Мери Каммингс - Наследница

Он что, вроде как извиняется? Да, похоже на то...

— Нет. Думаю, что на вашем месте я поступил бы точно так же.

Мэтр Баллу был явно удовлетворен подобным ответом:

— Я всегда считал вас человеком здравомыслящим и, по зрелом размышлении, пришел к выводу, что ваше присутствие рядом с мадемуазель может оказаться кстати.

Очевидно, это означало: «Женщина молодая, одинокая — неизвестно, какая сволочь ей могла бы подвернуться. А ты хоть проблем по дурости не создашь».

— Я в этом не сомневаюсь.

— Ну что ж — я считаю, мы обо всем договорились, — кивнул мэтр и, после небольшой паузы, добавил: — Вы знаете, Мелье, во время первой встречи я все пытался понять — кто же главный в вашем, так сказать... дуэте. А вчера понял, что несколько ошибался в оценке характера мадемуазель Рене...

Похоже, отпор, который Рене вчера дала ему, произвел на адвоката впечатление. Тед до сих пор не был уверен, что она права — но в глубине души ею гордился.

Домой Тед попал только часам к шести — весь день прошел в бегах; по дороге пришел к выводу, что «начальник администрации» звучит слишком помпезно, и именоваться просто старшим телохранителем ему нравится куда больше.

Едва войдя в квартиру, он почувствовал какой-то странный запах. Рене, как положено, выскочила, поцеловала — но на вопрос о происхождении запаха покраснела.

— Я... мы тут печенье попробовали сделать — и оно с краешку немножко подгорело...

Из дальнейших расспросов выяснилось, что «мы» — это она с собакой. Поставив печенье в духовку, Рене решила пока что причесать собачонку — и забыла о времени. Правда, получилось все равно вкусно...

Смешно... Еще никогда в его квартире не пахло подгоревшим печеньем.

Важный вопрос: какую гостиницу выбрать, «Хилтон», «Ритц» или «Георг V», обсуждался на кухне, за чашкой какао с тем самым подгорелым печеньем (чувствовалось, что Рене очень старалась, даже украсила каждую печенину изюминками в виде улыбающейся рожицы). Это несоответствие показалось Теду восхитительно забавным — как дворовый котенок в бриллиантовом ошейнике.

Выбрали они «Хилтон» — немаловажную роль для Рене сыграло то, что в этом районе было где гулять с собакой.

— А как у нас с деньгами — осталось что-нибудь? — неожиданно спросила она.

— Да, больше половины.

— Я завтра хочу до мэтра Баллу успеть еще в бутик заскочить.

Ох уж эти женщины!

На следующий день, оставив Рене в бутике, Тед заехал к себе на работу, узнал у секретарши, кто из его «соконторников» сейчас свободен, и сел за телефон. Дозвонившись до Энн Салан, попросит ее установить наблюдение за Виктором Торрини и, если тот соберется выехать из Швейцарии, тут же сообщить — когда, куда и с кем.

После этого позвонил Жувену и Галли и сообщил им, что есть работенка — так что завтра утром, часов в десять, пусть подъедут в контору. Он не сомневался, что Виктор, узнав о местонахождении Рене, примчится в тот же день, и хотел встретить его во всеоружии.

Инструктаж у мэтра Баллу, хоть и длился больше часа, сводится к нескольким основным указаниям.

Во-первых, Рене следовало быть с репортерами изысканно-дружелюбной, как бы настырно они ни лезли. Во-вторых — обтекаемо сообщить, что последние три недели она находилась в уединенном месте, любезно предоставленном друзьями, и сначала даже не знала, что ее исчезновение вызвало такой резонанс, а потом — не хотела, чтобы Виктор узнал, где она.

И — самое главное. Ни слова, ни звука ни о Марии, ни о ребенке — подобный козырь нельзя выкладывать на стол! Тем более что единственным доказательством того, что Мария — не просто компаньонка матери Виктора, пока что служат слова Рене и сходство мальчика с Виктором, а этого недостаточно.

— Доказательства можно найти, — заметил Тед.

— Что ж — попытайтесь, — кивнул адвокат. — Собственно, я хотел просить вас взять на себя еще кое-что. Если мальчик его сын, то Торрини несомненно попытался как-то обеспечить его будущее и будущее его матери. Хорошо бы выяснить их финансовое положение, а также наличие какой-либо недвижимости, приобретенной на их имя за последние годы.

— Попробую.

По дороге домой, в машине, Рене спросила:

— Значит, ты снова уедешь? — это прозвучало деловито, но Тед заметил тревогу в ее глазах.

— Придется. Я ненадолго, думаю, пары дней хватит, — улыбнулся он. — Ты даже соскучиться не успеешь.

Она не улыбнулась в ответ — вздохнула и сказала неуверенно, словно стесняясь собственной слабости:

— Пока я с тобой, я ничего не боюсь. А ближайшие дни будут самыми трудными.

Тед понял недоговоренное:

— Пока Виктор не объявится, я никуда не уеду — хочу поприсутствовать при вашей встрече. — Успокаивающе накрыл ее руку ладонью. — Не бойся. Он больше не сможет тебя обидеть... 

Утром в пятницу мадемуазель Перро вселилась в апартаменты отеля «Хилтон».

Этому предшествовал визит в контору мэтра Баллу, откуда, пока шофер перегружал ее новенькие, вкусно пахнущие кожей чемоданы из машины Теда в элегантный лимузин серо-стального цвета, Рене позвонила в Цюрих, инспектору полиции Флиттеру, и сообщила, что находится в Париже, в конторе своего адвоката, и готова подписать любое заявление, подтверждающее, что никакого похищения не было — она просто ушла от мужа и собирается подавать на развод.

Что же касается господина Торрини, то, обратившись в полицию, он повел себя некорректно: она оставила ему записку, объясняющую все достаточно ясно! (Это была единственная ложь — с благословения мэтра, который намекнул: «Ну вы же могли оставить ему записку. Может быть, вы просто забыли, что так и сделали?» — и Рене незамедлительно «вспомнила»).

Если у полиции есть к ней вопросы, она готова ответить на них — естественно, в присутствии адвоката. Найти ее можно будет в отеле «Хилтон».

В вестибюле дежурили штук шесть репортеров — Тед подозревал, что здесь не обошлось без мэтра Баллу.

Стоило Рене в сопровождении пары телохранителей и Теда войти в холл, как они насторожились, будто собаки, почуявшие дичь. Услышали четко сказанное «Рене Перро» — и полезли уже всерьез: «Мадам Торрини, вы можете ответить... Как бы вы прокомментировали... Повернитесь, пожалуйста!..»

Увы, репортерам пришлось ограничиться фотографиями — все их возгласы оставались без ответа, подобраться же к госпоже Торрини вплотную не давали телохранители. Она уже направлялась к лифту, когда внезапно остановилась, обернулась и с милой улыбкой заявила:

— Господа, я понимаю, что у вас есть ко мне вопросы. Но я устала с дороги и отвечу на них несколько позже, скажем... в час дня.

Тед шел сбоку и чувствовал себя не у дел. Телохранители, которых он теоретически возглавлял, действовали слаженно и в дополнительных указаниях не нуждались — скорее, ему было чему у них поучиться.

Апартаменты состояли из холла, гостиной, столовой, кабинета, двух спален и кухни — не считая двух туалетов и ванной комнаты размером чуть больше всей спальни Теда.

На столике в гостиной стояла огромная ваза с фруктами и карточкой «С наилучшими пожеланиями от администрации отеля». Дойдя до нее, сопровождавший процессию менеджер замер, с выжидательным видом глядя на Рене, и был удостоен благосклонной улыбки.

— Благодарю вас, месье...?

— Лефер, Гастон Лефер.

— Благодарю вас, месье Лефер.

После этого менеджер убрался восвояси, а телохранители заняли свое место в холле.

— Фу-ух, — это было первое, что Тед услышал, стоило двери за ними закрыться.

 Рене улыбнулась, уже обычной, а не великосветски-благосклонной улыбкой. — Пока, вроде, все идет нормально?..

Это был скорее вопрос, чем утверждение. Кивнув, Тед подошел к ней вплотную и приступил к своим обязанностям старшего телохранителя:

— Значит так... У меня есть кое-какие дела — вернусь часа через полтора. Обживайся, устраивайся, никуда без меня не выходи и никого не впускай. — Напоследок поцеловал — чтобы лучше запомнила указания.

Уже собираясь выйти из отеля и поймать такси, он внезапно вспомнил, что в его распоряжении имеется такое благо цивилизации, как лимузин. Благо оказалось сомнительным: оно плохо вмещалось на стоянку возле конторы, и серо-стальной зад вызывающе торчал чуть ли не на проезжую часть. Тем не менее эффект был произведен — увидев прилипшую к окну конторы пару физиономий, Тед понял, что вопросов не избежать.

— Неплохо прибарахлился! — это прозвучало вместо приветствия. Естественно, Жувен — от Галли такого едва ли можно было ожидать. — Неужто так хорошо платить нашему брату начали?

— Да нет, я в кредит взял, — простодушно объяснил Тед, — вот ты мне должок отдашь, тогда и расплачусь.

— Какой еще должок? — возмутился Жувен.

— Пару сотен, — Тед невозмутимо достал из своего картотечного ящика газету трехнедельной давности и продемонстрировал. — Что, забыл уже?

— Да брось ты! — попытался спорить Жувен. — Труп где-то в озере болтается, вот-вот найдут! Ты лучше скажи, что там за работа наклевывается?

— Кстати о работе, — вклинилась Жюли, их секретарша, — шли бы вы в кабинет — а то работать мешаете! — и удовлетворенно кивнула при виде того, как сыщики дружно гуськом потянулись из приемной.

За все это время Галли не произнес ни слова — он вообще зря болтать не любил. Этот невозмутимый пикардиец прекрасно справлялся с работой, обладал цепкостью бульдога — и при этом никогда не нервничал и ничему не удивлялся. Как ни странно, он был женат и разводиться не собирался, хотя в профессии частного детектива, как и у полицейских, разводы встречаются частенько — мало какая жена может выдержать неупорядоченный график работы.