— И ваша фирма настолько богата, что ее сторожа имеют такие шикарные машины? — бестактно поинтересовался Леонид.

— Что вы, хватает только на самое необходимое. А это машина шефа. Он доверил мне отвезти в санаторий его бабушку, — Андрей, казалось, не обиделся на вопрос Леонида. — Я из нашего персонала считаюсь самым лучшим водителем. И шеф меня ценит.

— Послушай, парень, а может быть, ты поработаешь сегодня на меня? Мой шофер в отпуске, а мы хотели бы с гостями немного отдохнуть, выпить, так что, сам понимаешь, за рулем я бы сидеть не хотел, хотя мне это и нетрудно. Если ты свободен, приезжай, когда отвезешь машину, в Волжские Просторы. Там находится моя дача. Я тебе неплохо заплачу, — переменив тон, предложил Леонид.

Виолетта видела, как на загорелых скулах Андрея заиграли желваки и как сжались в кулак его крепкие руки. Но он быстро овладел собой и, взглянув на Виолетту, подошел к Леониду и спросил:

— Сколько?

— В обиде не останешься. Я ценю людей, которые что-то могут. А если ты и в самом деле окажешься неплохим водителем, я, может быть, возьму тебя личным шофером. Мой шофер что-то перестал меня устраивать, и я собираюсь уволить его, — обняв Андрея за плечи говорил Леонид.

— Хорошо, я согласен, — сказал Андрей.

— Я сейчас объясню тебе, как доехать.

Рука Леонида все еще лежала на мускулистом плече парня, и Виолетте отчего-то очень хотелось, чтобы он скинул ее и с размаху ударил Леонида по лицу, но этого не случилось.

— Не нужно объяснять, я сейчас же приступлю к своим обязанностям, а вы прямо сейчас можете расслабиться и отдохнуть, — сказал он.

— Ты мне нравишься, — произнес Леонид и похлопал парня по щеке.

Виолетта опять подумала, что вот теперь Андрей не сдержится, но тот невозмутимо пошел к своей машине и, вынув радиотелефон, набрал номер. Он что-то сказал в трубку и вернулся.

— Мы можем ехать. Машину заберет мой друг через пятнадцать минут, так что шеф ничего и не узнает. Во сколько вам нужно быть на даче?

— В три часа, — ответил Леонид.

— Сейчас половина третьего. Мы успеем, если поторопиться.

Машина рванула с места, и замелькали деревья и поля, и ветер засвистел у Виолетты в ушах. Она и не представляла, что их «волга» может набрать такую бешеную скорость.

— Леонид, для вашей жены это не слишком быстро? Она не испугается? — прервал молчание Андрей.

— Нет, я люблю быструю езду, — ответила Виолетта.

Она сняла шляпку, чтобы та не улетела в открытое окно машины, и ее длинные волосы разлетались на ветру. Виолетта с мужем сидели на заднем сиденье, Леонид обнимал ее за талию и опять рассказывал что-то о больнице, о завистниках-врачах, клевещущих на него отцу, но девушка не слушала его, потрясенная событиями, которые случились с ней сегодня. Она видела перед собой русые кудри Андрея так близко, что ей снова хотелось дотронуться до них рукой, видела его широкие загорелые плечи, так контрастирующие с белой открытой спортивной майкой, его крепкие бицепсы. Иногда она встречалась с ним взглядом, ловя его отражение в зеркале заднего вида, и отводила глаза.

— А кто научил тебя вправлять вывихи? — спросил Леонид водителя.

— Мой дед был деревенским костоправом, — ответил Андрей.

— Тогда понятно, — сказал Леонид, обращаясь к Виолетте, и в его голосе она услышала нотки облегчения. — Знаешь, дорогая, этим шарлатанам удается быстро сделать то, на что нам, профессионалам, нужно время. Но облегчение, которое наступает после их лечения, — такая же профанация, как все их лживые теории, такие, например, как заговоры и снятие порчи. Как только вернемся домой, пройдешь обследование в больнице. Нельзя доверять непрофессионалу свое здоровье.

Андрей опять промолчал. А Виолетте было очень стыдно за мужа, и она улыбнулась Андрею, встретившись с ним глазами, и он ответил ей улыбкой.

Несмотря на все неприятности, преследующие их, супруги первыми добрались до двухэтажной кирпичной дачи с резным деревянным балконом на мансарде и открытой на лето террасой, на которой в прохладное время располагался за толстыми стеклами зимний сад с небольшим бассейном. Дача раскинулась на холме среди дубов с зелеными упругими желудями и кленов с резными шелестящими листьями. Чуть дальше начинались заросли боярышника с терпкими плодами, а еще дальше начинался хвойный лес. Внизу, у подножия холма, протекал теплый приток Волги, отделенный от нее полоской островов, где также находились дачи, санатории и дома отдыха.

Машина подъехала к высокому решетчатому стальному забору дачи с причудливо переплетенным узором, и Леонид, привстав, перегнулся через плечо водителя и несколько раз в определенном ритме нажал на клаксон. Решетка ворот отодвинулась, и «волга» въехала в просторный благоустроенный двор дачи. Навстречу подъехавшим вышли мужчина и женщина лет шестидесяти, которые в отсутствие хозяев жили на даче в качестве сторожей.

— Все готово? — спросил их Леонид, выйдя из машины.

— Да, — ответила женщина.

— Мы пробудем здесь два дня, вы можете ехать, — сказал ей Леонид.

Андрей отвез машину в гараж, расположенный в подземном этаже дачи, и вернулся.

— Андрей, ты сможешь организовать шашлыки? — спросил его Леонид.

— Не волнуйтесь, я знаю обязанности шофера во время пикников, — успокоил его Андрей.

— Может быть, ты и катером умеешь управлять? — с усмешкой спросил хозяин дачи.

— Приходилось… У моего шефа отличный катер, — ответил Андрей.

— Да ты просто незаменим. И пока ты мне нравишься, а там посмотрим. Но, скорее всего, я возьму тебя на работу, — сказал Леонид.

— Ну, для этого нужно, чтобы вы понравились мне. А кто вам сказал, что вы мне нравитесь? — спокойно спросил Андрей, засунув руки в карманы джинсов. А потом неторопливо поправил покосившийся железный прут в конструкции из арок, оплетенных виноградом и создающих тенистую галерею, внутри которой стояли лавочки для отдыха.

— Преображенский что-то задерживается. И, пока его нет, мы можем немного искупаться, — предложил Леонид, сделав вид, что не расслышал слов Андрея.

Виолетта быстро скинула босоножки и, не дожидаясь спутников, стремглав вылетела за ограду дачи и, осуществляя свою мечту, пронеслась по крутым ступенькам лестницы, ведущей от дачи к расположенному внизу песчаному пляжу. На ходу она расстегнула пуговицы на длинном, до щиколоток шелковом пестром платье, приталенном, с расклешенной юбкой, и теперь его полы, словно крылья, трепетали у нее за спиной.

На нижней ступеньке лестницы она неожиданно для себя оглянулась и, увидев, что Андрей, с улыбкой глядя на нее, спускается вслед за ней, сбросила платье на песок и, пробежав по горячему песку, в котором увязали ноги, бросилась в воду, подняв фонтан брызг.

Леонид что-то кричал ей вслед, но она не хотела его слышать. Целый день мучений стоил того, чтобы сейчас очутиться здесь, впитывая в себя живительную влагу и чувствуя легкость и свободу. «Как жаль, что я не родилась рыбой, — думала Виолетта, — у меня не было бы никаких проблем, я целыми днями плавала бы и наслаждалась жизнью, голубым небом, зелеными водорослями, приятно касающимися тела, белой пеной волн и наблюдала бы за несчастными двуногими, которые жарятся на желтом песке и окружают себя дорогими вещами, ограничивающими их свободу, и трясутся над ними, А что нужно для счастья? Простор и свобода». Виолетта доплыла до песчаной отмели и встала посредине реки, глядя, как Андрей и Леонид подходят к воде. Они были одного роста и приблизительно одного возраста, и поэтому так отчетливо была видна разница между ними. Рядом с загорелым стройным телом Андрея, которое, казалось, состояло из одних прекрасно развитых мускулов, животик и бедра белокожего Леонида, грузно трясущиеся при каждом его шаге, были особенно заметны. Андрей все так же спокойно вошел в воду и, пройдя несколько шагов, нырнул, вынырнул через несколько метров и легко поплыл ровными саженками. Вскоре он вылез из воды неподалеку от Виолетты и лег на песок отмели, задумчиво глядя в небо на быстро бегущие облака. Голубые волны захлестнули его, становясь прозрачными на его груди, и снова темнели, падая в реку.

Леонид долго стоял на берегу, пробуя воду кончиками пальцев. Потом осторожно зашел в воду и, набрав в ладони воды, стал тщательно поливать себя — плавать он не умел. Потом он вышел на берег и лег на песке, аккуратно подстелив широкое махровое полотенце.

Над Виолеттой и Андреем, расположившимися на отмели, с криком пронеслась белая чайка и, камнем упав в воду, снова взмыла в высоту с серебристой рыбкой в клюве.

— Я иногда завидую птицам, их свободе и беззаботности. Мне кажется, если бы люди жили так же, заботясь лишь о самом необходимом, они были бы счастливы. Я стараюсь жить так, но у меня ничего не получается, — произнес Андрей. — Но зачем я все это вам говорю?

— Мне кажется, вы говорите это потому, что я могу понять вас. Я сама только что, когда плыла, жалела, что я не рыба. Я думаю, что тогда могла бы быть по-настоящему счастлива, — поддержала его Виолетта.

Андрей приподнял голову и, закрываясь рукой от солнца, пристально посмотрел на Виолетту.

— По-настоящему счастлива? — переспросил он. — А что, эта шикарная дача, машина, а также богатый муж, сорящий деньгами направо и налево, и роль красивой безделушки, которую вы при нем играете, разве все это не делает вас по-настоящему счастливой?

— Мне показалось, что мы с вами понимаем друг друга, но, как выяснилось, мы говорили о разном. Я, конечно, счастлива с моим мужем, но не из-за машины и дачи. Ведь не это главное, — возразила девушка.

— А что главное? — резковато спросил Андрей, садясь на песке. — Что?

— Главное то, что он любит меня. И я люблю его. Это дает мне счастье.

— Он любит вас? Вот как? И это дает вам счастье? Тогда отчего же вы завидуете рыбам?