– Джипо, это я. Вы нашли их? Они не должны доехать до виллы. Ты понял меня?

Лина вздрогнула, прикрыла рот рукой. Он сердито глянул на нее, захлопнул мобильник. Потом сел за стол, сказал:

– Я не завтракал. Накорми меня.

Николо ел сандвич с пастрами и думал о том, какую шутку решил сыграть с ним старый князь. Мать сказала, что старик велел вызвать нотариуса. Теперь выяснилось, что он ждет родственников из России. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два – он перепишет завещание. Николо знал, князь не забудет его, даже если решит завещать свое немалое состояние другим людям. Но он не желал быть просто упомянутым в волеизъявлении отца. Он хотел получить все. Князь Василий никогда не жалел на сына денег. Тот учился в хорошей школе, потом князь предложил оплатить учебу в любом университете. Но Василий никогда не был близок с сыном, не дал ему свою фамилию и вообще – не слишком замечал его существование. Николо не очень хорошо давалась учеба, ему пришлось немало поработать кулаками, чтобы одноклассники перестали называть его бастардом. Он попросил мать замолвить за него словечко перед дядей – и тот взял его в семейный бизнес. У дяди были только дочери, потому он внимательно присматривался к племяннику: тот оправдал его надежды. Теперь Николо фактически руководил бизнесом – дядя владел сетью пиццерий, несколькими заправками и собирал дань с торговцев целого района Сицилии.

Еще немного – и Николо станет главой семьи. Тогда он будет дон Николо. А если останется единственным наследником старого князя, это добавит ему не только денег, но и авторитета. Николо иной раз просматривал антикварные сайты или каталоги и представлял себе, как выросла в цене коллекция князя Василия.

А кроме того… кроме того, он не желал опять оказаться в положении бастарда, отдать принадлежащее ему по праву добро непонятно откуда объявившимся наследникам.


Настя прислушивалась к себе. То, что происходило внутри, нравилось девочке все меньше и меньше. Наконец она резко села и сказала:

– Останови машину!

– С ума сошла? Нам осталось ехать от силы полчаса…

– Останови! Меня сейчас… Мне в туалет надо… этот майонез из сандвича…

Вадим посмотрел в зеркальце заднего вида. Девчонка была бледна до синевы, над губой блестел пот, она часто дышала. Черт, еще уделает машину…

– За поворотом деревня, там наверняка есть…

– Останови! – Настя завизжала так, что он вздрогнул и вильнул к обочине. Недовольно сказал:

– Я съеду чуть ниже, там площадочка.

Девочка ничего не сказала, выбралась из машины, зачем-то прихватила с собой сумку и нырнула в придорожные кусты.

Вадим тронул машину. Надо было спуститься чуть ниже, тут довольно неприятный крутой поворот, но на самом краю дороги он приметил небольшое местечко, там он и остановится… Но он не остановился…

Сзади, из-за поворота, вынырнула машина. Вадим успел увидеть, как блеснуло на солнце ветровое стекло. Мощный джип заскрипел тормозами, и он вздохнул облегченно, потому что на короткое мгновение испугался неизбежного столкновения, но раз джип тормозит… однако машина не остановилась… Бампер, снабженный металлической накладкой, которую в России называют «кенгурятником», уперся в багажник его машины, и та пошла вперед. Вадим был пристегнут, а потому ничего не успел – ни открыть дверь, ни выскочить, ни даже удивиться. Его «форд» вылетел с дороги и, описав плавную дугу, пошел вниз. Сидящий на переднем сиденье человек судорожно цеплялся за руль и ни о чем не думал. Он просто умер, когда машина упала, взорвался бензин, а потом горящие обломки покатились ниже, на следующий виток шоссе.

Джип даже не остановился, впрочем, зачем? Джипо и так все было видно. Он набрал на телефоне номер Николо и сказал:

– Все сделано.

Тот что-то благодарно проворчал и повесил трубку. Джипо улыбался. Наверняка в этом году он получит на Рождество дополнительный бонус. Пожалуй, можно будет и жениться, а то Анита дуется и намекает, что не он один обивает пороги.


Настя выбралась из машины, держась за живот и согнувшись от боли. Сумку она потащила с собой, потому что там были салфетки, вода и еще потому, что мама сто раз повторяла, что у женщины всегда должна быть с собой сумка с деньгами, документами и… другими необходимыми вещами. Настя подозревала, что набор необходимых вещей, кроме денег и документов, может меняться в зависимости от возраста. Но в целом она была с мамой согласна. Пока необходимые вещи – это альбом, карандаши и заяц, который пахнет мамиными духами.

Она забралась на некрутую каменную стеночку и нырнула в путаницу кустов и высоких трав, росших по склону. Девочка села под кустик, испуганно оглядываясь, потому что было стыдно. Все-таки не подмосковные леса, а Европа, но до кафе, где наверняка имелся приемлемый туалет, она просто не доехала бы. Ох, говорила ей мама, не ешь майонез… Настя мучилась спазмами и потому не сразу среагировала на звук удара. Ну, бамкнуло что-то на дороге. Когда она подняла голову и отвела ветки, «форда» на дороге не было, а за поворот уходил темно-синий джип. Потом внизу что-то взорвалось, она увидела облако черного дыма и взметнувшееся пламя. Буквально через минуту из-за поворота вынырнула еще одна машина – юркий красный «фиат». Настя дернулась было вылезти, чтобы не оставаться одной, позвать на помощь… но тут увидела, что из машины вылезает тот самый дядька, который приходил к ней в отель и из-за которого Марк ужасно ругался. Стасик подошел к краю дороги, посмотрел вниз – оттуда поднимался дым, он попятился, сел в машину, развернулся и уехал обратно, в направлении аэропорта. Надо сказать, происшедшее не добавило Настиному самочувствию плюсов, из кустов она выбралась минут через десять, на дрожащих ногах, бледная и плохо соображающая.

Она вышла на дорогу, подошла к краю. Внизу догорали обломки машины. Какую-то секунду Настя надеялась, что это другая машина, а Вадим, этот придурок, просто решил проучить ее и отъехал за ближайший поворот, решил попугать девчонку. Но это была детская надежда, а разумом двенадцатилетней девочки, просмотревшей немало боевиков и выпусков криминальных новостей, Настя понимала: это машина Вадима, и он теперь там, внизу. Вернее, то, что от него осталось… Она села на землю и некоторое время просто сидела, глядя вниз, на горящую машину. Потом достала бутылку воды, выпила ее. Еще раз посмотрела на разряженный, а потому бесполезный телефон и пошла вниз по дороге, туда, где, как она знала, находится дом деда.


Лана с Марком смогли попасть только на самолет, вылетающий в четыре утра. Была туманная вероятность того, что их посадят на полуночный, потому они приехали в аэропорт к десяти вечера. Однако полуночный самолет, заполненный сонными школьниками, бодрыми бизнесменами и сплоченной группой американцев пенсионного возраста, обвешанных рюкзаками и почему-то вооруженных альпенштоками, улетел без них. Лана кусала губы, но не плакала.

Места на рейс в четыре пятнадцать им пообещали твердо, и они сидели в кафе, потом Марк заставил Лану пересесть на диванчик в зале ожидания, прижал ее голову к своему плечу и отказался отвечать на вопросы и обсуждать что бы то ни было. Она заснула, а он сидел неподвижно часа полтора, думая, восстановится ли кровообращение в затекшей руке, но не смел шевелиться, чтобы не разбудить ее. Перед самым отлетом он вдруг решил позвонить девочке, словно что-то внутри сжалось от нехорошего предчувствия. Слова Насти о том, что в номере с ней находится коллега Вадима по бизнесу, привели Марка в ужас. Ему удалось спугнуть мужика, но он все равно нервничал и мысленно умолял самолет шевелить крыльями и доставить их в Италию как можно скорее.

Потом они летели, и, когда уже приземлились в аэропорту, от Насти пришла эсэмэска, сообщающая, что они выезжают в Палермо.

– Нам нужно в Палермо!

– Нужно так нужно, поехали на другой терминал, откуда отправляются местные рейсы.

Билетов на Палермо не было. То есть на ближайшие два рейса все было раскуплено. Лана опять разрыдалась. Девушка в кассе, взглянув на нее встревоженно, спросила Марка, не устроит ли их другой аэропорт.

– Какой другой? – Итальянка говорила с сильным акцентом, он с трудом понимал ее английский.

– На Сицилии не один аэропорт, сеньор. Скажите, куда вам нужно, и мы посмотрим, какой ближайший.

Марк достал листок с адресом.

– О! Кастеллузо! У меня тетя живет в Кастоначчи, это недалеко оттуда. Зачем вам Палермо? Вам нужно лететь в Трапани! Потом по шоссе до Кастоначчи, свернете к заливу Кофано, а там будет поворот на Кастеллузо!

Марк виновато улыбнулся и развел руками: она так тараторила, что он ничего не понял. Тогда девушка написала ему маршрут на бумажке, продала два билета до Трапани и пальцем показала, в какую сторону идти на посадку. Заглянув в билет и убедившись, что до самолета еще полтора часа, Марк потащил Лану в кафе и принялся пичкать всякими вкусностями, потому что последние несколько дней она почти ничего не ела.

Вскоре они летели в Трапани. В Интернете они заранее нашли адрес виллы, на которой жил князь. Взяли в аренду машину, купили карту и долго шарили по ней в поисках нужного городка. Наконец нашли, проложили маршрут в соответствии с указаниями девушки из аэропорта – и тронулись в путь.


Настя пришла в маленький городок, а может, это была большая деревня: двух-трехэтажные белые и серые дома под черепичными крышами, ставни на окнах, солнечный свет, заливавший город, – и темные провалы узеньких улочек. На указателе она прочла название – Кастеллузо. Слово показалось смешным, и девочка хихикнула, а потом застыла, удивленная развевающимся над одним из зданий флагом. Флаг был красно-желтым, в центре его Настя разглядела изображение, странное до невероятности. Голова женщины с пышными волосами и колосьями пшеницы, а из головы вырастали три ноги. Девочка перевела взгляд на дом, над которым развевался флаг. Старое здание серого камня с тяжелой, огромной парадной дверью. Скорее, даже не дверью, а воротами – массивными, с металлическими накладками, а в них прорезана дверь в рост человека. На каменном портике над воротами скульптор вырезал то же изображение женщины. Настя вгляделась внимательнее и моргнула. То же, да не то: выражение лица женщины, приветливое на флаге, сменилось на жестокое, когда ее изваяли в камне. А волосы… Это были змеи! Начитанная девочка сообразила, что перед ней – горгона Медуза. Три ноги окружали голову, образуя, должно быть, символ колеса. Настя взглянула в незрячие глаза каменной маски, и ей стало страшно. Она попятилась и нырнула в одну из темных улочек, потому Джипо, подъехавший к зданию местной мэрии, чтобы оговорить день предстоящей свадьбы, не заметил девчонку.