Бетти выглядела прелестно. Прическа, которую сделала ей Тарина, была так хороша, что не хотелось ничем закрывать ее. Правда, и изумительная шляпка, украшенная голубыми лентами, была очень к лицу Бетти. Она сейчас впрямь походила на статуэтку из дрезденского фарфора, как ее однажды назвал Гарри Прествуд.

— Дорогая, да ты просто красавица! — воскликнула Тарина, оглядев кузину. — Ни один мужчина и не посмотрит на змею-искусительницу вроде леди Миллисент, если рядом будешь ты.

— Надеюсь, что так, — сказала Бетти. — И еще надеюсь, что долгие часы разлуки только разожгли любовь маркиза!

— Не сомневаюсь, — уверенным тоном отозвалась Тарина.

Бетти медленно двинулась по коридору, а Тарина вернулась в каюту, чтобы немного прибраться.

Вскоре туда же пришли два стюарда. Они принялись застилать постель. Тарина решила пойти к себе, чтобы не мешать им.

Не успела она переступить порог своей каюты, как в дверях появился Хант.

— Ее светлость требует вас к себе, — возвестил он и скрылся.

Тарина направилась в каюту леди Миллисент.

— Мне сказали, что леди Брэдуэлл уже встала, — резко произнесла дама, не успела Тарина войти.

— Да, миледи.

— Я собираюсь сделать то же самое. Посмотрим, сумеете ли вы как следует уложить мне волосы.

К тому времени, как Тарина закончила одевать и причесывать леди Миллисент, стало ясно, что выглядит она исключительно элегантно, но, к сожалению, характер ее светлости оставлял желать лучшего.

Она была резка и ко всему придиралась, однако — ив этом Тарина с грустью призналась самой себе — выглядела леди Миллисент бесподобно.

На миледи было зеленое платье, а поверх него — изысканная накидка, подбитая мехом горностая. «Каков бы ни был нрав ее светлости, — с сожалением констатировала Тарина, — надо отдать ей должное — у нее прекрасное лицо и великолепная фигура».

Не поблагодарив горничную за услуги и вместо этого дав ей массу новых поручений, леди Миллисент вышла из каюты, внушительная, как морская волна, сметающая все на своем пути.

Глядя вслед удалявшейся по коридору леди Миллисент, Тарина не могла сдержать вздох.

Она почему-то была уверена, что Бетти не сумеет одержать верх в предстоящем соперничестве, а вот леди Миллисент добьется своей цели, чего бы ей это ни стоило.

Воспользовавшись тем, что все гости отправились на завтрак в салон, Тарина решила обменять те три книги, что принес ей накануне Хант, на новые.

Она прошла по коридору, открыла дверь в апартаменты маркиза и, как и ожидала, увидела в спальне Ханта.

— Вы не будете возражать, мистер Хант, если я верну те книги, что вы принесли мне вчера, и возьму новые? — спросила она.

— Неужто вы уже все прочли? — удивился камердинер. — Просто не верится!

— Все до единой, — подтвердила Тарина. — Я вообще быстро читаю.

— Или быстро читаете, или немножко привираете.

Тарина ничего не ответила, и Хант понял, что был излишне фамильярен. Желая загладить возникшую неловкость, он сказал:

— Конечно, берите все что душе угодно! А заодно объясните мне поточнее, что вас интересует, и в следующий раз я уж для вас постараюсь.

Не желая больше тратить время на пустую болтовню со слугой, Тарина решительно направилась в соседнюю со спальней комнату.

Войдя туда, девушка не смогла сдержать восхищенного возгласа.

По правде говоря, она не очень поверила Ханту, когда тот хвастался, что у его хозяина сотни книг.

Теперь же ей представился случай убедиться, что камердинер не лгал, и она отдала должное конструкторским способностям маркиза, который, задумывая планировку яхты, отвел три стены своих апартаментов под библиотеку.

Книги и в самом деле занимали все пространство от пола до потолка. При виде этого богатства Тарине показалось, что она очутилась в сказочной пещере Аладдина.

Поглощенная созерцанием многочисленных томов, девушка даже не обратила внимания на изящный письменный стол и дорогую мебель, обитую красной кожей.

Она видела только одно — книги, книги, сотни книг! Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что именно они-то ей и нужны.

В отличие от книг ее отца, которые книготорговец назвал старомодными и которые и в самом деле были изданы очень давно, библиотеку маркиза составляли новейшие публикации по самым разным предметам, интересовавшим Тарину.

Обводя полки восхищенным взором, девушка чувствовала себя как человек, напавший на золотоносную жилу.

Понемногу приходя в себя и осознавая, что упускает драгоценное время, Тарина наконец выбрала три книги — поэтический сборник, книгу, посвященную Египту, и том под названием «Мифы и божества Индии».

Ей на глаза попалось также несколько книг о Сиаме, но девушка решила, что они могут подождать.

Самое главное — суметь забрать их в отсутствие маркиза. Каким наслаждением для Тарины было сознание того, что на яхте имеется такое множество книг! А уж она-то найдет время, чтобы перечитать их все.

Унося в каюту свою «добычу», Тарина радовалась в предвкушении счастливых часов.

«Интересно, — подумала девушка, — сам маркиз подбирал свою библиотеку или отдал распоряжение секретарю и тот просто-напросто закупил в соседней книжной лавке самые последние издания?»

Но, как бы то ни было, в одном Тарина не сомневалась — свидание с кузиной, которого она так страшилась и которое оказалось таким приятным, уже принесло девушке ощущение счастья. Сейчас же, находясь на борту «Морской сирены» и имея в своем распоряжении массу книг и время для чтения, она чувствовала себя просто на верху блаженства.

«Я могу читать сколько душе угодно, — в упоении повторяла девушка про себя, — вместо того, чтобы, подобно Бетти и леди Миллисент, соперничать из-за мужчины, который, как мне кажется, равнодушен к обеим».

Внутреннее чувство подсказывало Тарине, что она угадала истину.

Она сама не сумела бы объяснить, что навело ее на эту мысль, но почему-то теперь, после личного знакомства с маркизом, девушка была уверена — он никогда не женится на Бетти. Что же касается леди Миллисент, он, разумеется, охотно пофлиртует с ней, но не более того. «Чего же он ищет? — недоуменно задавала себе вопрос Тарина. — Чего ему не хватает в жизни, при его-то богатстве?»

И туг же молнией промелькнул ответ, как будто внутренний голос подсказал его Тарине…

«Даже если и так, — решительно оборвала она свои рассуждения, — меня это совершенно не касается».


Средиземное море встретило путешественников необычной для этого времени года жаркой погодой. Вода была синей, как одеяние мадонны, и спокойной.

Яхта быстро продвигалась на восток. Сидя на корме под тентом, Бетти с грустью размышляла о том, что леди Миллисент полностью присвоила себе права на маркиза.

Во время завтрака она обращалась исключительно к нему, а когда он предложил всем своим гостям выйти после еды на свежий воздух, сумела занять его разговором и отвести в сторону.

Рядом с Бетти появился Гарри Прествуд и, будто специально желая отвлечь ее от невеселых мыслей, произнес:

— Вы с каждым днем хорошеете, леди Брэдуэлл! Может быть, мы отбросим формальности и я буду называть вас «Бетти»?

— Ну конечно, — с улыбкой ответила она, — да и мне будет удобнее обращаться к вам просто «Гарри».

— Буду счастлив! — откликнулся молодой человек. — А теперь, когда мы договорились об обращении, позвольте мне еще раз сказать, как вы прекрасны.

На сей раз в голосе Гарри была та нотка искренности, которая отличала этот комплимент от сказанного им во время первого знакомства с Бетти — подобные ни к чему не обязывающие любезности ей доводилось слышать от галантных французов.

— Мне приятны ваши слова, — сказала она весело, а потом, задумавшись, добавила: — Но это всегда казалось мне несправедливым.

— Что именно? — спросил удивленный Гарри.

— То, что хорошеньким женщинам легче живется на свете.

— Не всегда.

Она взглянула на него удивленно, и молодой человек принялся разъяснять свою мысль:

— Гувернантки, продавщицы, горничные — словом, девушки, занимающие подчиненное положение в обществе, часто вынуждены терпеть домогательства своих хозяев исключительно из-за того, что они хорошенькие. Иногда это кончается плачевно.

— Наверное, вы правы, — согласилась Бетти. — Но думать об этом слишком грустно.

— А зачем вам об этом думать? — удивился молодой человек. — Все, что вас окружает, должно быть таким же прекрасным, как и вы сами. Мне было бы чрезвычайно огорчительно видеть вас печальной, испуганной или расстроенной.

— Я тоже надеюсь, что мне больше не придется испытывать ни печали, ни страха…

— Вы были счастливы в замужестве?

Наступила пауза, а затем Бетти с усилием проговорила:

— Мне не хотелось бы касаться этой темы.

— Я получил именно тот ответ, которого ждал.

— Но сейчас я счастлива.

— Вы говорите о своей жизни вообще или имеете в виду данную минуту?

Рассмеявшись, Бетти лукаво ответила:

— И то, и другое!

Снова наступило молчание, которое нарушил Гарри.

— В вас есть нечто такое, — сказал он, обращаясь к своей собеседнице, — что делает вас непохожей на других женщин, которых часто можно встретить на любом званом вечере, балу или светском рауте.

— Я рада, что непохожа на других, но в чем именно это выражается?

— Я сам как раз и пытаюсь разгадать эту загадку, — сказал Гарри, становясь серьезным, — и вот что пришло мне в голову. Вы — хорошая, неиспорченная женщина, а это большая редкость в том обществе, где я обычно вращаюсь.

Бетти удивленно взглянула на молодого человека:

— Я рада, если это так, но мне все же непонятно, как можно сразу отличить хорошую женщину от дурной?

— Дело не в их поведении, — задумчиво произнес Гарри, объясняя свою мысль не столько Бетти, сколько самому себе, — а в том, что у них на уме. Мне почему-то кажется, что ваши помыслы чисты и прекрасны, что вы не способны ненавидеть и никогда — вольно или невольно — не солжете тем, кто вам дорог.