И когда его грохнули свои же — бился как лев, устроил кровавую баню. Заплатили все. А я… занял его место.

Даже когда Марина с Русланом погибли, я не ощущал такого тянущего чувства вины, как сейчас. Видеть свою девочку, оплакивающую брата… Кровь стыла в жилах от ее слов, от того как сильно она ненавидела меня в этот момент.

— Ты все сделал правильно, брат, — раз за разом повторял Арес, помогая продержаться.

Евсеев помог — подстраховал насчет здоровья, и все же… Все же я не мог быть спокойным, пока не миновал кризис.

Я рисковал. Мы рисковали. Но я знал: если с братом что-то случиться — шансов у нас никогда не будет.

Циничный Астахов раз за разом повторял, что детей еще можно сделать, а брат… Брата она не простит. В такие моменты мне хотелось задушить его.

Все обошлось. Парня спрятали надежно. Повезло, что информация появилась вовремя — еще немного, и все. Свой человек среди Самоловских остался незасвеченным. А значит у нас был хороший козырь.

Как и у этой твари… Ведь кто-то же навел их, как-то же они узнали про маршрут и куда поехали…

Мы перетрясли всю охрану, проверили всех и каждого.

Но пусто.

Ничего. Ни единой, блять, зацепки. И это сводило с ума.

Единственный херовый выход — запереть Машу в комнате. Но где гарантия, что и там ее не достанут?

Самойлов прислал подарок — мол, намерения его серьезные, и в следующий раз пострадает кое-кто еще.

Если я не соглашусь отдать ему долю побольше в счет ущемленной гордости. Все-таки встрял за тех ублюдков, что порешил Валера.

Но даже этого этому мудаку показалось мало — он-таки обратился к высшим кругам за поддержкой. Да, пока все спустили на тормозах, вежливо посоветовав решить дело мирным путем. Оно и понятно — кому охота мараться в этом дерьме?

Тщательно продуманный план медленно шел нахер…

— Когда будет информация? — в сотый раз спросил у Ареса.

— Ломов обещает вот-вот, — недовольно проворчал тот.

— Ты ему веришь?

— До этого его человек не подводил. Но тут… Хер знает, Олег. Подстраховаться бы.

— А что Гриша?

— Сказал, все на мази. Самойлов встречался с ним. Договорились, что Франц поможет им с распространением продукта.

— Блять, какие же твари, — выругался, сжав кулаки.

— Как Маша? Новость о брате успокоила ее?

— Как-как… хочет позвонить ему, конечно. Но пока вроде сидит тихо.

— Не простила, — понял он. Даже отвечать не стал. Тот факт, что она подпустила к себе, не означал полную капитуляцию. Да я и не ждал, что заяц так просто сдастся. — Она отойдет. Позже.

— Опять психосеанс начинаешь?

— Ты из-за нее на нервах, брат. Так нельзя. Все дело завалишь.

— Не могу я, понимаешь? Смотрю в ее глаза, а вижу там… Она ж мне сдохнуть желала. Думаешь, это так быстро проходит? Она трясется теперь от любого шороха.

— Думаю, когда удавим эту тварь, все уладится, — философски заметил друг. — А ты развлеки ее чем-нибудь.

— Например?

— Не будь Франц замешан, можно было б его девчонку к тебе привезти. Там глядишь девочки и отвлеклись бы. Но так… палево это слишком.

Он был прав. Была такая мысль. Но опять же… Я никому не доверял. НИКОМУ. Да, в этот раз я успел отвести удар. А что если нет? Что, если я упущу что-то?..

И эта мысль сжирала каждый день все больше…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- 45 -


Я проснулась одна. Но знала, что Олег не ушел этой ночью к себе — сквозь сон видела, как он встал, едва стало светлеть. Может стоило дать понять, что не сплю, но малодушно спряталась от тех эмоций, что он вытащил из меня накануне.

Эмоциональные горки с ним — разве это то, о чем я мечтала в жизни? Однозначно, нет. Но все сложилось как сложилось.

И хотя оставаться весь день одной было невероятно сложно, ради брата я была готова потерпеть. Тем более, что Волков вернулся в этот день пораньше. Привычным жестом закатил тележку, сел рядом, обнял. И несколько минут просто молча сидел. А я словно физически ощущала его потребность в себе. И это льстило, грело, заставляло ластиться к нему, ожидая дальнейших действий.

— Так мы до еды не дойдем, — хрипло пробормотал он после очередного поцелуя.

— Я не голодна, — капризно возразила, потянувшись к ремню на его брюках.

И это действительно было так. Сейчас, когда единственным человеком, с которым я контактировала, стал Олег, на меня остро давило вынужденное одиночество. Поэтому тепла хотелось куда больше, хотелось эмоций, почувствовать себя нужной.

— Подумай о ребенке, — настойчиво повторил мужчина, и я все же послушалась. Даже отсела подальше, чтобы не искушать себя.

— Как у тебя дела? — спросила чуть погодя, без энтузиазма ковыряясь в тарелке.

— Все нормально, Маш. Тебе не о чем беспокоиться.

— Ты выглядишь усталым.

Снова повисла пауза. Мне хотелось как-то навести мосты, но я не знала о чем еще можно поговорить с взрослым, самодостаточным мужчиной. И он решил все за меня — усадил к себе на колени, зарылся пальцами в волосы и как-то отстраненно заговорил.

— Твоя мать скоро закончит курс реабилитации.

Это было неожиданно. Я уже поняла, что Олег контролирует все, но его высказывания в ее адрес казались довольно жесткими. И я не ожидала, что его интересует данный аспект.

— Ее выпустят?

— Скорее всего.

— И она… станет прежней?

— Я не знаю, — честно признался он. — Этот наркотик слишком… новый. Гарантий не даст никто.

— Я могу с ней увидеться? — Да, я злилась на нее, но она же моя мама. Пусть все было непросто, но все же…

— Позже…

В одном слове было скрыто довольно много — и я промолчала. А затем и вовсе отвернулась, задумавшись о том, на что теперь будет похожа моя жизнь. Волков весьма недвусмысленно стал поглаживать мою спину, но я так погрузилась в мысли, что даже не сразу обратила на это внимание.

— Жалеешь? — его вопрос застал меня врасплох.

— О чем?

— О том, что попросила остаться.

— Я не знаю. Все слишком сложно, — ответила, глядя ему в глаза. — Моя жизнь круто изменилась, и скоро я стану мамой…

— Все ради ребенка, да, зайчонок? — горько усмехнулся он. — Все еще боишься, что без твоей благосклонности я могу… — остановила его, приложив ладонь к губам.

— Я запуталась. Все слишком непросто. Но я не хочу, чтобы ты уходил.

— А чего хочешь?

— Наверное, чтобы ты говорил со мной, — неуверенно ответила я. — Мне многое непонятно и…

— Ты — мое все, — выдохнул он, прислонившись лбом к моему. — Это главное, что тебе стоит запомнить.

— Но я совсем ничего о тебе не знаю!

— Снова хочешь поиграть в вопрос-ответ? — усмехнулся он.

— Почему поиграть — просто, поговорить… — растерялась я.

— Хорошо. Но за каждый ответ я снимаю с тебя одну вещь. — Я смутилась, но все же кивнула. — Начинай.

— Какой твой любимый цвет?

— Черный.

— А почему?

— На нем не видно крови.

Пока я осознавала его слова, Олег ловко стащил с меня кофту, а затем принялся за штаны.

— Эй, хватит!

— Два вопроса — две вещи, — хищно ухмыльнулся Олег. И я отчетливо увидела в его взгляде азарт и предвкушение.

— Теперь вещь выбираю я! — выставила новое условие.

— Хорошо, зайчонок, — хмыкнул тот. — Продолжай.

— Сколько людей ты убил? — Вопрос задавала со страхом, но…

— Много.

— Так много, что ты не знаешь точное число? — сдавленно спросила я.

— Вещь, Маша, — жестко напомнил он. — Я не считал.

Сняла оба носка, уже жалея, что решила затронуть эту тему. Зачем? Потому что хотела понять о мужчине больше. Я прекрасно помнила, как легко он нажал курок в том подвале, лишив жизни предателя по его словам. Я жила в его доме, ела вместе с ним и делила постель. И должна была как-то осознать это все, разобраться, чтобы знать как защищаться или выжить.

— Я не стану делать вид, что хороший человек, — вдруг заговорил Волков, видя мою реакцию. — Не стану притворяться перед тобой. Тебе придется принять меня таким, какой я есть. В моей жизни было достаточно дерьма, когда или ты, или тебя. Когда на удар отвечаешь местью и топишь в крови своих врагов.

— И ты не жалеешь? — тихо спросила я.

— Жалею. О некоторых поступках. Но отмотать и исправить нельзя. Остается только жить с тем, что за плечами.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — покачала головой, не зная как реагировать.

— Тебе ни к чему эта грязь. Я огражу тебя от нее.

— А если нет? Если не получится?

— Тебе страшно. Но поверь — я никогда не причиню тебе зла.

— А другим?

— Я против бессмысленной жестокости, если ты об этом. Но если люди нарушают очерченные границы, их ждет наказание.

— Смерть?

— Возможно.

Он смотрел на меня прямо и спокойно и ждал. Чего? Моей реакции, видимо. Но что-то во мне кажется изменилось. Раньше я бы закатила истерику, обвинила бы его в безумии и заклеймила позором. Теперь же… После всех событий, я не знала как реагировать. Мир Волкова — жестокий мир. Здесь царили иные порядки, которые казались мне дикими. Но также я отлично помнила свой страх, когда меня силой выволокли из комнаты, намереваясь увезти. И эта двоякость мешала судить. Раньше все было простым и понятым, белое белым, а черное — черным. Теперь же все краски смешались.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Разочарована? — только и спросил Олег.

И в этот момент я поняла, что соври он мне — я бы поверила. Но он не солгал. Сказал как есть, догадываясь, что мне это претит. А значит… Доверие, ведь это основа всего, правда?