Внезапно Джека осенило.

– Вы ездите верхом?

– Да. Но у меня нет амазонки.

Он заметил, что на его гостье снова было форменное платье служанки – то, что с глубоким декольте.

– Мы это уладим.

Миссис Гибсон потребовалось немало времени, чтобы отыскать в одном из сундуков на чердаке старую амазонку. Джек отправился в конюшню, а миссис Кэмпбелл – переодеваться. Дни, когда в конюшнях Олвин-Хауса содержалось больше дюжины скакунов, остались в прошлом. Но нескольких лошадей Джек все же держал.

Он как раз расспрашивал грума, куда лучше поехать в такую погоду, когда в дверном проеме возникла чья-то фигура. Джек поднял голову, и все слова мгновенно вылетели у него из головы при виде миссис Кэмпбелл, стряхивавшей капли дождя с рукава.

Амазонка выглядела довольно старомодной, однако идеально подошла ей по размеру. Яркий изумрудно-зеленый наряд украшала золотая тесьма и кружевной воротничок. Ладно скроенный жакет выгодно подчеркивал полную грудь и тонкую талию, а пышная длинная юбка соблазнительно струилась по бедрам.

Миссис Кэмпбелл скрестила затянутые в перчатки руки на груди и посмотрела на герцога.

– Ну как? – беззаботно спросила она, встав так, словно собиралась позировать для художника. – Или ваша бабушка вернется с того света, чтобы наказать меня за мою дерзость?

– Нет, – возразил он. – Если она кого-нибудь и накажет, то это буду я.

И он заслужил это. Джек подумал о других предметах одежды, спрятанных в сундуках, и его горло болезненно сжалось. Софи Кэмпбелл была неотразимо хороша в форме служанки. А уж если наденет золотое платье и украсит волосы и шею бриллиантами, то никто не догадается, что она вовсе не герцогиня…

Тяжело дыша, Джек повернулся к Оуэнсу, груму, и попытался отвлечься от мыслей о своей гостье.

– Верхний луг, – изрек немногословный пожилой Оуэнс. – Быстро сохнет, да и земля там ровная, без ухабов.

– Да. Отлично. Приготовьте для миссис Кэмпбелл Минерву, – велел Джек, упомянув кобылу с мягким нравом и легкой поступью.

Коня для него самого уже оседлали. Любимец Джека остался в Лондоне, но для прогулки сгодится и Максимилиан – старый мерин, не боящийся дождя.

Герцог отошел в сторону, дожидаясь, пока слуги оседлают кобылу и выведут на середину конюшни. Оуэнс подвел Минерву к специальной ступеньке, с нетерпением ожидая момента, когда поможет миссис Кэмпбелл сесть в седло. Джек наблюдал за тем, как она направляется к лошади, подхватив одной рукой пышный подол амазонки. Софи явно знала, что делает, и скорее всего не нуждалась в его помощи, однако ноги Джека сдвинулись с места помимо его воли.

– Позвольте мне, – произнес он, преграждая ей дорогу, прежде чем она успела приблизиться к лошади. – Минерве не нравится ступенька.

Оуэнс с подозрением посмотрел на хозяина, услышав столь откровенную ложь – ведь Минерва была приучена стоять у ступеньки, – однако послушно отошел в сторону. Джек переплел пальцы и слегка наклонился. Чуть помедлив, миссис Кэмпбелл поставила ногу ему на руки и оперлась на плечи. От ее амазонки чуть пахло плесенью, однако Джек с удовольствием вдохнул этот запах и слегка подтолкнул ногу Софи. Она легко вскочила в седло, но Джек стоял рядом, когда она положила колено на луку и расправила подол платья. Минерва принялась перебирать ногами, и на короткое обжигающее мгновение нога миссис Кэмпбелл прижалась к груди Джека. Он чувствовал колено Софи у своего плеча, и перед его мысленным взором пронеслись картины, одна соблазнительнее другой. Джек вообразил, как ноги миссис Кэмпбелл обвиваются вокруг его талии, когда он нависает над ней, покрывая поцелуями каждый дюйм ее ароматной кожи, а потом быстро и мощно погружается в ее лоно…

Да поможет ему Господь!

– Спасибо, ваша светлость, – произнесла миссис Кэмпбелл, прервав поток его сумбурных мыслей.

Кивнув, Джек вскочил в седло и незаметно поправил выпуклость на бриджах.

Вместе они миновали двор и свернули на аллею, ведущую к лесу.

– Верхний луг находится по ту сторону леса, – пояснил Джек, удерживая Максимилиана рядом с Минервой. – Оуэнс говорит, что почва там твердая и вполне пригодная для прогулки верхом.

– Замечательно.

Джек заметил, что Софи держится в седле уверенно, но с осторожностью, словно давно не ездила верхом.

– Однако нестись во весь опор не следует. Трава влажная, и мне не хотелось бы рисковать ногами Минервы.

– Конечно. – Софи похлопала лошадь по холке. – Я не собираюсь ставить себя в неловкое положение, падая в грязь.

Она улыбнулась, и Джек рассмеялся, представив ее перепачканные грязью ягодицы.

– В таком случае просто прокатимся, – сказал он, пуская Максимилиана рысью.

Его спутница не отставала. Ее глаза горели под широкими полями шляпы.

Они скакали через лес по извивающейся между деревьями тропе, стараясь избегать глубоких луж. Когда же выехали на кромку леса, дождь закончился.

– Господи, – произнесла запыхавшаяся от быстрой езды миссис Кэмпбелл, натянула поводья и, точно зачарованная, посмотрела на расстилавшийся перед ней луг. – Только взгляните…

Сквозь облака на горизонте проглядывало еле различимое полукружие радуги. Джек вопросительно поднял брови, и Софи кивнула. В то же самое мгновение оба пустили коней в галоп. Воздух был легок и свеж, и Джек понял, что Софи оказалась права, пожелав выйти из дома. Он не сожалел о дне, проведенном на чердаке, но здесь, на лугу, чувствовал себя прекрасно. Они достигли дальнего края луга и замедлили шаг.

– Господи! – воскликнула миссис Кэмпбелл. – Это было потрясающе!

Ее шляпу сорвало ветром, и локоны цвета красного дерева принялись ласкать щеки. Глаза блестели, лицо раскраснелось, и Джек подумал, что прежде не видел столь откровенно счастливого человека. Представшее взору зрелище заставило его рассмеяться, а при мысли, что все это стало возможным благодаря ему, по телу прокатилась сладкая дрожь.

– Наконец-то! Хоть что-то в Олвин-Хаусе доставило вам удовольствие.

Софи шутливо махнула кнутом в его сторону и широко улыбнулась. Столь ослепительных и радостных улыбок она не дарила даже Филиппу.

– Тут так чудесно только благодаря Минерве. Минни, дорогая, ты замечательная! – Софи прильнула к шее лошади, чтобы почесать ее между ушами.

Джек обернулся. Шляпа так и лежала на примятой траве – серое пятно на зелени луга.

– Просто Минерва всегда следует за Максимилианом. Она очень к нему привязана.

– Правда?

– Она не отставала от него ни на шаг. Отпустите поводья, – сказал Джек, направляя коня к шляпе.

– Это нечестно! – воскликнула Софи, когда лошадь послушно двинулась следом.

Джек улыбнулся:

– Потому что последовала зову сердца?

Глаза Софи округлились, ведь ее собственные слова обернулись против нее.

– Потому что все это время я гордилась собой. Мне казалось, я вспомнила, как управлять лошадью, а получается, она просто следовала за вами.

– Как давно вы не садились в седло?

Они подъехали к шляпе. Наклонившись, Джек подхватил ее с земли. Шляпа была немного влажной.

– Много лет. Содержать лошадь дорого. Проще нанять экипаж.

Максимилиан легонько поддевал носом Минерву. Джек выбрал эту пару, потому что они хорошо ладили между собой.

– Видите? – Он указал на них. – Истинная любовь.

– Возражать не стану, поскольку это еще раз доказывает высказанную мною точку зрения – истинная любовь встречается редко, но она поистине могущественна. – Софи протянула руку за шляпой.

– Откуда вы знаете, что редко? – Джек продолжал держать шляпу. Ему нравилось смотреть, как выбившиеся из прически локоны развеваются на ветру. Это придавало Софи немного растрепанный, но при этом приковывающий внимание вид. Черт возьми, почти все в этой женщине привлекало Джека, заставляя еще сильнее желать близости с ней.

Софи щелкнула пальцами.

– Сколько браков, основанных по любви, вы можете назвать?

– Несколько, – ответил он.

– Но ни одного в вашей собственной семье.

Вздохнув, Джек отдал шляпу Софи.

– Они сами сделали свой выбор.

Софи неспешно закрепила шляпу на голове, убрав под нее соблазнительные локоны.

– Полагаю, это разделяет нас точно пропасть, ваша светлость, – заметила она, вновь взяв в руки поводья. – Я действительно считаю истинную любовь редким явлением и никогда не променяю ее на обязательства или социальное положение. Едем? – Софи дернула за поводья, оставив Джека стоять посреди луга и размышлять над тем, что его побудило задать этот вопрос.


Они катались еще некоторое время и несколько раз пересекли луг. Только сейчас Джек понял, что его спутница не задала естественного вопроса: почему они не могут вернуться в Лондон? Здесь, на лугу, не было таких ухабов и глубоких луж, как на дороге. Дождь закончился, и это означало, что и дороги вскоре станут безопасными для поездки. Каждое утро на столе Джека появлялись свежие газеты. И это свидетельствовало о том, что Оуэнс регулярно наведывался в ближайшее почтовое отделение.

Но миссис Кэмпбелл так и не задала этого вопроса, и Джек догадался, что она наслаждается своим пребыванием за городом. Данный поворот событий его устраивал, поскольку он уже начал думать, что недели в обществе миссис Кэмпбелл наверняка будет мало.

Когда они, изрядно перепачканные, вернулись в конюшню, небо прояснилось. Оуэнс забрал лошадей, а Джек предложил своей гостье руку, и они вместе направились к дому.

– Спасибо, – промолвила она, – за то, что пригласили меня на прогулку.

– Мне было приятно составить вам компанию, миссис Кэмпбелл. – сказал Джек, с удивлением признавшись себе, что действительно чувствовал это и наслаждался каждым днем, проведенном в ее обществе.

– С тех пор, как умерли мои родители, я ни разу не находилась так долго в обществе какого-либо человека.

Джек вспомнил о Перси, сидевшем в его кабинете по несколько часов в день, и произнес: