с тихим шорохом упало к ее ногам, и она переступила через него. – Все остальное тоже. – Голос Джека звучал хрипло и приглушенно.

Софи сделала шаг назад, крутя в пальцах завязку корсета.

– Разве это не твоя обязанность?

Стянув рубашку через голову, Джек швырнул ее на пол.

– Да. И Господь тому свидетель.

Джек проснулся от льющегося в лицо солнечного света и приятного тепла в мышцах. Оба ощущения были непривычными. Обычно он вставал на рассвете, не в силах спать под грузом грядущих забот. К этому времени камердинер уже чистил его костюм и подогревал воду для бритья, поскольку герцог не мог валяться в постели целый день, но сегодня…

Легкое движение рядом с ним пробудило воспоминания о минувшей ночи. Едва дыша, Джек повернул голову. Рядом с ним, свернувшись калачиком, лежала Софи, и локоны цвета красного дерева закрывали обнаженное плечо. Длинные ресницы казались невероятно темными на фоне молочной кожи щек, а губы слегка приоткрылись во сне. Софи была так красива, что Джеку захотелось остановить время и любоваться ею бесконечно.

Занятия любовью с ней были пьянящими, толкающими мужчину на любые безумства. Софи смело отдавалась ему, не боясь говорить о своих предпочтениях, а ее вздохи и стоны еще больше разжигали бушующее в груди Джека пламя. И если раньше он думал, что сможет уйти от этой женщины, то теперь подобные мысли казались абсурдными. Если бы Софи была просто желанна, он бы сумел. И если бы охотилась за титулом и богатством – тоже. Но, судя по всему, Софи не было до всего этого дела. Она заставляла Джека чувствовать себя обычным мужчиной, а не герцогом, и даримое ею наслаждение было таким острым, что он словно возносился к звездам.

Джек подцепил пальцем шелковистый локон. Спасибо, Господи, за невоздержанность Филиппа за игорным столом и за слезы и сетования матери, вынудившие Джека отправиться в клуб «Вега». Он готов был благодарить Бога и за то, что его брат уговорил Софи сыграть в кости: ведь, не случись этого, Джек никогда бы с ней не встретился. И вот теперь он не хотел отпускать ее.

Однако суровая правда заключалась в том, что их идиллия почти завершилась. Яркие лучи солнца, просачивающиеся сквозь щель в занавесках, свидетельствовали о том, что дождь закончился. Экипаж отремонтирован, а дороги высохли и вполне пригодны для езды. Настало время возвращаться в Лондон.

Джек на мгновение дал волю своему воображению. Что же дальше? Он хотел бы продолжить общение с Софи. Обедать с ней, гулять, смеяться и заниматься любовью. Конечно, они смогут делать это и в Лондоне, если будут соблюдать предосторожности…

Только вот… В Лондоне тысячи глаз, следящих за поступками и словами всех и каждого. В Лондоне ждет Перси и обязанности герцога. Там придется общаться с Филиппом и матерью, и она непременно осудит мезальянс с такой женщиной как Софи, а Филиппа и вовсе хватит удар.

Джек выпустил каштановый локон из пальцев, позволив ему упасть на подушку. Он провел ночь с женщиной, которую хотел его брат. Софи уверяла, будто не отвечает Филиппу взаимностью, но для того это вряд ли будет иметь значение. Она оказалась права: раньше Джек с Филиппом действительно были близки – в те времена, когда Филипп наслаждался положением любимчика матери и с радостью избегал требований, предъявляемых наследнику титула, – а потом Джек стал герцогом и между братьями пролегла пропасть. Это случилось не потому, что Филипп надеялся унаследовать титул. Его просто возмущало влияние, которым стал обладать его брат. И вот теперь он сочтет произошедшее очередным проявлением власти со стороны Джека.

Джек признал, что все началось так, но сейчас это приключение превратилось в нечто иное. Он действительно хотел преподать Филиппу урок, однако не с помощью расчетливого и холодного соблазнения Софи. Да, подумывал о чем-либо подобном во время той роковой игры в кости, воображал ее в своей постели с распущенными волосами и пылающим лицом, представлял, как начнет медленно и долго заниматься с ней любовью, пробуждая ото сна… Да, он действительно представлял все это, но не в качестве мести Филиппу.

Просто Джек возжелал эту женщину с первого взгляда.

Он наблюдал за тем, как она спит, и его сердце отчаянно колотилось. То, что Джек чувствовал к Софи, не имело никакого отношения к Филиппу и касалось только его собственных желаний.

Дождь прекратился. Погода больше не может служить основанием для того, чтобы удерживать ее в Чизике около себя. Что ждет Софи в городе? Кто ждет ее там? Внезапно Джек вспомнил еще одного джентльмена, увивавшегося вокруг нее в «Веге». Кто он? Воздыхатель? Исполненный надежд любовник? Он сдвинул брови. Джек не имел права интересоваться у Софи, кто это такой, однако…

– Софи, – тихо позвал он, прогоняя прочь тревожные мысли. Если он заставил ее забыть обо всех других мужчинах Лондона, то какая разница, кем был тот незнакомец. Джек наклонился и запечатлел поцелуй на ее обнаженном плече. – Просыпайся, дорогая.

Веки Софи дрогнули, и на лице расцвела улыбка. Джек поцеловал ее, позволив себе еще несколько мгновений упиваться этой радостью. Софи посмотрела на ярко освещенные окна, а затем на Джека.

– Дороги высыхают, – произнесла она.

– Наверное. – Он пожал плечами.

Софи на мгновение прикрыла глаза, а потом села на кровати.

– Если мы возвращаемся в Лондон, то, полагаю, нам необходимо поговорить…

– Зачем? – Джек взял ее руку и прижался губами к запястью. – Не хочу обсуждать это сейчас.

– Я тоже, но…

Он накрыл губы Софи своими, не позволив договорить. Ее руки обвили его шею, а Джек только этого и ждал. Он откинул одеяло, отчего по лицу Софи разлилась краска смущения, а затем перевернулся на спину, увлекая ее за собой.

Софи приподнялась на вытянутых руках, а Джек ухватил ее за бедра и крепко прижал к себе.

– Не время одеваться, – прошептал он.

– Я думала, ты встаешь с первыми лучами солнца, поскольку тебя ждет тысяча разных дел и обязанностей, – произнесла Софи, и кровь Джека забурлила в сладостном предвкушении.

– Вообще-то… – Он раздвинул ей ноги так, что она фактически оседлала его, касаясь своим горячим лоном его тугого естества. – … я действительно поднялся. Но я бы не назвал занятия любовью с тобой обязанностью.

Глаза Софи расширились, когда Джек продолжил приподнимать бедра. Проведя рукой по его груди, она скользнула ниже и коснулась рукой его восставшей плоти.

– Но что это, если не обязанность?

– Лучшая часть дня. Оседлай меня, Софи.

Она залилась краской.

– Вот так? – Софи села и взялась за его плоть обеими руками.

Джек судорожно втянул носом воздух, чувствуя, как сознание медленно покидает его. Руки Софи были теплыми, и он понял, что развязка может наступить очень скоро. Только вот он хотел совсем не этого. Джек затаил дыхание, собрал волю в кулак, а потом открыл глаза.

Волосы Софи упали на грудь и плечи, и ему почудилось, будто в его постели находится волшебная нимфа из старинных сказок. Глаза Софи горели желанием, но мелькало в них и сомнение…

– Ты никогда так не делала? – Выступивший на щеках Софи румянец подсказал, что догадка Джека верна. Он приподнялся на локтях. – Все просто, – хрипло произнес он. – Расставь колени… шире… вот так… и прими меня в себя… – Голос Джека сорвался, когда Софи последовала его инструкциям, находя нужное положение. Не удержавшись, он приподнял бедра.

Софи замерла, а потом медленно опустилась. И в то же мгновение у Джека перехватило дыхание.

– Вот так?

Глаза Джека вспыхнули жарким огнем при виде единения их тел.

Он не мог ее отпустить. А Филипп пусть убирается ко всем чертям. Джек нуждался в этой женщине как в воздухе. Он упал на подушки, чтобы иметь возможность коснуться ее груди, живота, плеч, лица. Ему казалось, будто он никогда не насытится этими прикосновениями. И Софи тянулась им навстречу, ритмично двигая бедрами. Джеку не хотелось ее торопить, очень не хотелось… но он буквально кипел изнутри, не в силах сдерживаться. Джек раздвинул шелковистые завитки, покрывающие лоно Софи, и коснулся средоточия ее женственности.

– Давай испытаем это вместе, – прошептал он, вцепившись в простыни и дрожа всем телом в попытке оттянуть сладостную развязку.

– Да, – простонала Софи. – Джек.

Ее спина выгнулась, дыхание замерло, и Джек ощутил, как ее тело соединяется с его в мощном водовороте страсти. Ему хватило бы одного выражения восторга на ее лице, чтобы взмыть к небесам, но охватившее Софи наслаждение оказалось для него подобно взрыву, эхом прокатившимся по телу. Запрокинув голову, Джек издал крик освобождения, а потом вцепился пальцами в бедра Софи, чтобы оставаться с ней единым целым как можно дольше.