На платформах царила толчея: приезжавшие, уезжавшие, встречавшие кого-то люди. Здесь можно было встретить леди в роскошной шляпке и шали, и облаченного во фрак джентльмена в шелковом цилиндре, и малышей, испуганно таращивших глаза, вцепившись в юбки своих нянек. Группа маленьких мальчиков в галстуках Итонского колледжа и наглухо застегнутых строгих темных костюмчиках пробиралась сквозь толпу, в то время как горничные тащили многочисленные сумки их наставниц, а лакеи – багаж своих маленьких хозяев.

Свистки паровозов, шипение пара, грохот захлопывавшихся дверей и скрип чугунных колес по чугунным рельсам создавали невообразимый шум. Кэтрин была рада, когда почувствовала у себя на локте мягкое пожатие Седрика, который повлек ее к кебам.

Они торопливо забрались внутрь и, покинув Паддингтон, поехали прямо к Гортранс-Отелю, весьма солидному заведению на Элбермарл-стрит, которое Седрик счел подходящим для Кэтрин. Высадив Уоллера и оставив на его попечение багаж, он небрежно постучал по крыше экипажа концом трости. Открылось окошечко, в котором появилась физиономия кебмена.

– Куда прикажете, милс'дарь?

– 21, Тауэр Гэйт.

Седрик ободряюще улыбнулся Кэтрин, которая была слишком подавлена, чтобы произнести хоть слово. Скрестив ноги в серо-голубых облегающих брюках и поправив свой цилиндр от Гомбурга, он сказал:

– Осмотром города мы займемся попозже, моя милая. А сейчас мы навестим мистера Бизли.

«Лондон вроде Бристоля, только гораздо больше», – думала Кэтрин, изредка поглядывая в окно кеба. На улице шел дождь, и колеса экипажей и копыта лошадей хлюпали по мокрой мостовой. Тротуары были полны народу, и их обоняние истязалось невообразимой гаммой запахов: людской пот, выпеченный хлеб, рыба, гниющие овощи и пышущие паром кучи свежего конского навоза.

Когда она задумывалась над тем, как могла бы выглядеть контора господ Бизли, Питлайка и Брауна, ей представлялось что-нибудь вроде обшарпанного здания в переулке, с множеством этажей и переходов.

Реальность превзошла все ее ожидания: белый особняк эпохи Регентства, с террасами, балконами, чугунными колоннами, в окружении тенистых деревьев, он больше походил на резиденцию какого-нибудь вельможи.

Приказав кебмену ждать, Седрик подвел Кэтрин к внушительным дверям в глубине округлого портика. Здесь он взялся за дверной молоток и решительно постучал. Через несколько секунд двери распахнулись, и клерк проводил их через просторную переднюю во внушительных размеров комнату, правая стена которой была сплошь заставлена книгами. Из-за стола красного дерева, обтянутого кожей, навстречу им поднялся человек. Он подал руку для приветствия:

– Мисс Энсон. Лорд Гамильтон. Весьма польщен. Меня зовут Ралф Бизли.

Ралф Бизли оказался весьма щуплым человеком. Он носил сверхконсервативный костюм черного цвета, белоснежную рубашку с тугим воротником и тщательно завязанным галстуком, в котором посверкивала жемчужная булавка. Коротко подстриженная, ухоженная бородка начинала седеть.

– Добрый день, мистер Бизли, – отвечал Седрик, пристально разглядывая юриста. По его твердому убеждению, все законники были мошенниками и шулерами.

– Добрый день, сэр. – Кэтрин чувствовала себя менее уверенно, подавленная внушительной обстановкой и солидной внешностью господина, с улыбкой на нее взиравшего.

– Прошу вас, присядьте. – Бизли указал на два изящных кресла с высокой спинкой возле своего стола. – Позвольте предложить вам прохладительные напитки, милорд? Чашку чая?

– Я бы предпочел что-нибудь покрепче, с вашего позволения. Вполне подошло бы виски, а мисс Энсон, я уверен, не откажется от чая.

Бизли схватил со стола колокольчик, и на его зов тут же явился слуга, получивший ряд приказаний. Поместив трость на колени, а цилиндр на край стола, Седрик не сводил глаз с усаживавшегося на свое место юриста.

– Итак, сэр. Что все это значит? – требовательно спросил он. – Мисс Энсон поставлена в крайне щекотливое положение, не говоря уже обо мне. Как я упоминал в своем письме, я старый друг их семьи. Вы можете свободно говорить обо всем в моем присутствии.

– Несомненно, милорд, – торопливо отвечал Бизли. – Ваш авторитет вне всяких сомнений. Многие из ваших предков брали под свою опеку юных леди. Как я полагаю, она осталась одна на всем свете?

– Именно. Ну а теперь не могли бы мы перейти к делу? Вы должны дать нам разъяснения. – Седрик плохо переносил общество стряпчих и со значением покосился на большие стенные часы.

– Вы получите их, милорд, и я уверяю вас, не пожалеете о потраченном времени. Не окажет ли ваша светлость мне честь?.. – С этими словами Бизли открыл коробку превосходных гаванских сигар.

Седрик поблагодарил, выбрал одну и, прежде чем раскурить ее, срезал кончик изящными ножничками, висевшими у него на цепочке от часов. Во всех его движениях чувствовалась снисходительность, не позволявшая этому малому забывать о своем месте и не допускавшая ни малейшей фамильярности. Стряпчие, равно как и врачи, редко бывают приняты в домах высшей знати – разве что в случае крайней нужды.

Клерк вернулся с графином, бокалами и китайским чайным сервизом. Прошло несколько минут, пока напитки были разлиты, а мистер Бизли, скрестив пальцы, внимательно посмотрел на Кэтрин и начал:

– Мисс Энсон, нечасто кому-либо выпадают поручения подобного рода. Несмотря на мой богатый опыт, я впервые сталкиваюсь с подобным.

– Вот как, сэр? Это тревожит меня. – Ее руки тряслись так, что она едва не выронила чашку.

– Конечно, обо всем этом судить можете только вы сами, но я бы заметил, что это поворотный момент в вашей жизни, мисс Энсон. Если быть точным, это скорее переворот. Да! – Бизли позволил себе подобие улыбки, покосившись в сторону Седрика и явно наслаждаясь редким случаем завоевать внимание столь высокородной особы. – Еще виски, милорд?

Тот кивнул, понимая, что Бизли не намерен торопиться, и напомнил:

– Внизу меня ждет кеб.

– Вот как, сэр? – Улыбка Бизли стала несколько шире, а тощие пальцы принялись играть галстучной булавкой. – Вы изволили сказать, кеб? Ну, позвольте вас заверить, что когда вы выслушаете мое сообщение, вы вмиг позабудете о таких мелочах. А равным образом и мисс Энсон.

– Сэр, это ожидание просто невыносимо, – воскликнула она, в нетерпении едва усидев на самом краешке кресла.

Не имея возможности и дальше играть в кошки-мышки, Бизли нацепил на нос пенсне, придвинул к себе кипу бумаг, лежавших возле квадратного медного чернильного прибора, и провозгласил:

– Мисс Энсон, моей приятнейшей обязанностью является поставить вас в известность, что, поскольку вы являетесь единственной дочерью вашего отца, отныне вы становитесь сказочно богатой… наследницей. Именно так!

ГЛАВА 2

В комнате воцарилась тишина, которую нарушал лишь треск огня в камине. Даже Седрик на мгновение потерял дар речи, не замечая, что пепел с сигары падает на лацкан его жилета.

Мистер Бизли был весьма удовлетворен произведенным эффектом. Ему нравилось ошарашивать людей: это делало его хозяином ситуации. Он принялся с важным видом перебирать бумаги, пока Седрик сумел восстановить душевное равновесие.

– Это, наверное, чья-то шутка? – выразительно осведомился он. – Если это так, я найду зачинщика и оторву ему голову!

– Это не шутка, милорд! – подкрепляя свои слова несколько театральным жестом, возразил Бизли. – Даю вам слово.

– Не понимаю, – все так же грозно произнес Седрик, откидываясь на спинку кресла. – Кэтрин – богатая наследница? Разъясните-ка нам это, милейший, да побыстрее.

– Знаете ли вы или знали прежде некоего мистера Финна Керригана? – вопросом на вопрос отвечал Бизли, опасливо косясь в сторону Седрика, словно ожидая, что тот вскочит с кресла и ударит его.

– Насколько я помню, нет, – отвечал Седрик и обратился к Кэтрин, в лице которой не было ни кровинки: – А вы, дорогая?

– Нет, – отвечала она, все еще не веря своим ушам. – Но папа был связан со многими людьми – и в Сомерсете, и в Лондоне.

– Это имеет отношение к вашему отцу, мисс Энсон, чьи труды на стезе благотворительности нашли наконец достойное вознаграждение, – сообщил мистер Бизли тем снисходительным тоном, который принял в обращении с нею.

– Он никогда не помышлял о награде, – начала было девушка, всегда готовая встать на защиту ушедшего из жизни человека.

– Безусловно, нет, я и не хотел сказать ничего подобного!

– Так в чем же дело? – Седрик, раздраженный хождением вокруг да около, желал наконец разобраться во всем. – Вы уверены, что тут нет ошибки?

– Все записано здесь, черным по белому. – И стряпчий с негодующим видом помахал бумагами перед носом Седрика. – Я получил сообщение от директоров Куттс Банка, которые уполномочены действовать в качестве душеприказчиков мистера Керригана и выполняют его последнюю волю. Все его имущество отходит Джону Энсону, а буде он умрет – его наследникам.

– Сколько? – настойчиво осведомился Седрик. – Довольно много.

– И как много?

Бизли сглотнул слюну, словно называемая сумма по причине невероятной своей величины застревает у него в горле.

– Пятьсот тысяч фунтов, – благоговейно выдохнул он.

– Что?! – Седрик был поражен.

– Именно так, сэр. А в пересчете на американские доллары это выглядит еще более внушительно – не меньше миллиона. И это лишь чистый капитал, не считая недвижимости и многочисленных прибылей от вложения в различные предприятия. Да будет мне позволено заметить, весьма солидный подарок для юной леди.

– В американских долларах? Но почему?

– Мистер Керриган жил в Соединенных Штатах.

На Юге, если быть точным. Куттс Банк получил инструкции из банка в Луизиане.

– Объясните подробнее, – потребовал Седрик, потянувшись за следующей сигарой.

– Я располагаю копией завещания. Вы позволите мне прочесть?